В театр Камала вернулась «Галиябану»

Ольга Гоголадзе — Казань

Читая повести прошлых столетий, поневоле приходишь к выводу, что красивым девушкам раньше жилось хуже всех. Потому что родители считали священным долгом продать их подороже, непременно подлому и неприятному богачу. Сама красавица, разумеется, была без ума от честного и талантливого, но бедного юноши.

Такой любовный сюжет путешествует из одной книги в другую, а развязка этой истории зависит исключительно от доброты автора. У одних любовь побеждает, и пристыженный миллионер, осознав неправоту, уезжает зализывать раны, например, в Баден-Баден. У других хороший парень оказывается очень сильным/везучим, и ему удаётся обвести соперника вокруг пальца или победить в честном бою (нужное подчеркнуть). Увы, в музыкальной драме «Галиябану»  Мирхайдара Файзи финал гораздо более плачевный. 

«Галиябану» — такая же классика для театра имени Камала, как «Лебединое озеро» — для оперного. Она была написана 100 лет назад, а 7 апреля 1918 года её впервые поставили в Казани. Логично, что именно эту драму (уже в 10-м прочтении!) решено было внести в афишу 110-го юбилейного сезона. Премьера состоится сегодня вечером, но журналисты как всегда воспользовались служебным положением и посмотрели спектакль заранее.

Его нельзя назвать сказкой, но на сцене, определённо, творится волшебство. Режиссёру Ильгизу Зайниеву удалось создать портал в прошлое и показать нам дореволюционную татарскую деревеньку, где живут удивительно искренние и трогательные люди. Ты наблюдаешь за их жизнью, и с каждой минутой влюбляешься в них всё больше. Они раскрываются постепенно как одуванчики поутру, заставляя умиляться и невольно улыбаться. Почти все они оказываются лучше, чем кажется вначале.

Например, главная героиня  Галиябану (Гузель Гюльвердиева) в первых сценах производит впечатление легкомысленной дамочки, этакая татарская версия гоголевской Оксаны. Помните её знаменитое: «Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кого буду женою! Как будет любоваться мною мой муж! Он не вспомнит себя. Он зацелует меня насмерть». Но очень быстро становится ясно, что из общего у этих двух девушек только внешность.

В отличие от строптивой Оксаны, которой от Вакулы нужны были только царские черевички, Галиябану — добрая и верная, и всю жизнь любит Халила (Фаннур Мухаметзянов) без каких-либо финансовых притязаний. Актрисе так точно и ёмко удалось передать её характер, что временами у меня возникало ощущение дежа-вю: я знаю точно такую же девушку с ужасно похожими мимикой и повадками. Думаю, каждый хоть раз встречал свою Галиябану: скромную, но игривую; ласковую, но с сильным характером   — воплощённый образ идеальной татарской красавицы.

Так же меняются и её родители. Сначала Галимабану (Ляйсан Рахимова) кажется эталонной сварливой женой, клюющей мозг своему мужу. Но потом ворчанье и взгляд в стиле Евы Грин сменяется на житейскую мудрость, бесконечную доброту и очаровательное кокетство. А Бадри (Минвали Габдуллин), который поначалу выглядит олухом, нагло сующим свой нос в личное пространство дочери, постепенно проявляет себя как прекрасный хозяин, заботливый отец и совестливый человек.

Этот актёрский дуэт можно назвать ключевым в спектакле. Галимабану и Бадри держат зал, как никто другой, и отвечают за 90% юмора в пьесе. Они совершенно неподражаемо разбирают арабскую вязь, сравнивая буквы с косой и сковородником, по-детски наивно радуются за Галиябану, а иногда не могут удержаться от нахлынувшей страсти (после стольких лет семейной жизни!). Выражения лиц артистов просто бесценны! Они проживают каждый миг на сцене, задавая тон всему действию.

Главный антагонист Исмагил (Алмаз Гараев) появляется только во второй части, но незамедлительно портит деревенскую идиллию раз и навсегда. Интересно, что режиссёр решил подчеркнуть его чужеродность с помощью костюма: в отличие от остальных мужчин, одетых по-крестьянски просто, он появляется в классическом сюртуке, наверняка от модного портного. В голливудском фильме этого героя сделали бы чертовски обаятельным, чтобы зрители по ту сторону экрана гневно восклицали: «Что за дура эта Галиябану? Такого упустила!». Хорошо, у нас тут не кино, а театр. Поэтому Исмагил был канонично жесток, труслив, подл и неприятен. Гараеву этот образ удался на все сто.

Кстати, о костюмах. В самой первой постановке 1918 года артисты выходили на сцену в аутентичных национальных платьях и украшениях, ради которых специально организовали экспедицию в село Атня Балтасинского района. В новом спектакле тоже решили придерживаться принципов исторического соответствия, поэтому в нарядах и реквизите очень много достоверных деталей.

Галиябану носит традиционную татарскую шапочку с вуалью (а не хиджаб, мода на который пришла из арабского мира относительно недавно), золотые накосники в волосах, расписные ичиги и жилетку с вышивкой. Её мама очень ловко прядёт шерсть, прикрепив ножку прялки  к донцу, вырезанному на лавке. Яркие мелочи, навсегда ушедшие из нашего быта, дают возможность побывать в татарской избе и своими глазами увидеть, как жили люди ещё совсем недавно. Нам сейчас сложно представить, что ради нового платья нужно было сначала посадить лён, потом вырастить его, а дальше дергать, расстилать, сушить, мять, трепать, чесать и прясть вручную. После чего соткать полотно, выбелить его, раскроить платье, сшить его, вышить узоры, и только после этого выйти на гулянья. Как при такой загруженности у девушек оставались силы на личную жизнь, остаётся загадкой. А Галиябану с подружками ещё и петь умудрялись!

Вообще, музыка в этом спектакле — отдельная тема. Сто лет назад Салих Сайдашев адаптировал для пьесы народные мотивы, а сегодня оркестр под управлением Фуата Абубакира играет их так сладко, что хочется тихонько подпевать. Артистам это официально разрешили, поэтому исполнителей на главные роли подбирали с учётом их вокальных данных. Фаннуру Мухаметзянову вообще пришлось в короткий срок научиться играть на старинной гармони, чтобы его Халил выглядел максимально убедительно.

В целом, спектакль насквозь пропитан умилением. Его хочется не смотреть, а рассматривать, как любимого ребёнка. Не портят впечатление даже грустный финал и на удивление аскетичные декорации. Я бы даже сказала, бедные. Деревня — деревней, но на студвесне и то встречаются задники поинтереснее. Зачем ходить далеко за примером? В постановке «Галиябану» в 1929 года художник  Сперанский использовал для оформления настоящую солому и выпустил на сцену живых кур! А тут будто денег не хватило, и труппе пришлось скидываться по сотне, чтобы соорудить декорации из картона и подручных средств.

Увы, узнать такие подробности у режиссёра мне не удалось. На пресс-подходе после окончания спектакля он решил беседовать с журналистами исключительно на татарском языке, которым я не владею. Надеюсь, не всем русскоязычным в театре Камала столь же не рады. Потому что постановка, действительно, удалась на славу. Идеальный вариант для тех, кто хочет каждой клеточкой прочувствовать национальный колорит, сыгранный в изящной и ироничной манере.