отразил это в своей предвыборной программе.
В настоящее время люди начинают меньше думать об экономике и больше — о качестве жизни. Этот тренд одним из первых уловил президент Татарстана Рустам Минниханов и отразил это в своей предвыборной программе, которая по большей части посвящена именно социальной сфере и заботе о людях. Об этом и многом другом журналист KazanFirst Альберт Муртазин поговорил с журналистом, PR-специалистом и членом Общественной палаты РФ Александром Малькевичем, который называет себя «добровольным амбассадором» позитивного опыта Татарстана.
— Вы были на конференции «Единой России», где действующего руководителя республики ожидаемо выдвинули на предстоящие выборы президента Татарстана. Поделитесь впечатлениями.
— У меня хорошее впечатление от общения с Рустамом Нургалиевичем, потому что мы там познакомились, поговорили. Я рассказал ему об ощущениях о республике как в этот раз, так и в прошлый свой визит. В регионе построен высокий уровень PR-работы, что отмечал и я, и президент Российской ассоциации политконсультантов Алексей Куртов, — мы оба стали добровольными амбассадорами республики. Потому что, побывав в Иннополисе и посмотрев, как все устроено, побывав в ряде других мест, ты начинаешь невольно все это рекламировать везде, где бываешь. Это очень развеселило Рустама Нургалиевича, он сказал, что так в Татарстане и вербуют сторонников по всей стране.
Поэтому очень большое впечатление на меня произвела и манера его общения, и то, насколько работоспособна команда, которую он выстроил. У членов команды максимально большие полномочия и автономия, но при этом все объединены одной целью — работать на развитие республики, работать на людей, а это дорогого стоит. Любые идеи, которые на ходу рождаются, тут же можно за 10 минут согласовать и действовать.
У членов команды есть желание работать много, они получают от этого удовольствие и результат, понимая, что не нужно согласовывать каждый чих, потому что очень многое построено на доверии и друг к другу в том числе. Это говорит об управленческом таланте, о менеджерском таланте руководителя, который смог и людей подобрать таким образом, и замотивировать их работать. Это здорово.
— Причем настолько, что его оппонент на конференции его же и поддержал.
— Есть выражение «нет пророка в своем отечестве». Есть популярная присказка о том, что у соседа трава всегда зеленее. Часто бывает, что жители разных субъектов России периодически бухтят, что у соседей в другом регионе ох как все хорошо. И почти всегда, когда я выезжаю, я говорю: «Ребят, вы зря так говорите, везде есть позитивные моменты». Но что касается Татарстана, мне кажется, очень многие регионы России завидуют республике, потому что она очень ярко, вкусно развивается. И, что еще важно, есть руководитель сильный, но при этом креативный и, как я сказал, с такой командой — очень работоспособной, дружной, молодой. Если кто-то уже не молод телом, то все равно молод духом. И это здорово, это очень мощное конкурентное преимущество республики. Ну и еще когда руководитель с чувством юмора — это тоже на самом деле очень важно. Потому что без юмора, без самоиронии такой ритм жизни, как у того же Рустама Нургалиевича, трудно выдерживать.
Но с другой стороны, среди региональных руководителей людей с чувством юмора и самоиронией я очень мало встречал. Тем более когда много лет находишься во власти, на высоких этажах, обычно, к сожалению, эта способность пропадает. Люди «бронзовеют». А когда видишь президента республики, которому есть чем гордиться, у которого ворох достижений и, это признается всеми, который способен, в том числе, над собой подшучивать — это круто.
— Когда я просматривал программу Минниханова, то обратил внимание на одну вещь. Он традиционно много внимания уделяет экономике. А в нынешней программе во главе угла — социальная сфера и помощь людям. Это он сам подчеркнул практически в первой же фразе на конференции. Как вы считаете, это из-за ситуации с коронавирусом или есть какая-то другая причина?
— Я думаю, не только и не столько из-за этого. Конечно, коронавирус внес свои поправки, но очень важно, что Рустам Нургалиевич одним из первых этот тренд уловил. Людям уже не столько важна экономика. Она, конечно, важна, но на первый план выходит качество жизни, социальная сфера. Люди уже достигли такого уровня развития, что просто механическое зарабатывание денег уже не так «возбуждает». Можно иметь хороший достаток, но потом возникает вопрос, в каком я живу районе, где я могу и могу ли гулять с детьми, что у меня во дворе, есть ли там рядом какой-то парк, общественное пространство… И так далее. То есть запросы выросли. И те руководители, которые по старинке еще рассказывают, что создано столько-то рабочих мест, доходы выросли, — это все важно. Но потом человек, у которого эти доходы выросли, говорит: что дальше? Я хочу, чтобы у меня дети получали качественное образование.
Я побывал в 181-й школе и обалдел. Мне захотелось, чтобы мои дети учились в таком образовательном учреждении, можно сказать, в храме образования. Хотя там не только образование, там такие залы атлетические, бассейн и прочее. Я сам бы с удовольствием там записался куда-нибудь. И вот эти запросы идут и хочется, чтобы у детей была такая школа. Хочется, чтобы старший ребенок пошел в вуз, чтобы можно было с совсем маленьким погулять не только во дворе, но и в каком-то мощном, ярком парке.
И еще один момент, о котором говорил Рустам Нургалиевич, — это запрос у людей на внятные ответы от власти на те вопросы, которые есть. Это на самом деле проблема для целого ряда регионов, что власть либо не готова разговаривать, либо не умеет. А самое плохое, когда и то и другое. Те вопросы, которые я озвучил, люди не хотят в никуда задавать, они хотят их задать, например, мэру. И то, что в республике развиваются цифровые сервисы для коммуникации людей с властью, это очень здорово. Власть оперативно, внятно, понятно, доходчиво отвечает людям на их вопросы, причем на тех площадках, которые людям удобны. Если вопросы возникают, например, в Телеграме, то и надо там отвечать. А бывает и так: «На все вопросы мы ответили в пресс-релизе, его вы найдете у нас на сайте в разделе таком-то». Никто не будет это искать. Если власть не отвечает оперативно на те вопросы, которые есть, все эти информационные пустоты заполняются фейками. Это не так, что мы задали вопрос, а нам на него через неделю ответят. За эту неделю нам на этот вопрос ответят сто раз все эти фейкометы, тогда можно уже и ничего не говорить власти.
Поэтому да, чиновникам сейчас гораздо сложнее работать, потому что, повторю, запросы у людей выросли, хочется большего. И плюс ко всему хочется постоянно задавать волнующие вопросы, быстро получать ответы, а потом, получив их, хочется, чтобы еще все было быстро выполнено. То есть если мы решили, что нам нужен здесь благоустроенный двор, то мы ждем, что через месяц все будет сделано. Поэтому нагрузка очень серьезная и это снова ставит вопрос о качестве команды, о том, что в таких условиях работать могут только подготовленные менеджеры, руководители и управленцы. В этом плане я за республику спокоен.
— Ваш коллега Антон Лукаш во время беседы высказал мысль, что для борьбы с фейками необходимо создание такой информационной среды, где «фейкоделу» будет неуютно и он не сможет превратить потребителя своей информации в «фейкоеда». Вы говорили, что не вполне с ним согласны. Поясните свою мысль?
— Надо понимать, что многие фейки создаются профессионально и сознательно. Ты можешь рассказать, что будет сделан вот такой парк, вот столько денег будет потрачено, будут такие объекты, и т. д. Если идет информационная атака, а Татарстан действительно в этом плане под угрозой, потому что это национальная республика, и есть интересы у людей, расположенных за пределами России для того, чтобы как раз бить по таким «болевым точкам». Если есть желание сделать фейк, можно по республике пустить сообщение о том, что власти собираются построить парк на радиоактивной территории, что при строительстве парка обнаружен могильник ядерных отходов.
В этом проблема, что сейчас для запуска фейков не требуются так называемые «пруфы», доказательства. То есть вы как журналист захотели бы фактчекинга, чтобы показали фото этого могильника, видео-аудио. На худой конец вам могут показать какую-нибудь картинку из сериала «Чернобыль» или еще что-то предложить. Такие были примеры, между прочим. Но беда в том, что многие фейки запускаются вообще «со слов». Если делать по классической методичке создания, то я напишу, что у меня есть знакомый, у знакомого есть брат, двоюродная сестра которого живет в Казани, а ее молодой человек работает в МЧС. Так вот им на закрытом совещании сказали, что обнаружен могильник при подготовке площадки этого парка, поэтому весь район в опасности, люди уже бегут. Все, я это сообщение вбрасываю. И здесь как раз встает вопрос максимально быстрого реагирования. Я здесь за власти Татарстана спокоен — они это контролируют, ответят, как следствие — фейк будет развенчан очень быстро.
Поскольку многих авторов фейков вообще не заботит информирование, то их можно слепить очень быстро. Это угроза. Просто это сейчас немодная тема, когда я рассказываю, что идет третья мировая информационная война, что она гибридная с элементами как торговой войны, так и бактериологической.
— Вполне себе модная тема, мне кажется.
— Да, но мне говорят: «Да ну что ты преувеличиваешь?». Что преувеличиваю-то? Эти все вещи недооценивать просто глупо. А если стоит задача с помощью фейков изгадить все позитивные начинания властей, то это можно сделать на ровном месте из ничего. Просто что угодно сочинять.
— Но ведь дело еще и в подаче? Например, на пресс-конференции глава ЦИК РТ Андрей Кондратьев с гордостью рассказывал о «голосовательных» автобусах, которые применяют в Татарстане. В одном издании я встретил подборку фотографий о голосовании на пеньках, скамейках, и — о, ужас! — в автобусах. То есть один и тот же инфоповод, но с противоположной коннотацией. Как с этим бороться, учитывая, что это даже не фейк?
— Вот это и ответ, что угроза существует. На самом деле это хорошее решение для пожилых людей. А электронное голосование, о котором я мечтаю, им это сложно будет воспринять. Для них есть такая альтернатива, ничего плохого я в этом не вижу. Поэтому да, речь именно о коннотации.
Надо понимать, что раньше под фейком понимались какие-то ошибки или шутки, или недопонимание. Например, что в бананах обнаружен коронавирус. Это, возможно, был какой-то даже стеб, он распространялся в части сетей, пугал. Или знаменитая тема, что с вертолетов распрыскивают дезинфекцию, поэтому просьба закрыть окна. Потом распространялась информация совсем уже стебная о том, что ночью будут мерить температуру тоже с вертолета, поэтому надо, наоборот, открыть окна, выставить голову и открыть рот. Потом была еще более веселая история о том, что будут мерить температуру, но нужно выставить не рот, а другую часть тела и торчать там целый час, потому что мерить будут ректально с вертолетов. Это одна история, потому что тут люди уже хулиганят. Еще был целый ряд разных шуточек. Бывает, что люди недопонимают что-то. Но мы сейчас говорим именно о сознательных вбросах. О том, что работают команды людей, которых десятки в нашей стране, сотни за ее пределами. И они, как вы и сказали, берут реальные фотографии, реальные вещи и потом просто меняют подписи или коннотацию. Либо можно просто сочинять вещи, не удосуживаясь ничем это иллюстрировать.
То есть это атака и это все будет только расти, к сожалению. Потому что задача — сеять максимальную панику, как в случае с коронавирусом, дестабилизировать обстановку для того, чтобы все большее число людей настраивать против власти в целом. Потому что у людей нет времени, к сожалению, проверять информацию.
— В этом плане не кажется странным, что главы федеральных ведомств иногда отказываются комментировать подобные сообщения?
— Да, иногда встречается такая позиция у отдельных высокопоставленных товарищей: «Кто этому верит?». Я такие вещи встречал в регионах, когда есть пожилой и какой-нибудь недалекий руководитель. К нему приходит помощник и говорит, что, допустим, блогер такой-то пишет то-то. И реакция: «Кто этого блогера знает? Кто ему верит? Что ты меня такой ерундой отвлекаешь? Мне вот сейчас подготовят справочку, затем я через три дня выступлю в эфире нашего канала, всем все расскажу, все всё поймут». Можно будет уже и не выступать через три дня. Новость этого блогера уже растащат. Вот такая штука существует.
Я считаю, что мы должны вводить предмет «Интернет-гигиена» в школах и «Информационная безопасность» в вузах. И людей взрослых тоже этому учить, чтобы они не попались в лапы кибермошенников. Нужно учить тому, что можно в сети писать, что нельзя, как пользоваться облачными сервисами, какие фото нельзя отправлять. Казалось бы, простейшие вещи, но кто это будет объяснять? Родители? Я много участвую в эфирах на федеральных каналах. Обязательно вылезает какая-нибудь бесноватая общественница и говорит: «Не смейте своими грязными руками туда лезть, это все в семье должно быть!». В какой семье? Кто об этом расскажет? Ты? Ты сама в этом ничего не понимаешь. И не получится ничего хорошего. В общем, это проблема.
И в рамках этих уроков как раз и нужно учить фактчекингу. Потому что у нас сейчас дети набивают в поисковике строчку, смотрят первый результат и им все понятно. Но нет, надо все перепроверять, использовать два-три источника. Иначе очень быстро можно стать легко манипулируемыми.
— Хочу задать вопрос по поводу коронавируса. Мы уже увидели, как он повлиял на голосование по поправкам в Конституцию. Скоро будет Единый день голосования. Как вы считаете, ситуация с мерами защиты сохранится?
— Это серьезный вызов. Люди могут быстро привыкнуть к хорошему. То есть голосовали неделю, средства индивидуальной защиты, все классно. А 13 сентября — всего 1 день, и там есть нюансы. Потому что если со средствами индивидуальной защиты и всем комплексом мер безопасности, то голосование будет идти медленно. Если выстроится очередь, то мы сразу же станем свидетелями кучи фейков о том, что творит власть, толпа стоит на участке, эти все люди заразятся, заболеют и умрут. К этому надо быть готовым. Нужно, чтобы после голосования по Конституции власти начали прорабатывать эти вопросы с ЦИК и Роспотребнадзором.
Кстати, последний, на мой взгляд, вводит избыточные предписания, которые людям в обычной жизни мешают жить. Я видел, что происходит в аэропорту Шереметьево, на ж/д вокзале в Казани. Ставят один вход и один выход. Это приводит к чему? К невероятному скоплению людей. Каждый должен пройти проверку, измерить температуру. Ок. Выстраивается такая несусветная очередь. А что, это скопление людей защищает кого-то от чего-то? Нет. И все понимают дебилизм ситуации. Есть предписание, но все понимают, что никакой социальной дистанции не соблюдается. Давка, толпы людей. Ребята из Роспотребнадзора, вы придите на места, посмотрите, как все реализуется.
Аналогично с выборами. Поэтому это очень серьезный вызов, который в июле-августе придется решать властям регионов с ЦИК и Роспотребнадзором, чтобы дать людям право реализации своего голоса, но, чтобы при этом все это было безопасно, комфортно для людей и не вызвало бури в соцсетях тех же фейков.
— Приходит в голову как раз цифровое голосование, которое сейчас обкатывают в Москве и Нижегородской области.
— Я думаю, что в этом направлении нужно будет двигаться, и мне бы хотелось, чтобы Татарстан свое право вводить электронное голосование на предстоящих выборах отстоял, продавил даже. Потому что это решило бы ряд проблем. Тем более, я считаю, что республика к этому готова абсолютно. И Москва поделится своими наработками. Другое дело, что люди могут быть не готовы, если мы говорим о пожилых людях и так далее. Но молодежь и люди среднего возраста, мне кажется, отлично могут на это отреагировать. И Татарстан может показать пример не только голосования за президента, но и за муниципальных депутатов. Я не вижу здесь проблемы. Только времени может не хватить для того, чтобы обкатать. Но можно провести на стыке августа и сентября тестирование. Его все равно нужно будет проводить. Можно проголосовать за какие-то значимые для людей вопросы, скажем, с благоустройством. Такой вариант народного референдума. Всемерно поддерживаю и готов участвовать в обкатке этой системы.
Comment section