В один присест

В один присест
Юрий Алаев о 20-летии подписания Большого договора между  Татарстаном и Россией.

В минувший четверг состоялась очередная сессия татарстанского парламента,  которая сама по себе не была примечательна ничем особым,  но вот мероприятие, прошедшее после пленарного заседания, в кулуарах, заслуживает повышенного внимания. Речь о  «круглом столе», посвященном 20-летию подписания, так называемого, Большого договора между  Татарстаном и Россией.

Это было нечто, в чём отразилась самая суть татарстанской политики последних двух десятилетий. Эту политику можно назвать диалектической (взгляд симпатизантов) или меркантильной, по принципу «и нашим, и вашим» (взгляд оппонентов), но вот она такова.   Ну, в самом деле: с одной стороны, как сообщила пресс-служба Гососовета, мероприятие провел  председатель парламента  Фарид Мухаметшин, в нем участвовали Государственный советник Минтимер Шаймиев, вице-спикеры, председатели комитетов и депутаты Госсовета, депутаты Госдумы, представители правительства, известнейшие ученые, политологи, юристы, а с другой стороны – прошло оно в скромном, буквально кулуарном зале.

С одной стороны, собравшиеся, многие из которых  «являются непосредственными участниками договорных процессов»,  говорили «не только об историческом наследии Договоров, но и о ценности его развития уже сегодняшних федеративных отношений» (закавычены фразы из пресс-релиза). С другой стороны в зал были допущены только пара  камер особо доверенных телекомпаний,  а немногие извещенные о «круглом столе» журналисты довольствовались картинкой и звуком с мониторов в пресс-центре. Почему?

В один присест

Потому что, как любит говорить Минтимер Шаймиев.  Потому что простой частотный анализ выступлений Владимира Путина показывает, что слово «федерализм» по существу  исчезло из его лексикона, тому уж как десять лет.  А тут решили поговорить о договоре, который, по оценке татарстанской стороны,  как раз и являл собой базовый образчик  построения федеративных отношений в таком насквозь имперском государстве, как России.  Так что, как в известной песне, — «давайте тихонько, давайте вполголоса…»  Кстати, помните,  что там дальше? Вот-вот. Однако первый президент Татарстана и его сподвижники  постарались показать, что «было и прошло» — это не про них и не про «Большой договор», который заложил и определил, был вехой и останется на века.  

И ведь не поспоришь:  факт, что в феврале 1994 года на свет появился невиданный документ, разграничивавший  полномочия и предметы ведения между государством и его частью, точнее, — между органами власти и управления субъекта федерации и федерации в целом.  Именно в силу своей невиданности, как нечто диковинное, он и привлек пристальное внимание иностранной дипломатии и ученых правоведов.  И невозможно спорить с тем, что если бы не этот договор, сопровождавшийся 15-ю межправительственными соглашениями, в которых, собственно, и заключалось сущностное, а не декларативное,  то у Татарстана была бы другая участь.  Во всяком случае, в списке миллиардеров Forbes мы точно не увидели бы кое-каких фамилий, а владельцами «заводов, газет, пароходов» в Казани и Закамье были бы люди с московско-лондонской пропиской.  При всем этом само рождение договора, на мой взгляд,  было следствием не столько объективно-исторических обстоятельств, сколько плодом ряда сугубо личностных фрустраций пришедшей к власти в Москве группировки – сугубо инфантильной по сущности, которая выдвинула на авансцену обуреваемого жаждой власти, но столь же внутренне не уверенного в себе, легко внушаемого и далеко не всегда адекватно воспринимавшего действительность Бориса Ельцина.

В один присест

На «круглом столе»  не раз упоминались «личное мужество» и «решимость»  Бориса Николаевича,  но ведь он просто испугался, физически испугался в зале УНИКСа  («когда встречались с общественностью в УНИКСе, — это же не организованная публика, так будем говорить, сами по себе», — М.Шаймиев): на Ельцина стали кричать, по-русски и по-татарски, и он пришел в такое смятение, что, выбравшись от «общественности», кинулся в первый попавшийся трамвай,  кативший на «Кольцо», и охране, вместе с Минтимером Шариповичем, к слову, пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить «московского царя», привести его в чувство.  На этой встрече, 6 августа 1990 года, и прозвучало ельцинское «Берите суверенитета столько, сколько проглотите».

Ну, а потом был  обильный расслабляющий ужин, Минтимер Шарипович популярно объяснил Борису Николаевичу, что с татарами лучше по-хорошему договориться, чем нарываться на полную независимость, и «в один присест», по выражению М.Шаймиева, было решено создать  рабочую группу по подготовке некоего двустороннего договора. Так что именно этот  день и этот ужин открыли для Шаймиева путь к подготовке Декларации о госсуверенитете Татарстана,  к  разработке суверенной Конституции и проведению референдума об отношениях с Россией.  И, одновременно, открыли новые возможности для торга с президентом СССР Михаилом Горбачевым по союзному договору, в рамках так называемого Ново-Огаревского процесса. 

Дело в том, и об этом на «круглом столе» предпочли не вспоминать, что руководство Татарской АССР на самом деле стремилось в ту пору не к суверенитету, а всего лишь к повышению статуса республики с автономной до союзной, ведь и упомянутая декларация провозглашала суверенитет «Татарской советской социалистической республики».

Так случилось, что я имел, скажем так, некоторое отношение к выработке текста декларации и проекта новой Конституции РТ и мог бы вспомнить,  например, как Минтимер Шарипович боролся за сохранение в декларации названия республики именно как «Татарская ССР», а не «Республика Татарстан», как рождалась формула о «взаимном делегировании полномочий» и ещё кое о чём, но это будет другой жанр, так что ограничусь  короткими констатациями: сначала было декларация Ельцина («берите…»), потом —  Татарстана; сначала была борьба за подписание Союзного договора наравне с другими республиками СССР, а уж потом, после трагикомичной попытки путча 1991 года – суверенная Конституция РТ и отказ от подписания Федеративного договора (наряду с Чечней).  Другими словами:  Договор о разделении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Республики Татарстан и Российской Федерации не был чем-то исторически предопределенным.

В один присест

Впрочем, в любом случае,  это уже история. Интереснее — какие последствия может иметь «круглый стол»  в юбилейную годовщину подписания Большого договора: не ради же того, чтобы похвалить друг друга собрались татарстанские политические «тяжеловесы»?  Ответ на этот вопрос зависит от того,  как властные элиты России оценивают сегодняшнее состояние страны и, соответственно, её перспективы.  Если где-то,  пусть не артикулируемое публично,  наличествует понимание, что страна в очередной раз подошла к грани развала  — в силу исчерпанности исповедуемой экономической модели и институтов политического регулирования, — тогда  обсуждение вариантов реальной федерализации России должно продолжиться,  в тех или иных форматах.  Собственно,  на такую потребность указали и некоторые участники мероприятия на полях сессии Госсовета РТ. Например,  председатель Комитета Госсовета РТ по экономике, инвестициям и предпринимательству, участник переговорного процесса по Большому договору Марат Галеев отметил,  чтостагнация экономического развития РФ уже породила в обществе дискуссии о необходимости поиска новых моделей  и новых стимулов.  По мнению парламентария, подлинная федерализация предполагает не наличие 10 субъектов-доноров и остальных 70 с лишним иждивенцев, а поощрение инициативности регионов в саморазвитии.  М.Галеев высказал надежду, что сегодняшний «круглый стол» даст некий импульс для позитивной дискуссии в таком ключе, и договор между РТ и РФ 1994 года получит новое осмысление.  Еще конкретнее высказался бывший вице-президент РТ, а ныне депутат Госдумы от КПРФ Василий Лихачёв, который прямо заявил, что политика ручного управления, которую сегодня проводят президент Российской Федерации и его команда, себя исчерпала и предположил, что участникам нынешнего «круглого стола»  придется встретиться еще не раз, чтобы рекомендовать российской федеральной власти, как и в каком направлении двигаться.  

Забавно, что наряду с этим  Василий Николаевич усмотрел и более приземленный вариант применение опыта отношений, сложившихся между Москвой и Казанью в рамках договора 1994 года.  Сообщив, что  к 1 января президенты России, Казахстана и Белоруссии  должныподписать основополагающие документы Евразийского экономического союза,  Лихачёв заключил, что Казань могла бы претендовать на роль штаб-квартиры Комитета регионов будущего Евразийского союза.  А сам г-н Лихачёв, с его немалым дипломатическим багажом,  — на роль главы  этого комитета, надо полагать.

Посмотрим, как оно сложится на деле, но кажется, что Татарстан – или отдельные его представители – и на сей раз своего не упустят. Хоть в один присест, хоть в десять.

Юрий Алаев.

Comment section

Добавить комментарий

Войти: