Запрещать движение АУЕ бесполезно. Подростки ещё больше станут им интересоваться

В Татарстане объявили крестовый поход против подростковых группировок, получивших разгул в крупных городах. По теме ещё 20 ноября высказался президент республики Рустам Минниханов. Он призвал активнее взяться за решение проблемы и созвать Совет безопасности с участием профильных министерств и госорганов, а также силовых ведомств. 

О причинах возникновения подростковых банд редакция KazanFirst ранее говорила с вице-премьером правительства Татарстана Лейлой Фазлеевой и министром по делам молодежи республики Дамиром Фаттаховым. Читайте об этом здесь и здесь.

В очередном материале журналист KF Ильнур Ярхамов вместе с доцентом кафедры конфликтологии КФУ и исполнительным директором Казанского межрегионального центра экспертиз (КМЦЭ) Андреем Ивановым говорит о том, что из себя представляют уличные группировки и откуда взялся интерес к АУЕ.

— Глава МВД Татарстана Артём Хохорин высказался, что нельзя группировки и АУЕ напрямую связывать друг с другом. Вы с ним согласны?  

— Ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между молодежной преступностью и феноменом АУЕ. Тем более ни в коем случае улично-дворовые субкультурные и молодежные группы идентифицировать как тюремно-уголовные. На мой взгляд, это будет некорректно.    

— Что из этих двух явлений наиболее опасно для общества? 

— Феномен АУЕ появился примерно 8-10 лет тому назад. По сути, именно виртуальное пространство, интернет и соцсети создают взрывной эффект — появление деструктивных традиций среди молодежи. Они появляются в таком формате, о котором мы с вами говорим, — арестантско-уркаганское единство, то есть АУЕ. Здесь виртуальная форма уличности, криминальности. Она не совпадает по проекциям с улично-криминальными сообществами. Это разные явления, хотя они в какой-то степени и пересекаются. Виртуальные ауешники, на мой взгляд, — это как бы внешний концентрат (то есть оболочка), где происходит первичное заражение. И впоследствии они могут вытекать в уличные группы как таковые. 

— Чем подпитываются сегодня подростковые группировки?

— Улично-дворовые сообщества присутствуют в любом другом городе. У них есть такая тенденция — всё-таки в той или иной степени криминализироваться. Эти улично-дворовые сообщества в мегаполисах, в крупных городах были при наших дедушках и бабушках и при наших родителях. Они присутствуют при наших детях и будут при внуках и правнуках. То есть здесь стоит вопрос о разрастании этого явления. Эта тема городских конфликтов и городского пространства. Она является обычной, обыденной жизнью любой территории. 

Второй момент — улично-дворовые сообщества субкультурной формации как АУЕ — это способ социализации, если говорить о современном этапе, то есть способ взросления подростка, молодого человека. И вот это взросление именно происходит на улице как таковой. Оно может криминализироваться в какой-то степени. Это уличный хулиганский активизм. С протестной деятельностью я бы его не связывал. Хотя эти молодые люди из АУЕ-сообществ могут рекрутироваться в пехоту в серьезные объединения, когда речь идет уже о профессиональной преступности. 

— Раньше считали, что подростки делят асфальт, поэтому они и сбиваются в кучу. А что они сегодня делят? 

— В ходе опроса, работы с респондентами из этих молодежных уличных сообществ большинство ребят говорят, что они за асфальт не воюют. Асфальт не делят. Но в то же время они признают, что есть определенные спорные территории, связанные с получением какой-либо прибыли. Это, например, какие-то стоянки, кафешки, которые могут представлять интерес к нескольким конкурирующим группам. 

— Почему именно сейчас в республике поднялось обсуждение проблем группировок и АУЕ? 

— Субкультура АУЕ становится фактором взаимной криминализации в улично-дворовом пространстве. В городах Татарстана из-за феномена АУЕ начинает выстраиваться параллельная структура финансово-властных отношений, которая решает «социальные проблемы» молодежи, и система материально-физической взаимовыручки.

— Расскажите о тенденциях, которые сегодня есть у АУЕ-сообществ в соцсетях? 

— Исследование сообществ АУЕ ведется, их мониторинг в соцсетях в Татарстане осуществляется.

Есть такая тенденция, ощутимая среди сообществ АУЕ, что в соцсети «ВКонтакте» группы достаточно активно блокируются. Но сейчас происходит перетекание контента, пользователей уже в «Инстаграм» и Телеграм-каналы с соответствующей тематикой. Там правоохранительные органы и Роскомнадзор уже не могут жестко администрировать или как-то влиять на эти паблики. Тем более блокирование групп — это не эффективно. Оно не создает ситуацию решения проблемы. 

— Какие признаки у этих сообществ? 

— Они связаны с пониманием улицы как своей семьи. Такое некое пацанское братство. Второй концепт — это отказ от каких-либо коммуникаций с правоохранительными органами. Или даже, если жестче сказать, ненависть к правоохранительным органам, что есть в сообществах в фотоконтенте. 

Есть вещи, связанные с мужским коллективизмом — братство, взаимная поддержка друг друга. Всё это как бы в подростковом, юношеском возрасте достаточно сильно актуализируется. Это элементы социализации. Вхождения во взрослый мир. 

— Нужно ли запрещать певцов, которые романтизируют и идеализируют образ жизни в составе подростковых группировок?

— Популярность романтизации улично-криминальной жизни была, есть и будет. Здесь запретительные меры не помогут. Они, наоборот, будут заострять внимание, возбуждать интерес к этой теме. В ходе исследований, которые мы проводили в 2018-2019 годах, мы выявили, что многие подростки не знают, что скрывается под аббревиатурой «АУЕ». Не знают творчества некоторых певцов. Ни в коем случае певцов запрещать нельзя. Некую коррекцию их творчества проводить можно. Но запретительные меры должного эффекта не произведут. 

— Как быть родителям? Как им уберечь детей от влияния АУЕ-субкультуры?  

— Вовлечение в улично-дворовые сообщества происходит в каком случае? Когда нет теплых коммуникаций между родителями и детьми. Когда ребенок ищет каких-либо лидеров, каких-либо авторитетов вне гражданских институтов, вне института семьи и находит таких авторитетов в уличном пространстве. 

Это опять-таки связано с нехваткой вот этих теплых коммуникаций с семьей. То есть перед нами межпоколенческий конфликт. И родители, если они запретительные меры пытаются реализовать, будут только вызывать детский негативизм. 

В данном случае если есть доверительные отношения со своим ребенком, если идет нормальная его социализация через институт семьи, школьного пространства, то для него эта тема АУЕ не будет актуализироваться. Улично-дворовые сообщества не будут элементом запретного плода. Вот в этом кроется проблема. Ни в коем случае наклеиванием ярлыков заниматься нельзя. 

Это проявление детско-подростковой агрессии в улично-дворовом формате. Большинство ребят эту тему проходят. Но в ходе взросления, то есть когда они социализируются и вливаются во взрослый мир, они практически вырастают из этих штанишек различных субкультур, которые для них становятся уже неинтересными. Если человек в субкультуре, то когда молодой, он может находиться там четыре-пять лет максимум. Потом переходить в какую-то другую группу. Или уже разочаровываться в этих явлениях и становиться взрослым, вливаться в общегражданские позиции, в то социальное пространство, в котором он живет.

Читайте также: АУЕ — это проблема не только малочисленных городов