Всеволод Лисовский: Господин Мединский — худшая реклама для своего ведомства

OLYMPUS DIGITAL CAMERA
В Казани завершается IV театральная лаборатория «Город АРТ-подготовка».
Центральным событием здесь стала премьера спектакля «Индивиды и атомарные
предложения» комиссара Всеволода Лисовского, считающегося одним из главных
экспериментаторов российского театра

В Казани завершается IV театральная лаборатория «Город АРТ-подготовка». Центральным событием здесь стала премьера спектакля «Индивиды и атомарные предложения» комиссара Всеволода Лисовского, считающегося одним из главных экспериментаторов российского театра.


Беседовала Кристина Иванова

В интервью изданию KazanFirst российский телепродюсер, сценарист, режиссер-комиссар в московском «Театре.doc», резидент казанской творческой лаборатории «Угол» комментирует обыски в «Гоголь-центре», подсчитывает, сколько «калек» занимается экспериментальным театром в России, признается, зачем хочет вызвать в зрителях скуку и почему зеленеет, завидуя казанским театральным деятелям. Интервью проходило в день рождения Всеволода Лисовского, который пришелся аккурат на первый официальный показ спектакля по математической формуле в Казани.


Читайте также: Философско-математическое высказывание: театр «Угол» представил премьеру комиссара Лисовского  


Наша справка

Всеволод Лисовский — российский телепродюсер, сценарист, режиссер. Являлся шеф-редактором, продюсером и автором таких проектов, как «Времечко» (НТВ), «Вместе», «Ночная смена» (ОРТ), «В центре внимания» (ТВЦ). С 2011 года ставит экспериментальные спектакли в Москве, называет себя «комиссаром» Театра.doc, в котором не играют. Он автор громких спектаклей «Неявные воздействия», «Молчание на заданную тему», «89-93 (Сквоты)», «Акын-Опера» и других. В конце прошлого года усилиями Лисовского и его соратников была открыта новая площадка Театра.doc — Трансформатор.doc. По итогам 2016 года эксперты всероссийской Ассоциации театральных критиков включили Лисовского в топ-5 людей года с формулировкой «За серию экспериментальных спектаклей в Театре.doc».


— Вы согласны со званием главного экспериментатора российского театра, самого радикального автора в современном театре?

— Я чем занимаюсь, тем и занимаюсь. А оценки — дело субъективное, они имеют отношение к тем, кто их дает. Вообще нормальный человек, если ему говорят, что он в этом главный, вряд ли будет возражать. Но меня никто не назначал никаким главным. Я вообще не уверен, что в этой сфере есть кто-то главный. Экспериментальный театр в России — область, которой занимаются три с половиной калеки. Это не преувеличение, это в принципе так и есть.

— Вы себя калекой тоже считаете?

— В какой-то степени да. Это все существует в полусамодеятельном режиме. Нельзя же это назвать серьезной театральной деятельностью с серьезным бюджетом, на большой сцене.

— Мне кажется, у вас и такого стимула нет — большие бюджеты, сцены…

— У меня-то нет. Но говорить о полноценной театральной жизни в этом контексте как-то глупо.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

— Сами вы себя идентифицируете не как режиссер, а как комиссар. Почему?

— Просто слово «комиссар» мне понравилось. Называться режиссером мне не хотелось. Потому что я не совсем сейчас понимаю, что такое режиссер и кто он такой в постдраматическом театре. Режиссером в традиционном понимании я точно не являюсь. А постдраматическим… Хрен его знает. А комиссар — тот, кто отвечает за идеологическую составляющую. Так что в теории, если мне понадобится специалист по построению мизансцен, а я не буду справляться, то я смогу пригласить режиссера.

— Вы часто называете себя «варваром». В том смысле, что, не имея профильного образования, во все это влезли?

— Я вообще вне контекста. И не только без профильного образования, но вообще темный и мало насмотренный. Безусловно, я варвар. И какой-то специфический театральный язык для меня не очень внятен как для варвара.

— Это в какой-то степени помогает в новаторстве?

— Помогает. Просто это надо осознавать. Не надо изображать из себя носителя какой-то особой театральной культуры, если ты таковым не являешься.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

— Одна из фишек лаборатории «Город АРТ-подготовка» состоит в том, что театральное действо выносят на нетеатральные пространства — ангары, песочницы. При этом ваша постановка проходит как раз во вполне себе театральном пространстве — в «Углу».

— Это зависит от задач. Когда ты имеешь дело со знаками, как в моем случае в «Индивидах и атомарных предложениях», это подразумевает камерность.

— На ваш взгляд, насколько Казань — амбициозное и перспективное место в плане развития современного искусства?

— Я могу судить только то, что я видел. Исходя из этого ситуация в Казани более чем оптимистичная для каких-то независимых институций. Будучи сам руководителем независимой конструкции, я зеленею от зависти и исхожу желчью.

— Зачем зеленеть? Можно же и здесь открыть свой проект.

— Это не очень правильно — все ринутся на здешний ресурс, который тоже ограничен. Здесь прекрасная команда, да не одна. Ей надо всячески помогать. А раскрывать рот на чужой каравай — совершенно неправильно.

— Бунтарем в какой-то степени вы себя ощущаете?

— Чтобы быть бунтарем, надо соотносить себя с театральным миром. За счет того, что я в него слабо интегрирован, я против него и не бунтую. И вообще у меня нет никакого конфликта. Кроме этически неприемлемых действий я в принципе ко всему отношусь вполне лояльно. Что не мешает мне заниматься тем, чем я хочу заниматься. Я не живу внутри театра. Я использую театр в своих целях.

— Каких?

— Когнитивных. Это же все равно процесс познания.

— Театр что-то должен давать зрителю? Чему-то учить, заставить задуматься, заряжать положительными эмоциями?

— Не всегда. Зачем зритель приходит в театр? Чтобы ему изменили состояние. Недавно мы сделали спектакль «12 оттенков скуки», в котором наша задача — изменить состояние зрителя на скуку.

— Получилось?

— Да хрен его знает. Два раза всего прошло. Но как-то не особо смеются в зале. У меня лично бывает состояние, когда хочется заскучать. Так что на рынке должно быть и такое предложение.

— Традиционный театр, в рамках которого вы не работаете, отживает свое? Молодежь туда не затащить, на зрительских местах сидит в основном возрастная публика.

— Когда нетрадиционный театр станет безусловным мейнстримом, в знак противоречия появятся яркие люди, которые будут ярко работать в традиционном театре.

— А сейчас их нет?

— Все равно основные ньюсмейкеры находятся на периферии или за.

— А эти три с половиной калеки, про которых вы говорили?

— Если разделять на традиционный и нетрадиционный театр, то эти калеки — как партизаны в лесу затерялись.

— Традиционный театр подразумевает традиционных актеров. Вы работаете и с гастарбайтерами, и с бездомными. Для постановки в Казани кого набрали?

— Разных людей — и профессиональных актеров, и даже 9-классницу. Мой критерий отсева зависит от поставленных на конкретный спектакль задач.

Как вы относитесь к реакции публики, которая, выходя с ваших постановок, говорит: «Ой, нет. Это не театр»?

— Это добровольный выбор человека. Театр — это изначально некая конвенция. Каждый человек заключает с этой сферой деятельности конвенцию о том, что он считает театром. Либо это действие соответствует его конвенции, либо оно заставило его поменять эту конвенцию. Главное — никак не обманывать.

— Вы сами себя причисляете к театру или к современному искусству?

— Все это деление крайне условно. Но позиции театра сейчас более выгодны, в этой сфере есть энергия роста. Потому что многое недоработано за XX век в театре. В современном искусстве за это время проработано больше. Поэтому в театре есть дополнительные возможности.

— У вас нет ощущения недореализованности в плане больших сцен, крупных проектов?

— Не надо придумывать проекты под пространства. Нужно искать пространство под проект.

— Вы достаточно успешно работали на телевидении. Потом хотели податься в кино. Но почему-то роман не сложился.

— Да, тяжелый развод. Это достаточно болезненная тема для меня. Но ведь я пока не умер.

— А задумки есть?

— Есть. Но не буду рассказывать.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

— Где начинается театр, а где заканчивается?

— Послушайте, если я буду это знать, то, наверное, перестану этим заниматься.

— Традиционный театр для вас как для зрителя существует?

— Редко хожу в театр. Я боюсь, что мне что-то не понравится, остро это переживаю. Если мне не понравился спектакль — несколько дней не могу отойти. А просмотр близкого мне связывает руки. Потому что если мне нужен какой-то прием, а я вспоминаю, что в другой форме видел это в ином контексте, я его уже не беру.

— Ваш новый проект Трансформатор.doc для чего нужен?

— Для тех трех с половиной калек. И чтобы этих калек стало больше. В итоге мы решили попробовать такой переездной военно-полевой госпиталь. Концептуально он оправдан. Привязка к конкретной площадке — это не всегда здорово.

— Тогда вопрос по обыскам в «Гоголь-центре» и ситуации вокруг его художественного руководителя Кирилла Серебренникова. Почему так происходит? Можно ли это воспринимать как угрозу?

— Скорее всего это просто какой-то идиотизм. Но в принципе любая организация, получающая госдотации, от этого не застрахована. Вся эта система отчетности сочинялась людьми, которые никогда не делали фильмов, спектаклей. Отчетность реальным задачам не соответствует напрочь. Это просто стрельнуло там (в «Гоголь-центре». — Ред.), причем в хамской форме. Не обязательно было устраивать из этого маски-шоу. Можно было сделать все в таком виде: мальчик с папкой и постановлением суда тихо заходит в бухгалтерию и ксерокопирует нужные ему бумажки. Я совершенно уверен, что любого человека, который на государственные деньги делал какое-то произведение, можно при желании посадить. Только на хрена?

— Вы не хотите с этим связываться?

— Все это несимпатично и смурно. Господин Мединский (министр культуры России. — Ред.) — худшая реклама для своего ведомства.

— С другой стороны, сложно поднять большие киноработы без бюджетных средств.

— На нынешнем «Кинотавре» только три картины были сняты при государственной поддержке. Так что процесс как-то идет вопреки всему.


Читайте также: «Еще немного — и мы заставим говорить о ГСО Татарстана весь мир»


Фото: Кристина Иванова

Comment section

Добавить комментарий

Войти: