«За такого рода госпрограммами, как в Татарстане — будущее»

Политолог Алексей Чеснаков за двадцатилетнюю карьеру поработать заместителем начальника Управления внутренней политики администрации президента России, стать членом Общественной палаты, а также выступить автором ряда публикаций о внутренней и внешней политики страны. С 2008 года Чеснаков возглавляет Центр политической конъюнктуры, занимающийся аналитическим мониторингом СМИ и политическим консультированием. В Казань эксперт приехал в качестве участника экспертного клуба «Волга». Мы обсудили с ним эффективность татарстанской власти, проблему политической пассивности людей и недавнее голосвание по поправкам в Конституцию. 

— Как вы оцениваете эффективность власти в России, и в частности, в Татарстане?

— Речь должна идти не о какой-то оценке, а о замерах параметров эффективности. Что касается параметров эффективности власти, то, с учётом программы цифровизации, с учётом перевода части функций управления в деперсонифицированную форму (когда нет необходимости принимать решения на основании желаний того или иного чиновника), то, конечно, власть в стране делает значительные успехи. 

В Татарстане я познакомился с форматом программы «Народный контроль». Она позволяет гражданам в онлайн-режиме фиксировать проблемы и отправлять власти запросы на их решение. Мне кажется, что за такого рода программами, как в Татарстане — будущее. Они делают управление более оперативным, эффективным и этот опыт необходимо распространять на другие регионы. Обратная связь, которая здесь присутствует, полезна не только для Татарстана, но и для всей России. Тот программный целевой показатель, на который собирается выйти власть республики с тем, чтобы формировать не только ответы на запросы граждан, но и программу развития на основании их желаний, мне лично кажется очень правильной целью.

— Если говорить об обратной связи: многие не особо верят, что действительно могут что-то изменить своим участием. Как вы думаете, с чем это связано? 

— Много лет люди сталкивались с отношением со стороны власти «ты начальник, я — дурак; я начальник, ты — дурак». Особенно в советские времена — все решения принимались где-то в Москве. Сейчас это постепенно начинает меняться, появились новые средства коммуникации. Я не говорю, что все проблемы решены. Но та работа, которую делают специалисты в области цифровых технологий, позволяет значительно ускорить решение проблем. Конечно, люди годами не могли добиться своего и перестали верить. Но, кстати, не все — многие верят. Некоторые социологи утверждают, что количество скептиков будет всегда составлять около 30% — в любом обществе, в любой сфере. Но 70% — это довольно большая аудитория, за которую можно побороться. И если власть будет вести себя так, как она заявляет, результат будет в ее пользу.

— Не кажется ли вам, что во многом такое неверие народа в собственную значимость при принятии решений связано в том числе с результатами всевозможных голосований, в которые мало кто верит?

— Есть такое когнитивное искажение, когда люди ориентируются на мнение окружающих. Значительное количество людей, которые формируют общественностей мнение, ориентируются на себе подобных. В этом смысле часто можно услышать «я не голосовал за эту партию, почему же она победила?». К тому же, не все высказывают своё мнение: есть такая специфика, когда люди довольны — они не стремятся кричать об этом на каждом углу. А вот тех, кто недоволен, слышно. 

— Вы доверяете последним цифрам, которые продемонстрировало голосование по поправкам в Конституцию? 

— Да. У меня нет других цифр. Есть только ощущение каких-то экспертов или оппозиционеров. Окей, но тогда создайте свою систему мониторинга, которая была бы эффективной, поставьте наблюдателей на участки. 

— А сами поправки вы поддерживаете?

— Если вы меня будете видеть, как гражданина, вы получите необъективную информацию. У меня есть свои предпочтения, и когда вы меня о них спрашиваете, получаете личную оценку. 

— Хорошо. Тогда как политолог можете объяснить, в чем смысл корректировок Конституции, если не «обнуление»? Что изменится? 

— Это очень хороший вопрос и мне на него легко ответить. Дело в том, что да время, которое прошло с принятие последней Конституции, многое изменилось. Появились новые технологии, новые социальные практики. 

— Но ведь есть страны, в которых столетиями не менялась Конституция.

— Ну и фиг с ними. У американцев не менялась Конституция, но что у них происходит? Это следствие того, что изменения в социальной и политической структуре не имеют отражения в законодательстве. Но когда вы делаете ссылку на американскую Конституцию, нужно понимать, что там другая ситуация. У них есть прецедентное право, которое имеет преимущество при определенных решениях. Поэтому там Конституция не играет такой роли и имеет более символическое значение. 

[Президент России Владимир] Путин приобрел довольно большой опыт, чтобы сказать, что эти изменения необходимы. Дальше мы фиксируем, что он создаёт условия, чтобы на протяжении длительного времени не было провала в социальной политике, экономических программах. Это фиксирует и стабилизирует нашу политическую систему. Допустим, Путин решит уйти в 2024 году, а его преемник уже не сможет так быстро поменять Конституцию.

Читайте также: «О сакральности власти можно забыть. Скоро программы для политиков начнут формировать люди»