В Казани прошел первый в России бесплатный масштабный научно-популярный лекторий о сексе — Coito ergo sum. Одним из спикеров мероприятия выступила Екатерина Шульман — политолог, доцент Института общественных наук РАНХиГС, колумнист «Ведомостей» и «Эха Москва». Лекция Шульман вызвала большой интерес у публики: неудивительно, что как только московская гостья появилась в зале, к ней моментально выстроилась очередь из поклонников, желающих сфотографироваться или взять автограф у известного политолога.

Отметим, что выступление Екатерины Шульман было анонсировано как лекция на тему «Новое викторианство: стоим ли мы на пороге сексуальной контрреволюции?». Шульман сразу объяснилась с публикой, чем в итоге еще больше расположила к себе.

— Я действительно политолог, также в сфере моих интересов бюрократия, механизмы принятия решений, типология политических режимов. И в более широком смысле — изменения в социуме, в политических системах. Моя специфическая политическая наука, являясь одной из наук об обществе, изучает политические институты и процессы, но понимая «политическое» чрезвычайно широко. Везде, где есть ресурс за него, отношения власти, там есть политическая составляющая. Почему я это объясняю? Для того, чтобы вы понимали, почему я буду рассказывать об этих темах, хотя напрямую о политических процессах речи не идет. Личное — это политическое, но социальное — это тоже политическое, — заявила лектор.

Шульман отметила, что рассуждает со своей колокольни, она не психолог и не сексолог, а после упомянула выступление другого лектора — Александра Маркова, заметив большое количество пересечений между их темами.

Читайте также: Куда исчезают бабники, почему люди изменяют и что такое любовь

— Он пару раз сказал, что не социолог. И когда ему задавали вопросы, касающиеся не приматов, а людей, мне хотелось выпрыгнуть в этот момент: «Я, я знаю», — иронизировала спикер, отметив, что будет говорить об изменениях социальных норм и, как следствие этого, репродуктивном поведении, а также о ценностях новых поколений. — Я себя чувствую героем советского анекдота, когда выходит лектор и говорит: «Вы знаете, есть четыре вида любви. Любовь женщины к мужчине, любовь мужчины к мужчине, любовь женщины к женщине и любовь человека к партии. А теперь будут слайды, — перед публикой на экране появились статистические раскладки.

Демографический переход: свободные женщины меньше рожают

Сначала Шульман дала краткую вводную для понимания демографической ситуации 300 лет назад: примерно до середины XVIII века в странах Европы численность населения регулировалась примерно так же, как регулируется численность животных — в соответствии с количеством еды. Этим временам была присуща высокая младенческая и детская смертность, поэтому численность населения оставалась стабильной. Рост рождаемости «регулировался» войнами и эпидемиями. 

Все изменили промышленная революция и последовавшая за этим урбанизация. Сельское хозяйство стало приносить больше результата за счет внедрения техники, появилась промышленность, люди переселялись в города. При этом смертность оставалась высокой, но рождаемость стала выше, поскольку возможностей (ну и пищи соответственно) появилось больше. Эти события являются так называемым первым демографическим переходом. В этот же период возникла теория Томаса Мальтуса, согласно которой населению планеты не хватит пищи, если ее население продолжит увеличиваться теми же темпами. Однако мальтусианской катастрофы не случилось.

Произошел второй демографический переход — способствовали этому не только развитие промышленности, медицины и распространение знаний о контрацепции, но и вовлечение женщин в социальную жизнь. Увеличение женской грамотности снижает рождаемость. Также для второго демографического перехода характерны повышение возраста вступления в брак и рождения первого ребенка. Индустриализация действительно снизила смертность, но речь только о детской смертности. По мнению Шульман, все это нашло отражение в литературе того времени, создавшей сентиментальный культ детства и культ смерти.

— Демографический переход наступает для всех и не щадит никого. Нет такой цивилизации или религии, которая защитила бы вас от него. И чем дальше, тем быстрее. Почти 100 лет он длился в Великобритании, когда число детей у одной женщины снизилось с шести и более до трех и менее того, в Иране это произошло за 10 лет, в Китае — за 11. В случае с Россией эта динамика искажена ужасами, случившимися в XX веке. Первую его половину мы занимались взаимным самоистреблением как с привлечением иностранных участников, так и своими силами. Тем не менее население России в течение XIX века выросло с 30 до 133 миллионов, — продолжала лектор.

Безнравственные 60-е и семейные 80-е

Отдельно Екатерина Шульман говорила о демографии в России. Политолог отметила, что 70-е и 80-е годы в СССР отличались ранним возрастом вступления в брак, а также ранними беременностями. Это опять-таки связано с простыми вещами — отсутствием войн и увеличением количества пищи. К 90-м страна подошла с «архаичным репродуктивным поведением». Тогда же в России произошел второй демографический переход в форме демографической ямы.

У второго демографического перехода в России много отличительных свойств. Например, на 1993-1994 годы пришелся пик самоубийств в стране (более 500 тысяч случаев). Екатерина Шульман связывает эту цифру не только с ухудшением жизни, но и с нечистоплотностью правоохранительных органов: чтобы не расследовать убийство, жертву записывали в самоубийцы. Влияние оказал и разгул преступности. Демографы связывают увеличение количества молодежи с возможностью социальных катаклизмов — войн внутренних и внешних. Но, по мнению Екатерины Шульман, с точки зрения насилия опасно большое количество ничем не занятых молодых мужчин, образующих «некие коллективы».

— На самом деле такие впадины на демографической пирамиде России повторяются каждые 25 лет. Это следы убыли населения в сороковых. Мы не преодолели тот убыток, который был нам нанесен, и в обозримом будущем не преодолеем. Сейчас мы находимся не в нижней точке демографической ямы 90-х, но рожденные тогда дети сейчас входят в социально-активный и репродуктивный возраст. Дальше их будет поменьше, потом побольше, потому что у нас было 10 лет относительно высокой рождаемости с 2004 по 2014 год, потом же опять наступит затишье, — подчеркнула Екатерина Шульман.

Теперь к показателям смертности — в России ее снижение пришлось на антиалкогольную кампанию в 80-х. Шульман считает кампанию недооцененным социальным экспериментом, повлиявшим на снижение убийств и самоубийств. Число последних, после чудовищных 90-х, в России снизилось и находится почти на одном уровне с США — в районе 100 тысяч, что, конечно, тоже страшная цифра. 

— Вывод не в том, как хорошо проводить антиалкогольную кампанию, а в том, насколько алкоголизация влияет на поведение людей. Бытовые убийства в России — это преимущественно не убийства мужчиной женщины. Это трое пили — двух убили. Как правило, это мужчины убивают мужчин. И ДТП — там чудовищные цифры по мужской смертности, — отметила политолог.

Пиками советской безнравственности лектор назвала 60-е-70-е годы — как по разводам, так и по абортам. И ныне Россия — мировой лидер по количеству разводов — примерно 52 процента заключенных союзов распадаются. На втором месте Дания, на третьем — Литва. А ведь по количеству браков нашу страну обходит только Китай.

Контрацепция — катализатор пенсионных реформ

Одним из ключевых элементов второго демографического перехода стало распространение контрацепции. Начиная с 70-х самый большой шаг в этом сделали страны Латинской Америки, Азия и страны Восточной Европы. Продвинулась и развитая в этом плане Америка.

— США — совершенно религиозная и патриархальная страна. У нас этого совсем не понимают. У нас есть обобщенный образ Запада, в котором есть место всем предрассудкам. Мы мало представляем себе, что такое американский социум. Это традиционное общество с высоким уровнем социальных связей. Очень патриархальное, в котором женщины только недавно стали работать, поэтому социум не совсем адаптировался к этому. И самое удивительное для нас — это то общество, где религия и организованные церкви играют чрезвычайно важную роль. Это общество, где религия во многом определяет поведение. Нам это трудно понять, в том числе и из-за образа Америки, который создается в публичном пространстве, — заявила Екатерина Шульман.

Особо спикер выделила позицию демографов, считающих, что планете не грозит перенаселение и что Южная Америка заселит все меньше и меньше рожающую Северную Америку. Второй демографический переход не предполагает вымирания наций и опустения территорий. Он грозит увеличением нагрузки на уменьшающееся в количестве работающее население, обязанное содержать все больше и больше стариков, а также детей. В связи с этим пенсионные системы должны меняться.

Молодежи все меньше нужен секс

Лекция перешла к теме семьи — насколько современные люди заинтересованы в создании своей ячейки общества? Екатерина Шульман отметила — семья перестала быть институтом выживания, но продолжает выполнять функции выращивания и подготовки детей к другим социальным институтам.

— В условиях высокой урбанизации человек может не просто сам обслужить себя, а жить чрезвычайно счастливо полной социальной жизнью. Такого не было в истории человечества, — заявила лектор.

Угрозой, как считает Шульман, является культура singles — людей, живущих в одиночестве. Этому опять-таки способствовали технологии и улучшение сервиса.

Но браки продолжают заключаться. Американские ученые даже провели исследование, как их соотечественники знакомятся друг с другом. В рейтинге таких способов лидирует знакомство через общих друзей. До недавнего времени вторым по популярности вариантом было знакомство во время учебы, однако в ближайшие годы в лидеры выйдут знакомства в интернете. Их число растет, в отличие от всех остальных. По-прежнему часто американцы знакомятся в барах, но это скорее связано с укладом жизни: в питейные заведения они приходят не употребить горькую, а пообщаться.

Шульман выделила другую, характерную не только для Штатов, но и для нашей страны тенденцию: маркеры взросления —  первая рюмка, первая сигарета, первый секс — проявляются все позднее.

— Курение перестает быть атрибутом взрослого человека, молодое поколение увлекается ЗОЖ, здоровым питанием. Как говорят американские ученые, еда — это новый секс. Начало половой жизни отодвигается, а раннее ее начало становится показателем неблагополучия, — отмечает Екатерина Шульман.

Чем младше житель России, тем счастливее

Общий уровень счастья в России от поколения к поколению растет. По исследованиям Высшей школы экономики, с 2012 по 2016 год среди миллениалов (рожденные с 1980 по 2000 год) счастливых было больше всего. А вот чем старше был респондент, тем меньше счастья он в себе чувствовал. Особенно разница велика между поколением 80-х и 60-х. Однако за 4 год «уровень счастья» у всех групп респондентов снизился. 

— Что такого произошло за эти годы? Много чего. Некоторые полагают, что мы от этого должны быть счастливее, но как-то социология не поддерживает эту идею, — произнесла Екатерина Шульман, а в зале едва заметно отреагировали.

Упомянула Шульман и о другом исследовании ВШЭ. В 2017 году ученые спрашивали у студентов об этих жизненных мотивах.  Оказалось, у молодежи любовь и дружба ценятся больше, чем заработок.

— Легко сказать, что эти молодые бездельники никогда не работали, а станут постарше, тогда начнут ценить высокий заработок. Но есть основание полагать, что чем дальше поколение, тем менее эффективен прямой материальный стимул. Это может быть связано с синдромом благополучия, что они не переживали бедность, — отметила лектор.

Шульман предполагает, что ранние миллениалы (30-40 лет) в обозримом будущем — последнее поколение, для которого фетишем являются деньги.

Еще одним трендом современного социума является феминизация. Она, как считает спикер, расширяет пространство ограничений. Женщины, получая больше политической власти, заинтересованы не в получении большей сексуальной свободы, а в снижении насилия, повышении благополучия. Начинает осуждаться изображение голого женского тела. В моду входит закрытая, объемная одежда, обязательно с покрытой головой. Это может быть необходимостью потребительского капитализма принять в свои объятия миллионы клиентов-мусульман.

«У нас нет сексуального просвещения, которое нам необходимо» 

Лекция завершилась и наступило время вопросов. Екатерину Шульман сразу же спросили, как она относится к различиям между реальными проблемами молодежи и тем, как государство пытается внедрить системы религиозного и патриотического воспитания.

— У нас не внедряется то, что нужно. У нас нет сексуального просвещения, которое нам необходимо. Но сказать, что у нас навязывается определенная идеология, я не могу. Все зависит от конкретной школы и учителя. Я вижу вред, что конкретные молодые люди и школьники, которые могли получить конкретные знания о заболеваниях, передающихся половым путем, и контрацепции, их не получают. Они не получают и уроков мракобесия. Ситуация с ВИЧ у нас тяжелая, общий уровень снижается, но эпидемия налицо. Все рецепты известны, и когда ты понимаешь, насколько тщетны и бессмысленны размахивания скрепами, это не успокаивает тебя. Это еще обиднее — знать, что заболевшие ВИЧ просто не узнали, как предохраняться. Они являются жертвами не большого социального тренда, а очень временного локального завихрения, причиной которого является административный идиотизм, у которого свои демографические причины, не будем углубляться, — ответила Шульман.

Однако следующий вопрос о причинах конфликта поколений заставил политолога продолжить свою мысль.

— Долгие годы считалось, что конфликт поколений — это свойство человеческой натуры. Это обязательный этап, через который каждое поколение проходит. Центениалы, родившиеся после 2000 года, и миллениалы — первые поколения, в отношении которых не наблюдается конфликт. Это нынешние 15-20-летние и 40-45-летние. Они произвели революцию в детско-родительских отношениях. Может быть, этому способствовало то, что передача опыта идет не от старших к младшим, а от младших к старшим. Есть очень много жизненно важных сфер, где младшие разбираются лучше старших. Например, вещи, связанные с технологиями. Это может быть связано и с повышающейся ценностью детства. С другой стороны, у поколения 40-45-летних и их родителей, кому сейчас 60-65 лет, конфликт наблюдается по полной программе. На социальной арене сейчас активно присутствуют три поколения — деды, отцы и дети. Средний возраст жителя России — 39 лет.  Больше всех старше 40. Отцы и деды ненавидят друг друга, отцы и дети — в прекрасных отношениях. При том, что верхний этаж власти занят людьми, рожденными в пятидесятых, и с их детьми у них беда. Какие из этого делать политические выводы? Пусть каждый сделает вывод сам, — заявила Екатерина Шульман.

Спросили лектора и про то, насколько меняется отношение к сексу и что на это влияет.

— Секс-тематика была табуирована. Почему вокруг нее возникло ограничение? Потому что это стало опасно. Грозили опасностью роды, общество отслеживало отцовство, поскольку по отцу переходило наследство. Когда эти ограничения снялись, секс перешел в область удовольствия и наслаждения. Сейчас мы видим, что опасность в сексуальные отношения вернулась. Появился риск насилия — вступить в отношения с нехорошим человеком. То, что раньше говорили девочкам: «Посмотри, вдруг у него что-то плохое на уме». Сейчас это будут говорить мальчикам: «Посмотри на нее: она утром в полицию не пойдет, вдруг она тебя будет шантажировать и попросит денег?». Люди боятся за свою репутацию, попасть в скандал, поэтому ограничивают свои контакты теми, в ком они уверены. Есть опасность получить душевную травму. Так, секс перестает быть приятным упражнением, каким его хотела сделать культура 60-х, и попадает в зону риска. Выражаясь цинично, товар женщины — это не секс. Женщины продают безопасный и социально-одобряемый секс. Мы все помешаны на безопасности. Это не только наше свойство, но и общемировое, — заключила Екатерина Шульман.