Ильнар Гирфанов: Давайте меньше танков строить и развивать инфраструктуру

Победитель конкурса «Лидеры России» о том
Победитель конкурса «Лидеры России» о том, почему человек — главная ценность
страны.

— Почему вы решили участвовать в конкурсе «Лидеры России»? 

— Главное — это оценить свой уровень знаний, навыков, свою конкурентоспособность. Это вызов себе. Я сам человек спорта. И это как «красная тряпка» — сумеешь ли ты добиться поставленной цели. Кроме того, появилась возможность проявить себя на федеральном уровне. Еще одним из посылов было получение дополнительного образования к MВA (мастер делового администрирования. — Ред.) и 1 миллиона рублей, который выделялся победителю, что было для меня хорошим плюсом.

В 2015 году я уже побывал в «Кадровом резерве» президента Татарстана Рустама Минниханова, прошел там обучение, защитил проект. Для себя я эту планку преодолел. И, подавая заявку на этот конкурс, я ставил более высокую цель и планомерно к ней шел. Если участие ради участия, то это не стоит таких колоссальных усилий. 

Не скажу, что путь был очень простым. Это касается финансовых, экономических заданий, когда за короткое время нужно было в бизнес-кейсе высчитать пропорции, проценты падения прибыли, доходы и расходы. У меня нет экономического образования, это, конечно, пробел. Я вижу свои сильные и слабые стороны, понимаю, над чем надо работать, чтобы повысить компетенции.

— Возникали ли проблемы в плане работы в команде? Ведь это было одним из условий конкурса — себя надо показать как командного человека.

— Командная работа началась уже на стадии полуфинала, то есть взаимодействие непосредственно с другими людьми. Полуфинал проходил в Самаре. За четыре дня нам каждому удалось поработать как минимум с 40 людьми, с которыми мы были раньше не знакомы. Поменяли четыре группы, в каждой по 10 человек. В рамках одного дня надо было поработать с этими людьми и прийти к общему результату. Задача ставилась так, что правильного ответа нет, есть только общее понимание. Все в команде — лидеры, у каждого свое мнение. И лидеру надо было либо уменьшить, либо усилить свои амбиции, чтобы добиться командного результата. В полуфинале удалось поработать быстро и в двух командах мы добились хороших результатов.

Ильнар Гирфанов: Давайте меньше танков строить и развивать инфраструктуру

— А в финале какая задача ставилась перед вами? 

— Мы сами должны были организовать команду из семи-восьми человек. И нам это удалось. Я познакомился с товарищем из Тольятти. До финала дошли вместе, мы и сейчас общаемся. Поставили себе цель собрать команду, которая действительно будет командой. И у нас это получилось. Собралась очень сильная команда, четверо из которой попали в сотню победителей.

Мы выиграли самый сложный финальный конкурс. Надо было работать не только головой, но и руками, ногами. Собрать скворечники для Имеретинского зооботсада. Наша команда за час собрала 27 скворечников (норма была 22). 

За время этого конкурса сделал вывод для себя — надо быть гибким, надо понимать каждого человека, дать ему возможность достичь поставленной цели. 

— Вашими наставниками на конкурсе были руководители регионов, крупных корпораций. Удалось ли с кем-нибудь из них пообщаться, перенять какой-то опыт?

— Удалось с ними со всеми взаимодействовать. С нами все четыре дня был и Сергей Кириенко (первый заместитель руководителя администрации президента России. — Ред.). В один из дней к нам приходил Сергей Степашин (бывший премьер-министр и экс-руководитель Счетной палаты России.- Ред.). 

Также мы работали по кейсу генерального секретаря партии «Единая Россия» Андрея Турчака. Он касался организационной структуры «Единой России», ее ребрендинга. Были представлены очень интересные идеи, мы потом с ним в кулуарах еще пообщались. Они очень заинтересованы в том, чтобы молодежь тоже впрягалась в партийную работу, но не в плане того, чтобы стать депутатом, а в плане того, чтобы создать проект, сделать уже существующий проект лучше.

— Что же дальше, после конкурса? Конкурс ведь не ради конкурса. Вы же планируете, наверное, продолжать свое образование. Есть желание работать на федеральном уровне?

— Ну, любой амбициозный человек ставит амбициозные цели. У меня они тоже присутствуют. Нужно понимать, что это не кадровый конкурс. Это конкурс для того, чтобы найти таланты и подготовить их на будущее. Я буду получать образование — MBA, MPA, поэтому, конечно, хотелось наставника получить. Мы-то их выбрали, теперь дело за ними. Подспудно есть предложения о трудоустройстве, их мы тоже будем рассматривать. Тебе могут предложить должность, но если у тебя нет внутреннего позыва и стимула развиваться в этом направлении, то лучше не делать выбора в эту сторону. Почему? Потому что человек бесполезен. Я как менеджер, работающий с людьми, понимаю, что если человека поставить не на ту должность, то это будет минус для организации. Таким образом, нужно найти баланс, чтобы как человеку было интересно, так и организации. Поэтому интересные предложения если поступят, я их рассматриваю.

Ильнар Гирфанов: Давайте меньше танков строить и развивать инфраструктуру

— А желания больше в Татарстане все-таки поработать или за его пределами?

— Быть полезным в республике. У меня английский свободный, если родина прикажет, то и за границей. Мы все ведь служим, я военнообязанный человек.

— Нужно ли продолжать эти конкурсы?

— Конечно! Во-первых, это очень большой нетворкинг. Здесь можно познакомиться с огромным количеством единомышленников со всей страны, новые связи, новые отношения. Я познакомился с людьми из Хабаровска, с Дальнего Востока. Может, я туда и не поеду никогда, но мы общаемся, делаем совместные проекты. Поэтому конкурс очень нужен. Тем более если к нему будет внимание не как к выборной акции, а как к возможности получения наставников, то это будет огромный плюс для организаторов, для людей. Потому что человеческий потенциал — это самое главное. Плюс здесь получит и государство. Потому что мы по развитию идем в линейном плане, а весь Запад уже шагает по пути экспоненциального развития. И в «Стратегии развития Татарстана-2030» тоже во главу угла ставят именно человека, развитие его талантов и потенциала. Поэтому данный конкурс должен быть. У нас в республике тоже есть его подобие — «Кадровый резерв», но он больше для госслужащих. Можно было бы сделать что-то типа «Лидер республики». Можно привлечь промышленников, банкиров, сельхозработников. Талантливых людей много, но мало мобильности между людьми. 

— А вы сами готовы сорваться завтра, например, в Новосибирск?

— Да, готов. Но нужно понимать, что самопожертвованием сейчас никто заниматься не будет и это нормально. Мы живем в нормальных условиях. То, что вводят санкции, — это ничего страшного, экономика развивается. У нас были времена, когда резали станки на предприятиях. Это несколько лет назад происходило, что очень грустно. Здесь нужно понимать, что человека нельзя заинтересовать из-под палки, нужно создавать условия. И это не вопрос денег, это вопрос заинтересованности.

Проблема в России не в том, чтобы заработать деньги, а в том, что трудно реализовать социально значимые проекты. Дело в том, что есть персоналии, которые не хотят развития.  

— Тогда как, по вашему мнению, можно повысить мобильность людей?

— Это система ценностей. Нужно быть амбициозным человеком и хотеть заниматься саморазвитием. Важно эту систему ценностей людям внедрить. И это нужно начинать ни с университета, ни с работы, а с детского сада, со школы. Одно из заданий конкурса как раз было в течение 20 минут рассказать школьникам о том, что такое лидерство, нужно было их замотивировать. И многие хотят быть лидерами. 

Нам необходимо знать, куда и зачем мы идем. У человека должно со школы быть понимание, чем он может быть полезен. Почему есть проблемы того же алкоголизма, наркомании, бандитизма? Потому что человек себя не находит в социуме либо в отношениях с окружающим миром. И надо людям рассказать, что в принципе условия есть и нужно искать свое счастье. Это как американская мечта, за которой все едут. В России это должно быть не государственной, а социальной идеологией. 

— Нашим властям нужен патриотизм.

— Патриотизм — это история немножко о другом. Это любовь к Родине. Ее нельзя прописать в Конституции или в каком-то другом документе. Любовь к Родине — это любовь к родителям, где родился — там и пригодился. Патриотизм — это хорошо, но надо немного другую идеологию находить, например, чем мы отличаемся от остального мира.

— За счет чего должно повышаться чувство ответственности человека за свой город, свою улицу?

— Человек должен понимать и чувствовать прямую взаимосвязь со своим обществом. Не все здороваются со своими соседями. Когда я это делаю впервые, они сначала смотрят удивленными глазами, а потом тоже начинают здороваться. Нужно детей учить этому. Чувство ответственности возникает тогда, когда ты круг общения расширяешь. У нас замыкаются в себе. Менталитет наш формировался определенными трагическими событиями, его нужно менять. Надо расширять круг общения и выходить из зоны комфорта. Вы были в Москве, я часто бываю в Петербурге — там люди более открыты. И, надо сказать, за последние годы Казань тоже изменилась в лучшую сторону.

— На Западе, к примеру, считается нормальным говорить о своей зарплате. Ничего ведь страшного нет в том, что кто-то получает больше тебя или ты больше кого-то. В обоих случаях это хороший стимул для того, чтобы работать лучше. 

—  У нас зацикленность. Далеко ходить не надо. Нашим девушкам, например, не принято задавать вопрос «Сколько вам лет?» — они обижаются. А на Западе люди к этому спокойно относятся. Это моральные устои, которые надо менять.

— Иногда смотришь, какие законы принимают наши депутаты, диву даешься. На ваш взгляд, как не душить бизнес и личную свободу граждан?

— Госдуму предыдущего созыва называли «принтером». Потому что было принято огромное количество законопроектов. Сейчас они стараются созывать общественные слушания по тем законам, которые касаются большого количества людей. Есть законопроекты, которые касаются больших масс населения, тот же «Платон», например. Здесь надо обсуждать с населением, бизнесом. От этого страдает бизнес. Потому что любая перевозка — это сразу добавочная стоимость к товару. Надо обсуждать. Бизнесмены говорят, самое лучшее улучшение — это когда их не трогают. Тенденции какие? Это льготирование и субсидирование. То есть те самые законопроекты, которые выходят и требуют дополнительной расходной части с бизнеса, должны субсидироваться, раз мы говорим о необходимости развивать малый и средний бизнес. 

Ильнар Гирфанов: Давайте меньше танков строить и развивать инфраструктуру

— Часто бизнесмены жалуются на то, что в России невыгодно производить, потому что, во-первых, высокая налоговая нагрузка, во-вторых, сильные бюрократические издержки, в-третьих, высокие ставки по кредитам. Что с этим делать?

— Я не соглашусь, что производить невыгодно. Это было, когда цены на нефть были высокими, когда курс рубля был дорогим, рубль — сильным. Тогда было дешевле заказать за границей. А когда рубль упал, мы стали в валютном эквиваленте получать в два раза меньше и производить стало как раз-таки очень выгодно. Мы конкурентны на внешних рынках, у нас дешевое сырье. Если говорить о внутреннем рынке, то, конечно, 200-300% прибыли ты не получишь, но хороших показателей, если говорить о среднесрочной перспективе, добиться можно. А если ты работаешь на внешний рынок, там все вообще прекрасно. Почему? Потому что те, кто производил в России, многих ругают, почему на Западе работаете. Здесь дешевая рабочая сила, сырье удешевилось. По поводу кредитных ставок — они сейчас самые низкие в России за последние годы. Если мы говорим о процентных ставках. Сейчас очень выгодно брать ипотеку — 7-8%, таких ставок не было в истории современной России никогда. Я и то брал ипотеку под 14%.

— Теперь о политике. Вы были в числе учредителей партии «Молодая Россия». Чем она занимается и имеете ли к ней отношение сейчас?

— Да, есть такая партия. Я из нее уже вышел. Мы с коллегами, с юристами решили ее создать. Даже в Татарстане региональное отделение открыли. У нас были законодательные инициативы, с которыми я в Госсовете Татарстана выступал. В частности, я предлагал создать совет непарламентских партий. Идею поддержал президент, а также председатель Госсовета республики Фарид Мухаметшин. Смысл в его существовании есть, чтобы те партии, которые не попали в Госдуму, не оставались за бортом политической жизни. Основные цели партии — поддержка молодежных инициатив. У нас, например, не было и до сих пор нет закона о молодежной политике. Мы ставили как раз задачу его создания. 

— Планируете заниматься политической деятельностью?

— Как жизнь покажет. Пока не знаю. Что такое политическая деятельность? Это борьба за власть. Соответственно, встает вопрос, готовы ли бороться за власть и на каком уровне? Хочу ли я попасть в Госсовет или Госдуму, пока не решил. Я не понимаю, как я там буду полезен. Когда ты ставишь цель, независимо от того, в бизнесе или политике, ты должен понимать, какую принесешь пользу на этом месте ты и какую оно принесет тебе. Если говорить про деньги, то это не вопрос финансов. Здесь вопрос проектов. Если в Госдуме или Совете федерации можно будет реализовать какие-то значимые законодательные инициативы, то да. Если же просто пять лет просидеть в Москве, получить квартиру и зарплату, то это не про меня. Я так не смогу, мне скучно.

— Кстати, как вы отнеслись к шумихе вокруг татарского языка?

— Нормально. Я татарин, в совершенстве владею родным языком. Что касается вопросов, которые поднимались по поводу татарского языка, мол, его запрещают. Его никто не запрещает. Запрещают обязательное изучение, обязательную сдачу экзаменов. Мы все юристы и понимаем, что есть федеральное законодательство и региональное должно ему соответствовать. Я бы сделал упор на добровольном изучении, на том, чтобы это было интересно. Меня никто татарский изучать не заставлял. Мне нравится мой язык, я на нем с друзьями общаюсь. Права и свободы человека — это высшая ценность. И надо понимать, что чем больше запрещаешь человеку, тем больше он не соглашается. Нужно давать людям право выбора.

— Татары ведь могут сказать, что их заставляют русский учить.

— А кто заставляет? Не ходите в школы. Тогда вы будете просто отрезаны от общественных отношений. Русский язык ведь для чего нужен? Для того, чтобы устроиться на работу, для того, чтобы взаимодействовать с другими людьми, не владеющими татарским языком. Для чего с 2021 года хотят ввести сдачу ЕГЭ на английском языке? Опять все скажут, что мы прогибаемся под Запад? Нет, это язык международного общения. Язык — это инструментарий. И по поводу татарского языка я скажу, что людям должно быть интересно его изучать. Мне очень повезло, что я учился в школе с углубленным изучением русского языка. Я обожаю русскую классическую литературу. Это великое наследие. Я люблю и татарскую литературу, например, творчество Хасана Туфана, Хади Такташа, про Габдуллу Тукая я уж вообще молчу. Мне кажется, надо пользоваться этими мультикультурными возможностями.

— Если подумать, благодаря русскому языку сохранилась культура многих коренных народов России.

— Да, конечно.

— Теперь об избирательной системе. Вы являетесь координатором корпуса наблюдателей «За чистые выборы» в Татарстане. Чего нам ждать от 18 марта 2018 года?

— Мы с 2012 года продолжаем свою наблюдательную кампанию, готовим наблюдателей и планируем охватить все избирательные участки. На что будем обращать внимание? На явку и будут ли провокации. Провокации могут быть от сторонников оппозиции. У них есть свой корпус наблюдателей, но их задача — найти нарушения, признать выборы нелегитимными и заявить о том, что не было явки. Есть ассоциация «Голос». Мы со всеми взаимодействуем, но у всех свои цели. Мы, например, не представляем никакую партию. Мы юристы, наша задача — прийти и посмотреть, были ли нарушения. В городах явка будет поменьше, деревня, как всегда, проголосует большим числом.

— Нуждается ли избирательная система в реформе?

— Избирательная система и будет реформироваться с учетом того, что мы хотим развивать цифровую экономику. Цифровая экономика должна во все сферы войти. Есть уникальная технология блокчейн. Ты один раз внес запись, ее после сохранения нельзя удалить — она остается в сети навсегда. Это гарантия чистоты операции. Тем более с развитием искусственного интеллекта. Нужно понимать, что мир меняется. Об этом часто говорит тот же руководитель Сбербанка Герман Греф. Мне посчастливилось как раз побывать на его мастер-классе. Мы стараемся замкнуться в Казани, в Татарстане, в России. А надо раскрываться. Может, через 20-30 лет пропадут институты власти, государства в привычном для нас виде. Не будет той громоздкой системы государственных органов. Люди сами будут всем управлять. Нужно это понимать и стратегически мыслить. Будет искусственный интеллект, роботизированная техника, и избирательная система к этому тоже придет.

— Как России быть в авангарде этого прогресса?

— Вкладывать в человеческий потенциал. Я считаю, пока мы вкладываем недостаточно. Нужно в три-четыре раза больше. Можно, конечно, больше вооружений покупать. Александр III говорил, что лучший друг России — армия и флот, ну, это защита. Нам нужно все-таки развитие, созидание.

Ильнар Гирфанов: Давайте меньше танков строить и развивать инфраструктуру

— Известный политолог профессор МГИМО Валерий Соловей недавно писал, что после выборов планируется начать объединение регионов. Насколько вам эта перспектива кажется реальной?

— Здесь нужно исходить из экономической целесообразности. Если мы говорим о кластерном развитии экономики, то, конечно, есть субъекты, которые стоило бы объединить. Но не по национальному признаку. Если мы говорим про Республику Татарстан, то с кем она может объединиться? С Ульяновской областью? Так там авиационная промышленность развита хорошо. И у нас есть авиазавод. Надо создавать инфраструктуру, а не просто линии на карте чертить. Мы проходили в советское время, когда тот же Карабах с армянским населением запихнули в Азербайджан, а в 1990-е это вылилось в военный конфликт. У нас с той же Самарской областью нет прямого железнодорожного сообщения. И для того, чтобы добраться до соседнего миллионника, надо уйму времени потратить. Поэтому федералам я рекомендовал бы прежде всего изучать экономическую сторону вопроса. В Сибири и на Дальнем Востоке, например, вообще инфраструктуры нет. До Камчатки до сих пор нет железнодорожной ветки, до Якутска нет нормальной автодороги. О каком объединении мы говорим, когда нужно просто развивать инфраструктуру.

— В этом плане вы как бизнесмен, как гражданин насколько считаете перспективным проект строительства высокоскоростных магистралей?

 — Только за. Очень положительно. Признаться, я не очень люблю самолеты, хоть и довольно часто летаю. Если ВСМ будет построена, то это приведет к просто колоссальному экономическому развитию. Будут созданы дополнительные рабочие места, по-новому заработает туристический сектор. Как бы мы ни хотели, Татарстан не является хабом. Все равно добраться до Казани можно только через Москву и из Казани куда-то выехать — тоже через Москву. Знаете, что самое интересное? Россия когда-то отставала от Англии по линии железнодорожного строительства. Но когда началось строительство Транссибирской магистрали, был огромный экономический рост в азиатской части страны. Сейчас у нас только одна ускоренная магистраль — Санкт-Петербург — Москва — Нижний Новгород. При этом нет ни одной скоростной железной дороги, когда в Китае и в Европе уже десятки тысяч километров таких путей. Не говоря уже о США, где Илон Маск скоростные поезда хочет вообще под землей пустить, в тоннелях. Да, это триллионные затраты. Ну, давайте меньше танков будем строить, меньше военных самолетов и больше дорог.

Comment section

Добавить комментарий

Войти: