«Это фильм даже не о Казани 90-х годов. Он о Казани нынешней, хотя в нем нет ни одного современного кадра»

Глеб Постнов — Казань

Весной 2015 года в музее Аксенова журналист Глеб Постнов представил фильм «Казань. Двадцать лет спустя». Короткометражка — всего 35 минут — сделана на основе частных видеозаписей, снятых его отцом, в которых Казань представлена очень подробно. Та самая Казань, которой сейчас нет, и которая осталась лишь в памяти очень немногих. Люди, увы, часто забывают, как они жили. Специально для KazanFirst Глеб должен был написать статью о создании фильма, но у него получилось рассказать об эмоциях, которые вызывает эта работа. Эти  чувства будут понятны  всем кто жил в городе в начале 90-х и тем, кто любит Казань, но никогда не видел ее такой.

***

Летом 1994 года папа привез из США японскую видеокамеру Sanyo. Она до сих пор пылится где-то на полке в шкафу. К ней прилагались ещё такие миниатюрные кассеты, которые без специального адаптера в видеомагнитофоне не воспроизвести (у нас был тяжеленный такой ламповый моноблок Funai, а до него — Fisher, в котором кассеты надо было сверху загружать). Сейчас все это кажется чуточку нереальным. Но тогда, в начале 90-х, скажи нам, детям перестройки, что элементарный смартфон заменит и камеру, и кассеты, и этот тяжеленный «Фунай» вместе с «Фишером», и носить его можно будет при этом в кармане брюк, махнули бы рукой. Тогда нам казалось, что типовой советский магазин «ПРОДУКТЫ» в Доме Кекина — это навсегда. И трамвайный парк, обнесенный зелёным забором, где сейчас «Корстон» — навсегда. И списанный теплоход  «Геолог» вместе с буксиром «Поиск», ткнувшиеся в песок болотной заводи Казанки недалеко от НКЦ, который тогда ещё был «мымриком». Это был наш мир. Но он уже тогда стал исчезать… Казань стремительно менялась.

Взрослые чувствовали, что страна, в которой прошла их жизнь, стремительно уходит. И, может быть, поэтому папа не спешил растрачивать плёнку только лишь на наши дни рождения, школьные концерты, воскресные пикники и вообще все то, что присуще жанру «реального видео». Вместо этого мы снимали казанские улицы. Всё, что попадалось под руку. Казань, знаете ли, не всегда была третьей столицей России. Поэтому многое из того, что попало в кадр тогда — ныне уже не существует. Я говорю не только об архитектуре — исчезло все то, что было пропитано духом тех лет, романтикой эпохи, если хотите.

Пленка была отснята. Позже папа переписал ее с миниатюрных кассет для портативной камеры на стандартные видеокассеты формата VHS, и мы как-то забыли про эти фильмы. Завершалась учеба. Потом я начал писать и ушел в журналистику. Менялась страна. Казань как-то тоже совершенно незаметно для нас перестроили, что мы перестали узнавать улицы, на которых выросли.

Весной 2015-го, перебирая домашний архив — классика жанра! — я нашел эти две кассеты, подписанные папиной рукой: «Казань, 94 год: первый опыт». Прошло чуть больше 20 лет, и мне подумалось, что неплохо было бы оцифровать эти пленки. Память все же.

Но когда перед глазами стали мелькать фантастические улицы того города, который, казалось уже совершенно стерся из памяти, города моего детства, где по Карла Маркса (центральная улица!) в разгар дня перед тобой проплывало столько же машин, сколько сейчас можно встретить где-нибудь чрезвычайно далеко от центра, и то лишь в 2 часа ночи, я понял, что неплохо бы сделать фильм.

Потому что эмоции, что называется, захлестывали через край. Потому что не мог я (да и сейчас не могу) смотреть эти пленки без того, чтобы не прерываться каждые пять минут, воскликнуть в очередной раз: е-мое, да это же Гоголя! А это — Большая Красная! А вот — да быть не может! — Вишневского и парк, каким он был тогда. А вот дом, где жил Никита. А этот дом, в конце улицы, сгорел в 2005-м. Помнишь, тогда еще Илюшка помогал случайным жильцам спасать какие-то засаленные вещи. И в трепетных сумерках тонула безнадежно громадная июньская ночь…
Память все же удивительная вещь. Мелодия «медляка», которым непременно прерывалась каждая уважающая себя школьная дискотека, вытаскивает наружу эпизоды, со школой ну никак не связанные.

Я вспоминаю очень теплое ноябрьское утро, когда шел домой, собирая снег со всех попадавшихся на встречу перил и оград. Или людей, явившихся к елке на НКЦ в полночь 1 января незабываемого 2001 года. Или невыносимое солнце, испепелявшее город в последние перед летними каникулами дни. С годами связь между музыкой и этими сценами источается под воздействием каких-нибудь биохимических процессов. Но появляется другая, если только не задеть однажды невидимый выключатель, оживляющий картинки прошлого. Запахи свежей краски, которыми были полны коридоры на работе отца в газете «Советская Татария», а может приглушенное эхо голосов, и ты уверен, что единственное место, где может рождаться такое эхо — это актовый зал в музыкальной школе, где ты давал свой первый концерт… Для меня таким выключателем стали старые видеозаписи. И я подумал тогда, что действительно, неплохо было бы смонтировать фильм.

Работа заняла, по-моему, пару месяцев. Я постарался выдержать кино в отживших, ко всеобщему счастью, традициях публицистических передач, которые делали на единственном в начале 90-х канале местного телевидения. Получилось, по-моему, неплохо. Музыку тоже написал сам. Когда фильм был собран, надо было его как-то показать широкой публике.

Мне удалось договориться с Ириной Аксеновой из музея ее знаменитого однофамильца, за что вам еще раз спасибо, Ирина Александровна! Мне предоставили зал, который, к моему удивлению, оказался полон в день премьеры. Потом люди уходили, чуть ли не хором сообщив, что надо бы под каждой сценой написать какой это дом в кадре, когда построен, и кто из знаменитых в нем жил. Да я бы рад, граждане, только фильм мой совсем не про это. Фильм даже не о Казани 90-х. Он о Казани нынешней, хотя в нем нет ни одного современного кадра.
Как я уже говорил, за 20 лет поменялась не только страна, наш образ жизни, и, в какой-то степени, наш менталитет. Исчез навсегда тот город, в котором мы родились и прожили, пожалуй, лучшую часть нашей сумасшедшей жизни.

Я знаю, что многие здесь начнут горячо протестовать, и я в общем-то должен признать их правоту. Мы никогда не были богаты. Но и видеомагнитофон тогда был не у всех, а когда за нами однажды прикатил микроавтобус «Шевроле», посмотреть на него собралась вся улица. Но я, с вашего позволения, буду настаивать на своем. Наверное потому, что людям свойственно идеализировать время, когда бушевала их юность. И еще, пожалуй, потому, что лучшая часть меня навсегда осталась там, на улице Гоголя. Вы проходите по ней вниз, и сворачиваете налево мимо дома, потерявшегося в зелени. Дальше через вытоптанный двор где стоит железная детская горка, мимо сараев, через фуксовский садик и уже чуть ли не бегом вниз, вниз, к воде, к воде…

Я оставлю несколько дисков с фильмами в «Штабе», чтобы вы могли увидеть Казань такой, какой ее помнят дети перестройки, и, может быть, хранит ваша память. Фильм о вашей Казани, где все вы режиссеры и артисты, где вы пишете сценарий, и снимаете дубли. Это ваш город по праву. А я, с вашего позволения, откланяюсь. Оставлю диски. И еще раз поблагодарю всех, кто вдохновлял, кто помогал с премьерой, и пришел на показ. Спасибо еще раз Ирине Владимировне. И брату отдельный респект за комментарии. И тебе большое спасибо за то, что была тогда рядом…