самом начале девяностых. Причём, признание в России он получил гораздо позже,
Ольга Гоголадзе, Казань
Игоря Чапурина узнали и полюбили как дизайнера ещё в самом начале девяностых. Причём, признание в России он получил гораздо позже, чем на западе, где его благословили Нина Риччи и сама княгиня Голицына — художница, которая одевала Жаклин Кеннеди, Одри Хепберн и Лиз Тейлор. Сейчас бренд Chapurin — полноправный участник всех мировых показов. Дизайнера считают настоящим гуру «интеллектуальной моды», его коллекции регулярно печатают в немецком и французском Vogue, а снимки для него делают Стивен Мейзел и Патрик Демаршелье.
В Казань он приехал, чтобы провести мастер-класс по культуре дресс-кода и ответить на несколько вопросов Enter. И, надо сказать, он просто очаровал нас своими безупречными манерами и безукоризненной вежливостью. Не каждый день встречаешь человека, у которого одевается Мадонна и первые леди государства. И уж точно не ожидаешь, что этот человек окажется таким удивительно искренним, добрым и начисто лишённым высокомерия.
— Игорь, о чём вы рассказывали на своём мастер-классе в Казани?
— Моей задачей всегда является оставить в душах и сознании людей одну главную мысль: мы должны уважать друг друга. И одежда — отличный переносчик этой «правильной заразы». Это тот язык, на котором можно транслировать идею: «Относитесь к другим так, как хотели бы, чтобы они относились к вам». Причём, везде, начиная с церемонии вручения «Оскара» и заканчивая собственным домом.
— Очевидно, что и в школе одежда служит средством самовыражения. Как вы относитесь к тому, что в сейчас для учеников снова вводят единую форму?
— Могу сказать, что в своё время не любил школьную форму. И, видимо, заранее готовясь к дизайнерству, умудрялся её перешивать. Мне было легко, потому что у меня вся семья из лёгкой промышленности, все шили-перешивали-кроили. С годами я стал думающим человеком и понял, что перестройка всё разрушила, но ничего не создала. И у школьников разного достатка начались социальные проблемы. Дети от этого сильно страдают. Они очень ранимы и менее управляемы, чем взрослые, поэтому происходит много драм, множество судеб зажато проявлениями чужого богатства. Поэтому я всячески за то, чтобы в нашем государстве снова ввели школьную форму. Она нейтрализует эти нервные источники, которые могут сломать детей.
— К вам обращались за созданием её дизайна?
— Нет, и это меня немного удивляет. Потому что когда создавали форму для полиции, я консультировал министра МВД, чтобы найти правильные пропорции воротника, фурнитуры, карманов. Школьная форма должна быть, но она должна быть очень современной. И, возможно, индивидуальной для каждого учебного заведения, как в Англии.
— А как выглядеть красиво и стильно обычному горожанину, будь то кондуктор или продавец в магазине?
— Мы живём в такое время, когда любую информацию можно получить в мгновение ока. Если раньше все узнавали о тенденциях моды через три месяца, когда выходил журнал, то сейчас мы, как бренд, показываясь в Париже, понимаем, что через полсекунды весь мир знает даже о деталях кроя. Поэтому человек ищущий может всегда выглядеть хорошо. Надо просто найти свою нишу. Например, если вы крупная женщина с большими формами, Escada и Marina Rinaldi предлагают массу вариантов. Можно проанализировать в интернете, как это выглядит, и найти аналоги в недорогих компаниях. Если говорить о масс-маркете в целом, он даёт возможность достаточно бюджетно, но хорошо одеваться. Даже если эти идеи ворованные, они всё равно позволяют обществу любоваться обществом, потому что не каждый может обновлять гардероб у дорогих дизайнеров.
— К вопросу о тех, кому это по карману. Что вы можете сказать о стиле современных российских политиков? Например, Рустама Минниханова?
— Политики — заложники своего статуса, поэтому не очень могут самовыражаться. Особенно мужчины-политики. Однако, я считаю, что они, как правило, выглядят очень современно. К счастью, игра в «революционизмы», образы с кепками и остальными атрибутами простонародья (в красивом понимании этого слова), уходят из политики. Мы видим прекрасных, добротно одетых людей, и это замечательно. Стиль Путина, Медведева и Минниханова является олицетворением нашего времени.
— Образы каких звёзд вам особенно импонируют? На кого вы посоветовали бы равняться?
— Я считаю, что Кэтрин, герцогиня Кембриджская, жена принца Уильяма, является воплощением образа очень тонкой, думающей девушки. И своим внешним видом она это потрясающе передаёт. Потому что леди Диана в той же роли и практически в том же возрасте выбрала другую позицию — некоего английского консерватизма в одежде. И это украло её молодость. Кэтрин потрясающе сохраняет свой юный возраст, она нравится всем поколениям: её воспринимают как взрослые, так и молодёжь. На неё стоит равняться. Ещё один пример — Виктория Бекхэм, которая из певички превратилась в великолепного дизайнера. В России я бы отметил Светлану Бондарчук. Она, даже став бабушкой, по-прежнему прекрасно одевается, делая это легко и изысканно.
— Говоря о звёздах экрана, невольно вспоминаешь и театр. А вы создаёте костюмы для спектаклей. Расскажите об этой стороне вашего творчества.
— Однажды мне позвонил Олег Меньшиков и предложил войти в театральную воду. И я с ним сделал три прекрасных спектакля, которыми горжусь, как художник по костюмам. Потом я создал в Лондоне костюмы и декорации к балету, который был разовым перформансом для одной из солисток Мариинского театра. И после этого я до сих пор являюсь единственным русским fashion-дизайнером, допущенным в Большой театр после Ив Сен-Лорана, Пьера Кардена и Живаньши. Я сделал там семь спектаклей, в том числе, декорации. Это не то, что важно для меня — это архиважно. Мера ответственности столь высока! В своей профессии я как рыба в воде, я не боюсь показов в Париже, Нью-Йорке, Милане — нигде. А в Большом театре каждая секунда — это плевок в историю. И ты понимаешь, в чём ты участвуешь. Я горжусь своими работами в нём. Далее были два балета в Лос-Анджелесе и один в Нью-Йорке. Это потрясающий мир! Понимаете, карьера балетных танцовщиков очень короткая. И пока мы делали эти семь спектаклей, Ваня Васильев и Наташа Осипова из мальчика и девочки стали солистами Ковент-Гардена. Представляете, как интересно прожить вместе с ними эту феноменальную историю? Театр даёт возможность окунуться в какие-то ценности, которые имеют шанс стать вечными.
— И наконец, хочется спросить об уличной моде. Вы много путешествуете и, как дизайнер, обращаете внимание на одежду людей в каждом городе. Чем отличается стиль жителей Грозного от, например, казанского?
— Когда становишься взрослым, как правило, к тебе приходит и мудрость. Она и в знаниях, и в уважении культур тех регионов, куда приезжаешь. Так, во время поездки в Ашхабад я думал, что неплохо бы однажды представить там свой бренд. Но потом понял, что люди в этом городе не покупают одежду в магазинах. Они всё время заказывают её у своих мастеров. И стало ясно, что мне там места нет. Но люди восхитительно восприняли мою коллекцию haute couture, и мой message красоты остался в их сердцах. Грозный — это тоже другая культура и манера одеваться, особенно у женщин. Она очень закрытая, жёстко нормированная древними традициями. Но три дня назад мы увидели там коллекцию Valentino Couture, которую создали специально для Чечни. Я представил свою версию, Слава Зайцев и Валя Юдашкин показали свои. Очень много интересного можно сделать, если ты слышишь людей. Что касается Казани, то здесь все, к счастью, мега-современные. И это приятно! С вами легко адекватно общаться, без всяких усложнений. Здесь я могу совершенно искренне рассказывать о своём видении дресс-кода и о том, как с помощью одежды можно манипулировать своей карьерой и творить самого себя. В вашем городе у меня много друзей, и все они прекрасные люди. Более того, в армии один из моих лучших друзей был татарин. Так что, любовь к Казани у меня очень давняя.
— К сожалению, татарстанские дизайнеры не так часто обращаются к нацональной символике. Как вы к ней относитесь? Может быть, стоит вернуть моду на народные декоративные элементы?
— Я не тот дизайнер, который любит пропагандировать воспевание этногафии. Объясню, почему. Я глубоко убеждён, что общество должно развиваться в согласии с временем. А мы живём в 21 веке. Конечно же, надо хранить национальное достоинство, но очень деликатно. Приведу в пример Баку. Там возвышается их Девичья башня, есть потрясающий старый город. Но самые знаменитые архитекторы в мире построили там свои уникальные дома, и это придало городу шарм. И люди в Баку живут прекрасные, очень современные. Если бы там было засилье тюбетеек и халатов, то город имел бы совсем другое настроение. Я помню, после перестройки часть дизайнеров пыталась вернуть в моду кокошники, но их не приняло общество, потому что обществу они не нужны. Разве что Алёне Разумихиной удалось органично сочетать русские народные тесёмки и современные пропорции. Ну либо надо как Денис Симачёв надругаться над орнаментом и сделать его культовым.
— Вы планируете открыть свой бутик в Казани?
— Знаете, несколько лет назад наш бренд очень стремился на запад, потому что мы уже не могли добиться в России чего-то большего. Но в какой-то момент я понял, что начинаю терять землю, на которой я родился как дизайнер. И сейчас мы тратим все силы на то, чтобы восстановиться на нашей территории, и делаем это очень искренне. Мы продавались когда-то в Казани, но волна кризисов немножко изменила эту ситуацию. Я был бы очень горд и счастлив, если бы женщины могли купить одежду Чапурина здесь, а не заказывать в интернете. Я надеюсь, что мы снова появимся в Казани.
Comment section