встречи
Михаил Казиник
Ольга Гоголадзе — Казань
Титулов и сфер деятельности у Михаила Казиника не меньше, пожалуй, чем у Дэйенерис Таргариен: музыкант, искусствовед, культуролог, писатель, режиссер, актер, профессор Драматического института Стокгольма, ведущий эксперт Нобелевского концерта, автор множества теле- и радио программ и необыкновенно эрудированный человек. Но все эти определения бессильны передать невероятное обаяние, бурную энергию и глубочайшую любовь к искусству, которыми он щедро делится со зрителями. От его захватывающих рассказов по коже бегут мурашки. Никогда бы не подумала, что подобные эмоции сможет вызвать история создания «Евгения Онегина» или «Крейцеровой сонаты».
Казанцам вообще повезло, потому что в этот раз послушать Михаила Казиника им удалось почти даром. Дело в том, что президент РТ Рустам Минниханов субсидировал проведение этих концертов, поэтому зрителям оставалось доплатить совершенно смехотворную сумму. Нам, журналистам, повезло ещё больше, потому что перед концертом мы смогли пообщаться с маэстро. Говорил он много, увлечённо и ярко, поэтому обойдёмся без стандартного формата «вопрос-ответ».
О Татарстане
— Казань, вне всякого сомнения, один из самых благополучных городов России. Я не вижу бомжатника, я не вижу трущоб, я не слышу на улицах такого количества нецензурной брани, как в соседних городах Поволжья. Новые постройки соответствуют стилю города, не портят его. Я выглядываю в окно своей артистической комнаты и не могу понять, где я: то ли это Париж, то ли Лондон, то ли Вена. Но никогда бы не подумал, что я выглядываю в окно в Казани, куда приехал второй раз в жизни.
— До революции купцы всегда субсидировали русскую культуру. Третьякову мы обязаны коллекцией произведений искусства, Мамонтов создал частную оперу, где пел Шаляпин (которого не взяли в Большой театр), и так далее. Сегодня, увы, меценаты вкладывают средства в популярную культуру, а классическая музыка находится в очень тяжёлом положении. Поэтому когда президент Татарстана помогает людям за символическую сумму прийти на концерт, в результате чего мгновенно наполняются оба зала, он совершает великий поступок! Если все губернаторы в России поймут роль и место классического воспитания, то в нашей стране начнётся Возрождение.
— В татарской культуре была вовремя взята пентатоника. Я планировал провести несколько встреч на самом высшем уровне и показать, какую гигантскую роль это сыграло. Потому пентатоника древнее, чем ладовая европейская система. Именно к пяти тонам добавились ещё два. Это музыка неба, музыка вечности. Она над добром и злом (мажором и минором). Пентатоника — древняя основа всей цивилизации. А остальное появилось только у Пифагора.
О своих методах работы
— Выходя на сцену, я выбиваю человека из его бытовой колеи, ввожу его в состояние парадокса, в состояние невероятности — и тут я его поймал. Ведь когда человек вдруг выскакивает из себя и начинает удивляться, сопротивляться, даже негодовать, он в это время попадает под моё влияние. Иногда мне пишут: «Две недели назад я ничего не знал про Густава Малера. А теперь я с вами несогласен, вы говорите неправильно!». Я ему отвечаю: «Милый мой, какое счастье!». Потому что даже несогласие идёт на пользу искусству. 
— У меня был сосед, Витька. И он кочевал из колонии в колонию. Выходил на несколько недель, чтобы вновь попасться на воровстве и загреметь за решётку. У меня в то время было сумасшествие по «Лунной сонате» Бетховена. Я играл её целыми днями. И вот однажды Витька постучался ко мне в дверь и попросил разрешения послушать музыку. Он полтора часа смотрел, как я занимаюсь «Лунной сонатой», а потом сам захотел попробовать её сыграть. Я объяснил, он воспроизвёл первые несколько тактов. Потом больше, потом выучил произведение целиком. Через много лет он стал «бетховеноманом». Сейчас у Виктора огромная коллекция дисков великой музыки. И, кстати, с тех пор он больше ни разу не был в тюрьме. Это сильная личность, но у него есть со мной некоторые несогласия по поводу позднего Бетховена. Он считает, что потеряв слух, композитор начал деградировать. Я же готов за такие слова вцепиться Вите в глотку, поскольку убеждён, что глухой Бетховен превысил всё, что было до него и есть после. Понимаете? Человек, который путешествовал из колонии в колонию, отстаивает раннего Бетховена…
О силе искусства
— Я убеждён, что любого человека и даже целую страну можно за год превратить в диких агрессоров. А можно за год превратить их в группу мыслителей, в общество добрейших, интеллектуальных, интеллигентнейших людей. Сегодня это как никогда легко, потому что есть масс-медиа. Я видел глаза сотен тысяч молодых людей во время своих выступлений. Я видел, как они тянутся к прекрасному, их моменты понимания и открытия. Человек, с его «золотыми сечениями» и божественными пропорциями рождён для искусства, для культуры. Но если у него нет шанса, то он уходит в агрессию и пустоту.
— Великое искусство, действительно, смягчает сердца. Первое своё выступление я дал в 15-летнем возрасте в детских колониях. Руководители этих учреждений, нарушая все графики, привозили туда фортепиано. Я играл на скрипке, мне аккомпанировали, я разговаривал с заключёнными. Никогда не забуду, как один мальчишка подошёл ко мне и сказал: «Мне когда-то мамка аккордеон купила, а я отказался. Дурак я! Может, сейчас бы не на нарах сидел, а в филармонии». В дальнейшем подобных случаев было невероятное количество, но этот я запомнил на всю жизнь.
— Ребёнок, который выходит на сцену петь, танцевать, читать стихи — это совсем другой ребёнок. Искусство — величайшая терапия в детстве. Поэтому идея всеобщего выхода на сцену, всеобщей атмосферы творчества — эта величайшая идея. Такие дети уже неспособны на подлость, воровство и грязь. Я буду счастлив, когда такую программу обучения примут на государственном уровне.
О грустном
— Люди в Европе всю жизнь ходят в окружении архитектурных шедевров. Но шведские студенты драматического института не в курсе, что фамилия Джульетты — Капулетти, а школьники не знают, что Бетховен был глухим. Да, в России не лучшая база для развития эстетического восприятия, но вопреки всему у нас всегда существовала тяга к духовности. Не у всех, конечно. У группы людей, совсем небольшой. Но она всегда оказывалась сильнее, чем в любой другой стране. Недаром Ленину говорили, что в России идеальные условия для революции, потому что там слишком узкий слой интеллигенции. Срежь его — и остальные будут рабами, станут добывать тебе золото и полезные ископаемые тысячу лет, принося деньги на мировую революцию.
— Гениальные авторы современной классической музыки вынуждены жить и работать за рубежом. Очень хотелось бы, чтобы для них создали условия, при которых они смогли бы вернуться в Россию. У нас в стране пока что очень невелика аудитория слушателей «большой» музыки. Настолько, что горстка любителей классики не может «прокормить» музыканта, пианисты-виртуозы разве что не голодают. Хотя, казалось бы… если в городе с населением 500 000 человек всего лишь 5% жителей смогли полюбить творчество этого музыканта, начали ходить на его концерты и платить хотя бы по одному доллару в год, то его доход составил бы 25 тысяч долларов в год. Он будет развиваться, откроет свою студию и станет всё время давать вам бесплатные фортепианные концерты, знакомя с шедеврами мировой классики. И нужно для этого всего лишь 5% горожан. Но их нет! И пианист вынужден уехать в западную страну и играть там в церквях. В одном только Стокгольме около 800 храмов, в котором почти каждый вечер устраиваются музыкальные вечера. И это не считая оркестров и филармоний. При этом количество русских имён в афишах просто невероятное.
— Если 7% населения страны станут культурными и образованными, то это будет настоящей победой. Это супер-страна! Но у нас эта цифра даже не 3%. Я бы сказал, 0,5%, не больше.
Comment section