«Порги и Бесс»: музыкальный ликбез казанской оперной сцены

С приездом международных гостей, культурная жизнь Казани становится всё ярче и разнообразней, радуя тех, кто искушен и ценит нестареющую классику.

В этом году в театре оперы и балета наряду с традиционными Шаляпинским и Нуриевским  был организован ещё один международный фестиваль — «Шаляпин. Нуриев. Казань». Это своеобразная компиляция «The Best», собранная с двух вышеуказанных мероприятий. Кроме смешанных хитов татарской оперно-балетной сцены, организаторы обратились к прародителю американского мюзикла – первой североамериканской опере «Порги и Бесс» 30-х годов прошлого века. В репертуаре Татарского государственного академического театра оперы и балета (ТГАТОБ) уже были постановки с этническими героями. Например, опера «Мадам Баттерфляй», не имевшая успеха до замены главной героини Чио-чио Сан на китайскую певицу.

«Порги и Бесс» уже исполнялась на казанской сцене в Большом концертном зале им. Салиха Сайдашева в феврале прошлого года. Но не в полном размере, лучшие арии из «чернокожей» оперы звучали в исполнении профессиональных певцов из США, что лишний раз доказало необходимость исполнения этнических произведений «родными» носителями культуры и языка.

В пятницу на генеральную репетицию «Порги и Бесс» перед премьерным днём вход в театр был свободным для всех желающих. Информация широко не распространялась, но даже при узком кругу осведомлённых зал был заполнен, не считая неприкасаемого во  время репетиции партера. Опера Джорджа Гершвина звучит полностью, но без декораций в концертном исполнении. Важным элементом в любой постановке играет подбор актёров. Большая часть чернокожего района юга США играли исполнители из Штатов и Великобритании, но на весь контингент рыбацкого посёлка иностранцев не хватило.

Большим промахом оказалось приглашение на роли наших соотечественников, закостеневших в итальянских страданиях Верди и Россини до конца своей карьеры. Неважно, насколько хорошо у них поставлен голос и как чисто они поют, на фоне своих чернокожих коллег отечественные певцы смотрелись так же нелепо, черная девушка в кокошнике и сарафане. Исключением были только три певца, причём один из них играл белого полицейского-расиста.

«Рязанский» акцент от незнания языка сильно резал уши, а полное отсутствие пластики и умения играть, вживаясь в роль, вызывало громкое внутреннее «Не верю!» Отечественный хор, как и его хормейстер, были также далёки от негритянских спиричуэлов, джаза, соула и «чёрного» ломаного ритма вообще, что расстраивало не только меня, но и музыкантов – «зажечь» зрителя у них не получилось.

За музыкальную часть отвечал Марко Боэми, итальянский дирижёр, державшийся на одной волне с основными исполнителями. Благодаря ему музыка звучала именно так, как этого хотел Гершвин, а не хрестоматия по дирижированию. Гибкость и южный темперамент музыкального руководителя задавали нужное настроение музыке с первой страницы толстой партитуры. Но даже его старания не смогли «разморозить» театральный хор.

Основная смысловая нагрузка легла на плечи этно-певцов, сделавших из концертного исполнения полноценную постановку без декораций и костюмов. Талант и обаяние спрятать невозможно, чернокожие исполнители играли свои роли настолько искренне и проникновенно, что их сложно было представить в других амплуа. Хочется подчеркнуть, что негритянская часть актёров именно играла, заставляя зрителя сопереживать, роняя слёзы. Смерть, горе, беда, любовь и коварство читались не только в словах, но и на лицах, в позах и жестах исполнителей. Наградой были бурные аплодисменты, которые взрывали зал.

Мария Водянова-Харитонова
Фото из открытых источников