Перед началом очередного заседания по делу Ильназа Галявиева резко изменился зал заседания и вся пресса гуськом направилась на четвертый этаж Верховного суда Татарстана. К этому моменту здесь уже собрались потерпевшие. Матери погибших детей что-то активно обсуждали, а женщина с перевязанной рукой сидела молча вплоть до того, пока людей не запустили в зал. Здесь у неё случилась настоящая истерика: увидев в аквариуме Галявиева, пострадавшая начала рыдать и приговаривать «балалар, балалар». Это учительница татарского языка Диляра Галиуллина. В день трагедии она вела урок у расстрелянного 8А и выжила.

Его глаза были пустыми

Пока женщина успокаивалась, суд допрашивал других потерпевших. Первой показания дала учитель математики 175-й гимназии Анастасия Поликарпова. Она стала очевидцем убийства своей коллеги Венеры Айзатовой. В тот день женщина вела урок у 7Б на первом этаже, услышала хлопки и вышла в коридор посмотреть, что происходит.

— Я приоткрыла дверь — там лежит Венера Султановна: я могла видеть ее только по пояс, я ее по одежде узнала. Рядом с ней стоял он… подсудимый, весь в чёрном, в руках ружьё. Он на меня смотрел, я на него. Сначала ничего не поняла… подумала, что Венере Султановне стало плохо, я хотела подойти. То, что подсудимый рядом стоял, не вызвало подозрений. Его глаза не были наполнены агрессией, а просто были пустыми, холодными, безэмоциональными. Потом тут же по радиосвязи услышала голос директора, по интонации поняла, что происходит что-то ужасное. Это все в мгновение произошло, буквально секунда: открыла дверь, увидела, услышала объявление, тут же закрыла дверь, — вспоминает Поликарпова.

Когда женщина закрыла дверь, ключ в классе найти не смогли. Тогда она держала дверь силой. Потом ученики начали открывать окна, но на них были решетки. Лишь одну решетку удалось открыть: через неё класс вылез во двор школы. Последней выходила Поликарпова, и когда она встала на подоконник, ее выбросило в окно взрывной волной. Женщина получила повреждения. Одна девочка из ее класса сломала позвоночник.

Оказавшись на школьном дворе, Поликарпова кричала детям, чтобы они бежали: женщина гнала их за территорию учебного заведения. Школьный двор ученики покидали под характерный свист пуль: в них стреляли из окна здания. Но до забора все добрались без потерь. Лица нападавшего учительница не видела, потому что оно было закрыто черной маской. Но женщина отчетливо запомнила глаза.

Все заседание Галявиев просидел в неестественной позе: голова опущена практически до колен, корпус в положении, параллельном полу. Он старательно скрывает лицо от потерпевших и даже когда приходится вставать, чтобы ответить на дежурные вопросы судьи, молодой человек не разгибается.

— Вы узнаете подсудимого? — обратился к пострадавшей председательствующий. — Галявиев, посмотрите на потерпевшую. Галявиев? Галявиев?

Но попытки заставить его взглянуть хоть на кого-нибудь остаются тщетными. Стрелок так и не поднимет голову даже после стука по стеклу, лишь еле заметно отрицательно качнет головой, демонстрируя отказ.

Девочка из класса Поликарповой сейчас находится на домашнем обучении в связи со множественными переломами позвоночника. Школьница не может сидеть, поднимать тяжести, передвигаться на большое расстояние, у неё постоянные боли, и она вынуждена принимать сильные обезболивающие препараты. У ребенка сильно нарушилась психика: она то истерично плачет, то истерично смеется. Не может слышать детский плач, не может смотреть телевизор, от любого громкого звука у девочки начинается паника и истерика. Школьница страдает резкими перепадами настроения: может нагрубить или замкнуться в себе, а иногда, наоборот, хочет позвать домой всех друзей и знакомых. До событий 11 мая с ребенком всё было в порядке.

Как вы могли не закрыть дверь?

Учительница английского языка Дина Гильмуллина пришла в суд с маленьким ребенком. На момент описываемых событий женщина была беременна. Судье пришлось зачитывать показания под веселые детские возгласы: сначала младенец имитировал звуки машинки, потом громко кричал «да» в ответ на вопросы председательствующего.

— Он от меня не отлипает, ни с кем не остается, — оправдывалась женщина.

Отвлекаясь на чадо, Гильмуллина обрывками рассказала о случившемся. Женщина вела урок английского у 2Д класса. В ее кабинете сидела классный руководитель 2Д Венера Айзатова. Услышав хлопки, педагоги переглянулись. Гильмуллина не стала отвлекаться от учебного процесса, а Айзатова пошла посмотреть, что происходит. Кабинет 107 был расположен таким образом, что Айзатова оставалась в поле зрения Гильмуллиной, когда вышла.

— Смотрю, Венера Султановна обратно бежит, в неё стреляют, она падает на пол. Я понимаю, что нападение. Говорю детям идти в глубь класса и ложиться на пол, а сама открываю окна, — вспоминает Гильмуллина.

После объявления директора о том, что нужно закрыть дверь в класс, Гильмуллина этого не делает: боится, что нападающий увидит ее, если она подойдет к двери.

— Вы увидели, что Венера Султановна упала, и не закрыли дверь? Как это? А если бы он зашел в ваш класс, как зашел в наш, что бы вы делали? — в недоумении спрашивает мать погибшего восьмиклассника Регина Волкова.

— От волнения я бы даже не смогла найти ключи, я в этот кабинет прихожу только вести урок, — растерянно отвечает женщина.

После очередного взрыва Гильмуллина приказала детям вылезать через окно. Согласно оглашенным показаниям второклассников учительница вылезла в окно первая и дети, увидев, что она сделала, последовали за ней. Некоторым школьникам помогали вылезать семиклассники, и они уже не увидели преподавателя, очутившись во дворе школы.

«Я очнулась: все лежат, лужи крови»

Диляре Галиуллиной очень тяжело давать показания. Женщина по-прежнему не может двигать рукой: пули раздробили ей кость. Галиуллина была одной из тех, кого на лечение увезли в Москву. Чтобы сохранить руку, понадобилось несколько сложных операций и даже пересадка части большой берцовой кости из ноги. Несмотря на статус потерпевшей, учительница пришла на процесс со своим адвокатом.

Во время трагедии Галиуллина вела у 8А урок татарского языка. Из 25 учащихся трое в этот день отсутствовали. Женщина услышала объявление директора, ее пугающую интонацию, но не услышала, что именно говорила Амина Валеева. Тогда Галиуллина подумала, что проходит эвакуация — они бывают часто, — и вывела класс в коридор, но там никого не оказалось. Одна из учениц пошла в соседний кабинет, чтобы спросить у преподавателя, что сказала директор, ей ответили: «Нужно запираться в классе». После этого дети побежали обратно, но Галиуллина не успела закрыть дверь.

— После каникул дети соскучились друг по другу, общались, из класса даже не выходили, — плачет женщина.

Зайдя в класс, Галиуллина подбежала к столу, чтобы взять ключ, но тут прогремел взрыв, который ее оглушил. Стены школы затряслись, дети начали паниковать, педагог приказала им лезть под парты. По ее словам, все это происходило в считанные мгновения. До двери учительница так и не добежала: Галявиев ворвался в класс и начал стрелять. Первая пуля попала в Галиуллину, и она тут же потеряла сознание.

— Ученица бросила ключ, я побежала к двери, была одна мысль: закрыть дверь. Я была уже на пороге, но тут появился вооруженный человек, одет был в черное, и он озверенный, злой начал стрелять. Откуда у 19-летнего парня такая злость, я не понимаю. Первая пуля попала в меня, я почувствовала острую боль в правой руке. Я упала, потеряла сознание. Не знаю, сколько времени прошло. Я открыла глаза: все лежат, лужи крови. Я не могу передать эту картину. Я не могу встать и посмотреть, кто где лежит. Потом вижу: на втором ряду ученик — он закрыл глаза… Я думала умирать. Я с детьми попрощалась, попросила прощения. Услышала, что ученик кричал: «Нога, нога, у меня нет ноги!». Я сказала, что не могу помочь — у меня нет руки, — вспоминает женщина.

Как рассказала мать мальчика, который кричал, он остался в классе единственным из живых детей: остальные выпрыгнули в окно. Пули раздробили подростку ноги, было много осколочных ранений. Мальчик ни на секунду не терял сознание и помнит все, что происходило, — он давал показания в закрытом режиме. Ученик догадался притвориться мертвым, когда Галявиев расстреливал его одноклассников, поэтому убийца не стал его добивать. Он был старостой класса и до прихода Галявиева помогал учительнице успокоить детей, велел им слушаться и ложиться под парты.

— У вас было достаточно времени, судя по камерам — две минуты. Почему вы не закрыли дверь!? Другие держали дверь собственными руками, почему вы не держали эту дверь? — спрашивают убитые горем родители погибших детей у Галиуллиной.

— Мы не ждали убийцу. Я думала, что возьму ключи и закрою. Сейчас уже легко говорить, как можно было сделать. Представьте, пожалуйста, — это же мгновения, вас там не было… Я понимаю, это большая трагедия. Это и моя трагедия тоже. Я каждый день об этом думаю, бессонные ночи. Что смогла, я сделала. Если бы мы вовремя услышали оповещение, мы сразу бы, как и все, закрыли класс: не выходили бы, не спрашивали, что происходит, — оправдывается учительница.

Женщина утверждает, что предупреждала администрацию школы о неисправном громкоговорителе, даже вносила это в журнал на вахте в августе 2020 года, и директор знала о сломанном оповещателе. Однажды в класс приходили двое рабочих, проверяли технику и констатировали, что колонка сгорела.

Галиуллина осталась инвалидом. До сих пор у неё продолжается реабилитация, она наблюдается у психологов и неврологов. Учительница не покинула должность и в данный момент официально находится на больничном.