Когда нет надежды на новости, вещаемые с федеральных телевизионных каналов, и единственный вариант узнать правду – это услышать личную историю, которая вне политики, но выше нее, люди снимают свои домашние тапочки и идут в театр. Чтобы узнать, понять и, отдав час своей жизни, вырвать целый кусок из жизни другого человека. Режиссера. Актера.
1 февраля в Казань привезли пьесу «Узбек», автор которой, Талгат Баталов, на себе ощутив все прелести периферийной жизни, рассказал о том, что думает он сам, что думает продавец шаурмы, и причем тут евреи.
— Расскажите, пожалуйста, как начался ваш творческий путь? Еще в Ташкенте?
— Давно это было. Ну, во-первых, у меня папа художник. И я учился в художественной школе с первого класса, то есть рисовал. И среда там, в этой школе, была очень интересная — дети художников и дети богачей, поскольку школа была элитной, единственной в республике. Вообще, это наша семейная школа, там у меня и папа учился, и дядя. В школе я все время участвовал в школьных спектаклях и вообще все, что было связано с «дуракавалянием» привлекало меня больше алгебры и начальной военной подготовки. А потом, в 11 классе, я поступил в театральную студию при театре, там же впервые вышел на сцену, там же мой прекрасный педагог Голикова Лариса Владимировна посоветовала мне поступать на режиссуру. И я поступил, и учился, но институт не очень вдохновлял. Творчества там не было, зато всех очень интересовало, посещаешь ты первую пару или нет. И тут случилось главное, как мне кажется, событие в моей тогдашней жизни. Я попал в театр «Ильхом» Марка Вайля. Прошел конкурс и стал режиссером видеочасти спектакля Орестея. И вот тот год, проведенный на репетициях рядом с Вайлем, повлиял на мое решение заниматься театром очень сильно.
— Когда и как состоялось ваше знакомство с teatr.doc?
— Я поступил во ВГИК, и моей однокурсницей оказалась драматург Нина Беленицкая. Она была связана с «доком», с современной драматургией. Она и позвала. Сначала спектакли посмотреть, а потом я уже попал в спектакль к Георгу Жено. Но я в «док» с первого взгляда влюбился. Это великий подвал. Там становишься свободней. Это, мне кажется, такая «магия места», потому что театров в подвалах много, а вот так, как в «доке», не чувствуешь себя нигде.
— Насколько сложно работать со зрителем в таком тесном, «камерном» формате? Ощущается ли вам, как актеру, что не только вы переедаете зрителю свои эмоции, но и зритель что-то вам дает? Видите ли вы зрителя? Ощущаете ли его присутствие?
— Без зрителя вообще нет театра. Это раз. А «Узбек» — это стендап. А зритель в стендапе — это не просто пассивный наблюдатель, он полноправный участник. Может задавать вопросы уточнить и шутить, только если смешно шутить. К камерному формату привык в «доке» за 5 лет.
— Если говорить сейчас не только о постановке «Узбек», а о других ваших текстах, то о чем, в целом, вы пишите? Какие темы затрагиваете?
-Пишу сейчас новый стендап про расставание.
— Как, вообще, происходит написание того или иного текста? Что вас вдохновляет и побуждает к его написанию?
— Это очень сложно объяснить, механик не поймет, поэтому я и не буду этого делать.
— Чье творчество повлияло на становление вас как художника?
— Ну, это очень большой список. В театре много фамилий, они не равноценны и разбросаны во времени. Есть люди, которые рядом, и ты берешь от них что то плотское, осязаемое, практическое. А есть те имена, которые сквозь время подсказывают тебе решения. Для меня важнее те люди, которым я просто благодарен. Как Талгат. Как человек. И это, прежде всего, Елена Гремина и Михаил Угаров. А вообще, когда происходит упадок сил и хреновое настроение, то я перечитываю книжку Линча «Поймать большую рыбу», «Правила жизни» в Esquire и рассказы О Генри.
— Если перейти к «Узбеку», то как «его» воспринимает публика?
— Публика его воспринимает хорошо, как мне кажется. Контакт есть. По крайней мере, за два года существования спектакля уходило очень мало людей.
— Какой отзыв от зрителя станет для вас комплиментом?
— Такие отзывы уже были. И это было очень важно для меня. Зрители писали мне на Facebook, что стали здороваться со своими дворниками и консьержками. И вообще благодарили за информацию. Как оказалось, информации очень не хватает.
— Сейчас очень остро в России стоит вопрос национальности: место ли в Москве приезжим, есть ли место для всех приезжих в Россию? В речах всех кандидатов в мэры Москвы звучало обещание разрешить этот вопрос – при том, что каждый политик понимает, что это делать нереально, более того, делать бессмысленно. Вы злонамеренно выбрали такую тему с политической подоплекой? Или эта пьеса просто ответ на реалии современной жизни?
— Меня интересовал и интересует стендап как жанр. И он оказался самым адекватным способом рассказать историю моего переезда в Россию. А любой переезд и перемена гражданства — это бюрократия, а бюрократия — это политика. Тем более, мы живем в стране, где бумажки зачастую намного важнее человека. Про мэров не хочу комментировать. Мэр Москвы Собянин. Точка.
— Вы сами какую лично позицию сохраняете? В одном из интервью вы сказали, что в Узбекистане вы были приезжим русским, а в России стали приезжим узбеком. Кем вы себя самоидентифицируете сейчас?
— Я татарин.
— В чем самое главное заблуждение коренных русских в национальном вопросе?
— В том, что этот вопрос в принципе существует в такой многонациональной стране.
— Когда вы впервые приехали в Москву, вам было также непросто – вы жили в непонятных условиях, ходили по небезопасным дорогам и улочкам. Для чего вы переехали?
— Я переехал вслед за любимой женщиной и после трагических событий, произошедших в театре «Ильхом». Худрука театра убили в подъезде собственного дома. И вообще, мне там тогда уже было скучно.
— Сейчас, спустя годы, вы можете сказать, что нашли свое место в «нерезиновой» Москве? И все те трудности, с которыми вы столкнулись — они того стояли?
— Куда бы ты ни переехал, себя всегда привезешь с собой. Мое место — это молодой, независимый театр. Его можно делать в разных местах. Главное, чтобы были единомышленники и зритель. Вот недавно мы с командой поставили в центре Мейерхольда спектакль «Травоядные» по пьесе Максима Курочкина. Ждем, как на него отреагирует зритель. Значит, движение есть. А раз в Казани зрители покупают билеты на спектакль, то значит, переезд мой был не зря.
Диана Садреева
Comment section