Рустам Минниханов об итогах 2020 года: Я работаю не для того, чтобы кому-то нравиться

Несмотря на сложный 2020 год, республика добилась успехов в ряде производственных отраслей. С этого начал свою большую пресс-конференцию президент Татарстана Рустам Минниханов.  Встреча прошла на площадке нового здания Национальной библиотеки.  

Перед началом разговора лидер республики отметил, что пандемия коронавируса стала настоящим вызовом для всех. За короткое время пришлось научиться работать в новых условиях и в рамках ограничений, обусловленных пандемией. Большие сложности были связаны с экономикой. В результате республиканский бюджет недополучил 48 млрд рублей по отношению к прошлому году. 

— Мы завершаем 2020 год с большими потерями, особенно  серьезно пострадала доходная часть бюджета. Это и снижение цен на нефть, и ограничения добычи согласно ОПЕК+, и снижение спроса на нашу продукцию. В то же время есть отрасли, которые показали рост. Великолепно сработал КАМАЗ, рост по нефтепереработке и сельскому хозяйству, — подчеркнул руководитель региона.

После небольшого приветственного слова президент ответил на многочисленные вопросы представителей СМИ. 

Дмитрий Аверкиев, ТК «Эфир»: Насколько, по-вашему, система здравоохранения Татарстана была адаптирована к новой реальности, насколько гибкой она оказалась? Как долго, по вашим прогнозам, нам во всем этом предстоит жить? 

— Я должен сказать, что все это для нас было неожиданно. Представляете, не было масок, не было костюмов, средств для дезинфекции. Не хватало оборудования, не было лекарств, регламента как лечить людей. Все достигалось методом проб и ошибок. Самое главное сегодня вся эта система уже реализована.  Тем не менее, ковид никуда не ушел, но мы научились работать в новых условиях при соблюдении всех правил. 

Я хотел бы отметить федеральную поддержку, ведь мы получили большие ресурсы для модернизации и перепрофилирования наших лечебных учреждений, для приобретения лекарств. Если бы это было наложено только на наш бюджет, было бы очень сложно. 

Этот вызов заставил нас подумать как оказывать хорошую специализированную помощь, ведь больницу можно переоборудовать, но она и специалистами должна быть оснащена. РКБ, городская больница №7 оказались ведущими медучреждениями. Мы приняли решение, что нам надо расширить инфекционную больницу. Было несколько вариантов. Мы могли сделать упрощенные одноэтажные комплексы, как некоторые наши коллеги. Когда мы посовестились и поняли, что разница во времени будет незначительная, и наши коллеги строители сказали, что за 90 дней они все построят, мы приняли решение построить классическую инфекционную больницу. Регламент сроков ее строительства имел 17 месяцев.  За сто дней она была реализована вместе со всем оборудованием, штатом.

Что касается сложностей, да, они были и есть, ведь работать в этих условиях непросто. Я заходил в красную зону во всей амуниции, мы как туристы там полчаса ходили. Это очень непросто работать в этом костюме целый день. 

У нас все в достаточном количестве для системы здравоохранения. Мы даже предусмотрели все для того, чтобы в период праздников все наши больницы были оснащены и лекарствами, и персоналом.

Каждый день мы начинаем работу с вопроса что по ковиду, сколько больных, какая помощь нужна, и только после этого обсуждаем другие вопросы. Эта тема требует постоянного реагирования. 

Мы за счет серьезной работы правоохранительной системы, Роспотребнадзора, требуем строго соблюдения всех норм, стандартов. Это нам позволяет быть одними из последних в списке по количеству заболевших. Хотя у нас и школы работают, и вузы, и садики, и система гостеприимства, и рестораны.  Многие регионы вынуждены вводить более жесткие меры. На Новый год мы пошли даже на то, чтобы точки общепита работали до трех часов утра. Но все только в рамках тех норм и стандартов, которые приняты Роспотребнадзором.

Все, что это случилось – это очень серьезные потери. Мы уже 176 человек потеряли только от ковида. А если анализировать смертность не от ковида, а от других болезней, увеличилось число умерших среди тех, кому за 80. Мы очень внимательно смотрим за тем, какая категория, какие причины. Особенно повлиял на это число смертей летний карантин, когда мы ввели карантин и люди не могли получать плановую помощь. Сегодня-то она оказывается, но сказать, что 100 процентов вся система здравоохранения работает только над этим — нет . Основная часть работает по вопросам ковида, поэтому этот год был серьезным испытание для системы здравоохранения. 

Алексей Угаров, «Татар-информ»: Пандемия коронавируса наиболее сильно ударила по малому и среднему бизнесу. Планирует ли республика оказывать дополнительную помощь этому сегменту и нет ли опасения по сокращению субъектов МСП? 

— Не все формы малого бизнеса серьезно пострадали. Да, когда были введены ограничения, мы постепенно давали разрешения бизнесу начать работать. Но, что бы мы не делали, система гостеприимства в очень тяжелом положении. Я могу сказать, что у нас более 150 тысяч субъектов бизнеса, это где-то 530 тысяч человек. Если взять количество закрывшихся, то у нас их около 2%, хотя по стране эта цифра значительно больше. 

Мы в постоянном диалоге, ведем консультации как можно поддержать, но не всегда удается. Допустим новая форма продвижения товара – электронная торговля. У нас есть электронная торговая система, появились крупные федеральные игроки. Конечно, мы будем смотреть, какие меры поддержки будут необходимы, чтобы поддержать пострадавшие отрасли. Есть нормально работающие, но туризм, все что связано с общепитом в очень сложной ситуации. Будем внимательно смотреть и оказывать содействие. 

Оксана Сотник, РБК: Татарстан в последние годы активно привлекал иностранные инвестиции, однако на фоне пандемии они существенно снизились. Скажите, насколько это болезненно, за счет чего можно восполнить потери? 

— Татарстан – это один регионов, который активно привлекает инвестиции, но инвестиции – это не деньги в долг брать. Инвестиции – это новые рабочие места, новое производство. У нас две ОЭЗ, порядка ста площадок, крупные индустриальные площадки, как Химград. Вопрос в том, что любой инвестор идет с каким-то производством. Если у нас самолеты только начали летать и еще могут ввести ограничения, конечно, очень сложно. 

Ежегодно наши инвесторы посещали порядка 30 стран мира. По результатам 9 месяцев прямые иностранные инвестиции уменьшились примерно на 25 процентов. Данные по итогам года может будут чуть лучше. 

Мы начали работу по привлечению инвесторов из других регионов. Есть рост на 13 процентов.  Основной инвестор – это наши крупные предприятия такие как «Татнефть», «Таиф», это наши энергетики. Наверное, мы упадем по инвестициям, но все равно где-то 600 млрд рублей инвестиций в основной капитал поступит. Это очень большая цифра. 

У нас идет диалог с нашими турецкими, арабскими,  китайскими партнерами, с США и Европой – у них сегодня у самих [ситуация сложная]. Поэтому я уверен, что мы справимся. Отвечая на вопрос о том, как на долго это все с нами – у нас в республике уже очень много людей, которые переболели коронавирусом. У нас есть два вида вакцины и мы начали вакцинировать, в первую очередь наиболее подверженные категории. В России готовится третья вакцина.

Интересные момент: мы же как пилотный регион вошли по «Вектору» и для вакцинации  выбирали людей, которые нуждаются в этом. У нас более 50 процентов населения уже с антителами. Их нельзя вакцинировать. 

Кирилл Шлыков, KazanFirst: Во время пандемии произошёл взрывной рост онлайн-торговли, однако есть люди, которые до сих пор это не признают. Как подружить реальный сектор экономики с электронной торговлей?

— На самом деле такого роста электронной торговли не было бы. Для электронной торговли [пандемия] это огромная находка. Людям кажется, что это очень сложно, непонятно, но это очень удобно. Я думаю, что в ближайшие пять лет основная часть торговли по определенным категориям перейдет в онлайн. Эта система уже запущена. Надо научить предпринимателей работать на этих площадках.

Мы все время пытались продвинуть предприятия на федеральных площадках, а с появлением электронной площадки любой со своим товаром может продвигаться куда угодно — внутри страны или за ее пределами.

Сегодня это растущий рынок. Он будет помогать нашим предприятиям продвигать свою продукцию и население к этому быстро привыкнет. Компьютер тоже казался очень сложным. Помню, как в 2005 году запускали электронное правительство. Мне казалось, что мне и моим коллегам будет сложно писать и появилась система диктовки, но мы быстро ушли от этого. Надо показать, что электронная торговля — это тоже самое. В этой ситуации оно даже полезно, чтобы люди не ходили в местах массового скопления, не ездили в общественном траснпорте. Эти контакты излишни для пожилых. Поэтому будем поддерживать это направление. Оно очень хорошо пошло.

Алексей Угаров, «Татар-информ»: Скажется ли дефицит в бюджете на исполнении государственных программ?

— Все намеченные наши планы по 50 региональным и национальным проектам реализованы. Огромное спасибо президенту [России Владимиру Путину], председателю правительства [страны Михаилу Мишустину], Минфину. Мы получили 23 млрд рублей компенсации. Это очень большая поддержка. Ну, и у нас был жирок в запасе. По расходам мы на уровне прошлого года. Да, доходная часть уменьшилась, но за счёт участия в федеральных проектах мы все намеченное реализовали.

Фанзия Газизова, Австралия: Нет ли возможности создать онлайн-школу татарского языка для детей, проживающих за рубежом?

— Мы ищем разные пути изучения языка. Идею о создании электронной школы и создании специальной программы мы изучим. Этими вопроса и у нас сейчас занимается Ахметов Марат. Вам нужно посоветоваться. Я думаю, такая школа была бы актуальной и в регионах России.

«Шаян ТВ»: Что бы вы попросили у Деда Мороза?

— Наша работа как у Деда Мороза. Нам не то, что просить, а выполнять некоторые функции Деда Мороза.

— По сколько часов вы спите?

— По 6-7 часов сплю.

— Что вам больше по душе: хоккей или автогонки?

— Наверное, гонки.

— Полетели бы вы в космос, как Илон Маск?

— У меня здесь очень много дел. Его отправим в космос, а мы останемся здесь.

Булат Ишмутхаметов, Австралия: Как будет праздноваться 1100-летие со дня принятия ислама Волжской Булгарией?

— В 922 году ислам был принят на государственном уровне, поэтому это знаковое событие не только для республики, но и для страны в целом. Есть поручение президента России подготовить программу празднования. Мы должны достойно провести это событие на мировом уровне. Будет много мероприятий, под которые уже подготовлены площадки.

У наших предков было много заслуг, которые мы потеряли. Сейчас идёт возрождение богословской школы в Болгаре. Ну и в целом сейчас происходит много вещей, которые важны для ислама России.

То, что в нашей стране нет ни одной точки, где ислам вступает в противоречие с другими религиями, это большая заслуга нашего президента, его отношение к исламу. В нашей стране проживает более 20 миллионов мусульман, для них это событие очень значимое событие.

Мы хотим задействовать представителей ислама в других регионах и выйти с рядом обращений к коллегам по организации исламского сотрудничества. 

Тимур Сиразиев, Лондон: Готовы ли вы пройти процедуру вакцинации от ковида прямо сейчас? 

— Я несколько раз планировал, просто у меня была сделана другая вакцина. Поэтому пока не получилось. Да, конечно, мы будем вакцинироваться, сегодня хотел сдать кровь, чтобы проверили. Не успел, завтра сдам. Нет никаких сомнений, что вакцина нужна. Мы и мои коллеги в Москве вакцинированы. Очень позитивно [отзываются]. Как только я вакцину сделаю, я вам сообщу. 

Рафаэль Даминов, Египет: Вы часто ездили в Египет. Группа стратегического видения Россия Исламский мир перенесена. Какие планы, когда провести эту группу? Нет ли идеи провести ее онлайн? И по поводу Египта, в 2018 году была достигнута договоренность о проведении дней республики Татарстан в Египте. Сохранились ли эти планы? Ваша оценка урвоня отношений Татарстана с арабским миром.

— На самом деле мы не хотим  проводить группу стратегического видения онлайн, мы хотим классическую, нормальную форму. Приглашение со стороны Министерства иностранных дел Саудовской Аравии есть. Они просили назначить время, мы заявили осенний период, поэтому полным ходом эта работа идет. Кроме этого, группа  в онлайн режиме проводит много мероприятий. 

Что касается Египта, у нас огромные интересы. Есть некое замедление в связи с ограничениями. Дни Татарстана в Египте мы планируем к осени или к концу года.  

Евгений Евневич, «Матч ТВ»: Серьезная вещь произошла две недели назад, когда спортивный арбитраж признал обоснованным решение всемирного антидопингового агентства лишить РУСАДА статуса соответствия на два года вместо четырех лет. Кто-то говорит, что это победа. Кто-то, что это плохое решение для нашего спорта. Эти санкции продлятся до декабря 2022 года. Все могло быть и хуже, но мы все равно без гимна, без флага, с запретом на проведение чемпионатов мира и Олимпийских игр. Как вы отнеслись к этой новости? Был или не был диалог с международными спортивными организациями? Остались ли в силе запланированные мероприятия в Казани? Будут ли в течение этих двух лет до декабря 2022 года вестись переговоры о проведении больших международных турниров в Татарстане? 

— Я бы не сказал, что это наша победа. Это победа других. Да, наверное, есть какие-то у нас проблемы, но отрезать себе палец, чтобы кому-то сделать плохо… ВАДА приняло такое решение. Все, что делается не во благо спорта, а во благо политических целей. Я считаю, что это совершенно неправильно.  Мы осуждаем это решение. Но это не смертельно. Наши мероприятия все будем проводить. Решения приняты до того, как это решение вышло. У нас прекрасные отношениями с федерациями, особенно по водным видам спорта. Самое главное мы проведём специальную зимнюю олимпиаду в феврале 2022 года. Мы будем заниматься с детьми, которые имеют какие-то проблемы. Они ищут грязь, а мы ищем добрые дела. На это есть добро президента нашей страны, правительства. Поэтому собака лает, караван идет. Пусть им потом будет стыдно за те решения, которые они приняли по отношению к нашей стране. Я считаю, это совершенно не спортивное поведение тех лиц, которые умудрились принять такое решение.

Сергей Кощеев, «Реальное время»: Связывает ли Татарстан и ваша команда, как лидера республики, надежды на формирующуюся так называемую татарскую партию и лежат ли эти надежды только в плоскости строительства? 

— По национальному составу партий не может быть. Каждый представитель Татарстана, какой бы он национальности не был, который уехал в Москву, заграницу или еще куда-то – это сильнейшие кадры, которые нам тоже нужны. Мы их высоко ценим, и, к сожалению, лучшие из лучших по тем или иным причинам уезжают. Я бы никого не отпустил добровольно. Но есть другая часть. Вот Марат Шакирзянович [Хуснуллин] занял важнейшую позицию в правительстве. Все инвестиции на этом человеке. Да, он работал в Москве, но основные его задатки – он татарстанец. Ему огромные слова благодарности за оргкомитет по столетию. Это оценка тех кадров, которые воспитываются в Татарстане. Для нас – это большая потеря, но раз нашему государству нужны такие квалифицированные кадры – это говорит о том, что Татарстан это школа кадров.  Вот Азат Кадыров, он тоже нужен нам, но его пригласили в Минспорт.

Я бы не делил на татарскую партию. Мы все партии России, мы граждане этой страны. Не может быть Татарстан благоприятным, если в стране какие-то проблемы. Мы россияне, хотим, чтобы наша страна была сильная. Если государству нужны кадровые решения, мы их поддерживаем.

Ленар Фахрутдинов, «Бизнес Онлайн»: Известно ли место строительства мечети «Джамиг»? 

— Нам нужно место, в котором умещалось бы по 10 тысяч человек. По этому поводу с нами связываются большие компании, просятся и простые граждане. Есть два вопроса. Во-первых, нужно найти правильнее место, чтобы было удобно для народа. Сейчас мы решаем эту проблему. Во-вторых, мы проводим конкурс на тему того, как должна выглядеть мечеть. Пандемия притормозила эту работу. В следующем году должны начать эту работу. 

Телеканал «Новый век»: Как Татарстан готовится к переписи? Насколько народу надо быть единым и активным? 

— Перепись – это очень серьезное событие в жизни страны, тем более такой как Россия. Конечно, же, мы не только количество людей считаем. Мы должны знать кто какой национальности. Поэтому к этому вопросу мы походим очень серьезно. Если человек не знает кто он такой? Он должен помнить свою историю,  своих предков. Перепись для нас —  это очень важный акт. Нам важно узнать где проживают люди татарской национальности.  

Альберт Фахрутдинов, «Интерфакс»: В ноябре возглавляемый вами совет директоров «Татнефти» счел нецелесообразным перевод месторождений в режим налога на дополнительный доход с 2021 года. Продолжает ли Татарстан и «Татнефть» диалог в властями России по вопросу дальнейшей настройки этого налогового режима?  

— НДД – это новая форма. Все, что было принято – было принято очень быстро. Я могу сказать, что нефтяная отрасль очень разная. Новые месторождения с большими запасами и месторождения, которые эксплуатируются по 50 лет, они разные. Единой системы налогообложения быть не может.  

Если взять НДД, он адаптирован больше всего к тем месторождениям, которые новые для разработок, а у нас они старые. Поэтому мы в диалоге с нашими федеральными коллегами.

Принятые решения мы их не одобряем. История покажет, что это было ошибочное решение. Наверное, надо было адаптировать, реформировать это, но в той форме, которая сегодня приятно, не совсем правильное. Конечно, мы теряем доходы, нефтяная промышленность теряет инвестиционные возможности. Но не смертельно. Будем работать, находить общие интересы. Эти интересы общие. Углеводород – это достояние нашей страны.

Рустам Кильсинбаев, ТАСС: В ноябре текущего года вы предложили включить проект по добыче трудно извлекаемых запасов нефти в закон по ЗПК. Есть ли пул проектов? Если он будет внедрен, как он повлияет на добычу нефти? 

— Закон о защите и поддержке очень важен. Конечно, мы считаем, что высоковязкие нефти – это ресурс, который без  государственной поддержке он не конкурентен в существующей системе налогообложения. Он требует больших стартовых инвестиций. Есть две вещи: закрепить налоговой режим, чтобы была гарантия и не  было изменений. Второе —  определенная часть вложений в инфраструктуру из будущих налогов будет возвращаться. У нас 4 проекта проходит. У нас есть ряд нефтехимических проектов, мы будем их продвигать. Ответственные люди должны смотреть, чтобы перекосов не было, чтобы ненужной конкуренции не было. Мы будем показывать экономический эффект для государства. У нас таких проектов будет много, пока ест только 4 проекта, которые согласованы.

Ленар Фахрутдинов, «Бизнес Онлайн»: Уже год в России новый кабинет министров под руководством Михаила Мишустина. Как вы оцениваете управленческий стиль Мишустина, какой из шагов нового правительства можно считать наиболее важным для нашей республики? 

— Так получилось, что я знаю Михаила Мишустина уже давно. Он работал в налоговой. Потом в Росреестре, вместе с нами на ОЭЗ. Михаил Владимирович всегда нам помогал. Его работа в налоговой системе показала, что в нашей стране создана самая эффективная система налогообложения.  

Что касается работы правительства, создан ситуационный центр. Ведь чтобы управлять, нужно иметь информацию и правильную информацию. Президент принял решение о выплатах.  В течение дня поручение было выполнено.  Может быть мы в течение месяц разгоняли. Я не говорю, что старая команда была плохая, но новая команда работала в самое сложное время. Если бы в течение дня или двух дней не было бы принято решений по лекарствам, по оборудованию, размер катастрофы был бы в разы значительнее. Ковид и так много нам вреда принес. Считаю, что в этих вопросах правительство сработало великолепно. Я вижу в этом почерк Мишустина. Он системный человек, у него все вещи системные. С ним сложно говорить об абстрактных вещах. Мишустин он конкретный. Нам многому еще надо научиться, как такие системные решения принимать, чтобы не было провалов.

Я уверен, что правительство и с этой проблемой справится. Те цели, которые утверждены Госсоветом, будут реализованы. Команда активная, но и нам придется побыстрее бегать в некоторых местах, но к этому готовы. 

Кирилл Шлыков, KazanFirst: В этом году Татарстан приступил к строительству трассы М-12, однако у некоторых жителей остаются вопросы, зачем республике эта магистраль и какие дивиденды Татарстан  извлечет из этого проекта?

— Есть несколько деревень, вдоль которых проходит трасса. Я их [недовольства] тоже понимаю. Они же хотели жить на природе, поэтому их реакция понятна. В целом для народа это 10 плюсов. Нам просто повезло. М-12 более востребованная трасса чем высокоскоростная магистраль. Вы видите, как М-7 забита, никакого развития нет. Если вы за шесть часов можете до Москвы доехать, разве это плохо? Для нашей республики это большая находка. 

Магистраль будут строить, соблюдая все санитарные нормы, поэтому она не будет тревожить жителей близлежащих поселений. Всевышний нам должен дать силы и немного денег, чтобы проект был реализован за три года. И он будет реализован. Марат Шакирзянович Хуснуллин –  это человек, выполняющий свои обязательства. 

Сергей Кощеев, «Реальное время»: Цены на жилую недвижимость растут. Готов ли Татарстан стать первой экспериментальной площадкой для программы реновации за пределами Москвы? Как вы оцениваете, что Казань остается полузакрытой для федеральных застройщиков? Как вы считаете, правильно или нет, когда президент утверждает архитектурные проекты по застройке исторического центра?  

— Не от хорошей жизни я приглашаю прокурора, специалистов. Жажда нажива такая штука, что забываешь и  родную мать. Предприниматель это кто? Этот тот, кем движет жажда наживы и это нормально. Но у нас больше центра нет. Мы уже столько ошибок сделали. Здесь и моя доля вины большая, предшественника Ильсура Раисовича [Метшина, мэра Казани]. Он наверное, тоже думал, что делает хорошее дело.  Поэтому мы утвердили застройку исторического центра. Это не моя прихоть. Я просто как гарант Конституции слежу за тем, чтобы вместо трех этажей не построили бы восемь. Есть у нас, много. Вам же не нравится это? Или нравится? Я считаю, что это наше историческое богатство, наше достояние. Это не моя прихоть. И я не царь, не бог. Мы должны оставить после себя достойный центр, чтобы потом на нас пальцем не показывали.

Отвечая на вопрос о том, что столица остается полузакрытой для федеральных застройщиков. У нас своих игроков вот так. Мы никогда не были закрыты. У меня был крупный игрок, пригласил его. Но маржинальность Москвы повыше. И в Казани вы видите, какой спрос на жилье. У нас есть доступность, у нас есть социальная ипотека. Она в фиксированных ценах. У нас из Кировской области, из Удмуртии много застройщиков. Пока москвичей не было. Сейчас они увидели, что мы достойны, они рассматривают нас. Не из-за того, что мы не хотим, они не хотели. Порядка 30% процентов которые мы строим покупают не татарстанцы, это хорошо.

В части реновации будет принят закон. У нас много незадействованных площадок. Будем вовлекать, участвовать в преображении города. 

Я сам иногда хожу смотрю. Мне стыдно, что в таком красивейшем городе появляются высотки, которые можно построить в другом месте, не в историческом центре. Вам не нравится Кабан. Рядом с кабаном мы приняли решение построить парк.  В центре города такое озеро. Если туда поставим высотку, конечно, это будут высокодоходные дома. 

Кому-то не нравится. Но я же не для этого работаю, чтобы кому-то понравится, а для того, чтобы потом был результат, за который не стыдно. 

Даут, блогер: Я возрождаю жизнь в селе. Правильно ли я все делаю и насколько важна поддержка сельской молодежи? Не будет ли сокращения бюджета?

— Конечно, ты на правильном пути. Мы здесь в Казани совсем затерялись, если бы были в деревне, как ты, то тоже сейчас играли бы на баяне играли и песни пели бы. Я завидую. После института вернулся в свой район. У меня никогда не было желания переехать в Казань, но так получилось по работе. То, как вы показываете жизнь села, – это очень важно. Мы одобряем вашу деятельность.

У нас много программ для сел – 30 из 50. Их финансирование мы не сокращали.