Вадим Козлов: «У молодых людей нет стремления что-то менять в обществе»

Вадим Козлов занимает должность доцента кафедры археологии и этнологии института международных отношений, истории и востоковедения КФУ, а также возглавляет автономную некоммерческую организацию Казанский межрегиональный центр экспертиз. В течение года у центра был цикл исследований, которые касались молодежи — одной из ключевых групп для любого общества, которая через несколько лет будет определять дальнейшее развитие государства. В интервью KazanFirst ученый рассказал о результатах исследований молодежи РТ и причинах, по которым молодые люди хотят уехать из России.

— Чем живет молодежь Татарстана?

— С одной стороны, молодежь достаточно активно участвует в различных сферах жизнедеятельности, декларирует, что активно занимается спортом и творческой самореализацией. Если ориентироваться на декларативные заявления молодежи, стало развиваться ее участие в сфере благотворительности. В то же время, наша молодежь достаточно конформна. Она дрейфует в том направлении, в котором развивается общество в целом. Нами не было отмечено ярких, креативных, интересных позиций, которые бы в той или иной мере отличались от общего тренда. У молодежи нет стремления что-то менять в обществе. Некая энтропия, потеря энергии в этом возрастном классе несколько тревожит. Среди интересов молодежи очень слабо выражены общественно-политические. Молодые люди отстранены от вопросов, связанных с развитием общества и политической модели государства.

— Насколько высок процент тех, кто не связывает свое будущее с этой страной?

— Больше 30% студенческой молодежи и учащихся школ больших городов планируют уехать не только из республики, но и из страны, мотивируя это тем, что здесь невозможно что-либо поменять. Эта тенденция не очень позитивна, она означает, что что-то в нашем нынешнем общественном устройстве неправильно. Установки на выезд из страны особенно заметны у тех, кто имеет опыт зарубежных поездок. Те, у кого нет этого опыта, настроены более оптимистично в отношении своего будущего в России.

— Что нужно делать, чтобы ситуация поменялась?

— Невозможно сделать активной, прогрессивной одну часть общества, в то время как все остальные группы, оказывающие на нее влияние, пассивны. Основные житейские установки формирует микросоциальная среда. Пока в нашей социальной структуре не произойдут какие-то тектонические сдвиги, сложно будет что-то изменить. Основные причины, которые выталкивают молодежь отсюда — коррупция, отсутствие порядка, перспектив, отсутствие социальных лифтов, невозможность себя реализовать. Нынешняя молодежь достаточно прагматична — у них нет иллюзий. Они видят и понимают все пороки общества, и видят выход не в том, чтобы что-то менять, а в том, чтобы просто уйти от этого всего радикальным способом — переехав. Это достаточно инфантильная позиция, у молодежи нет воспитанных, зрелых социальных установок.

— Большой ли процент молодых людей состоит в молодежных организациях?

— Нет. Организации, которые формируются с помощью инициативы сверху, так или иначе будут аккумулировать молодежь, настроенную на самореализацию через государственные структуры. Это естественно. Другое дело, что у нас нет альтернатив для молодежи, которая находится в критически настроенном поле. Это связано с нашей нынешней политической структурой — кроме партии власти, на авансцене нет других политических игроков. Поэтому создаваемые организации будут либо марионеточными, декоративными структурами без реальной базы, либо какими-то маргинальными движениями, внесистемной оппозицией. В них налицо негативная консолидация, они все объединяются против власти, но у них нет своей позитивной платформы для решения каких-то задач. Продержаться на этом долго невозможно — если нет конструктивных идей, начинается брожение.

— Следует ли возрождать организации наподобие комсомола?

— Сейчас ренессанс советского партстроительства, в том числе и в молодежной среде. Если честно, я не вижу больших перспектив в таких движениях. Однозначно понятно, что суть постсоветской модели школы — образовательная деятельность без воспитательной функции. С началом активной фазы реформы образования, с введением ЕГЭ и изменением образовательных кадров воспитательная функция сошла на нет, она делегировалась на уровень семьи и других институтов социализации. Этот вакуум стал заполняться тем, что бывает очень деструктивно. Поэтому если какая-то часть молодежи видит себя в структурах, которые формируются сейчас в стране, я не вижу в этом ничего плохого — здесь нет опасности того, что взрастет деструктивное начало, находящееся в жесткой оппозиции к государству.

— Какой должна быть национальная идея?

— Это фундаментальный вопрос. У меня нет на него ответа. В Российской империи были православие, самодержавие, народность. В СССР был коммунизм. Когда он развалился, хотели построить либеральное общество, которое было бы интегрировано с Западом. Стало понятно, что на равных, партнерских условиях это сделать невозможно — в современном мире слишком жесткая конкуренция. Поэтому эти иллюзии тоже растаяли. В начале двухтысячных появилась идея объединения и восстановления своего статуса на международной арене, и до 2005 года эта надежда у россиян теплилась.

— А сейчас?

— Сейчас больше разочаровавшихся, чем тех, кто этой идее следует. Например, на вопрос о том, в какой период истории России действия государства были наиболее эффективными, почти 27% затруднились ответить и сказали «ни в какой». Основная масса молодежи вообще не может назвать такой период позитивного развития России, когда действия государства способствовали активному росту. На втором месте по ответам, с отрывом, стоит современный период.

— Может, потому, что он знакомее?

— Несомненно. Молодежи, которая слабо знакома с историей, проще назвать в качестве такого периода именно настоящее время. Среди аргументов называется стабильность, но общий набор аргументов, которые предлагалось назвать, значительно больше, чем число выбранных ответов. Получается, что люди верят в это, а объяснить не могут. Поэтому это скорее стереотипный ответ, чем реальный выбор респондентов. Интересно, что при выборе исторических персон было больше ответивших. В силу того, что гуманитарное образование в школах сейчас катастрофически упало, с конкретными историческими периодами основная масса людей не знакома. Исторические личности, видимо, более просты для восприятия. Тут, как ни странно, на первом месте Петр I. На втором месте Сталин, затем — Ленин, а на четвертом — действующий президент. Разница в процентах у этой четверки лидеров небольшая, и у всех есть схожие черты — это харизматические авторитарные лидеры, которые ставят в качестве идеи своего правления некое собирание земель и кардинальную модернизацию общества. Иван Грозный, кстати, шел пятым. Все остальные, включая Горбачева, Хрущева, Медведева, в этом рейтинге находятся значительно ниже. Школьники при опросе отвечали клишированно: у правителя должна быть твердая рука, в стране должен быть наведен порядок, но при этом в сочетании с сохранением либеральных моментов — в их представлении это можно совместить. Очень интересны позиции, связанные с профессиональной реализацией — здесь видна практичность современной молодежи. Они видят основные механизмы профессиональной самореализации, которые сложились в настоящее время. В качестве основного фактора успешного трудоустройства они выбрали наличие связей. На втором месте шел упорный труд, на третьем — напористость и целеустремленность, и лишь на четвертом — образование. Они больше верят в личностные и социальные связи, чем в возможности, которые дают знания. В последнее время это особенно заметно у студентов: отношение к учебе часто носит формальный характер, главное — получение соответствующего диплома.

— Сейчас декларируется, что Татарстан очень привлекателен для инвестиций и жизни. Насколько это соответствует действительности?

— В большей степени соответствует. У молодежи нет разочарования именно Татарстаном, они больше разочарованы страной в целом. У выпускников школ маленьких городков есть желание переехать в Казань. Жители Казани хотят переехать в еще более привлекательные места — Москву, Санкт-Петербург или за границу. Это естественный механизм социальной мобильности.

— Казань — город с большим количеством молодого населения, и в то же время город не очень хорошо приспособлен для молодежи.

— Согласен, в целом молодежная коммуникация происходит на вузовских площадках. Некой межвузовской и общемолодежной инфраструктуры нет. Я думаю, сложно сделать всё сразу. Универсиада была очень мощным достижением, судя по количеству новоприбывшей молодежи, в том числе туристов. Это достижение нужно закрепить. Основная задача соответствующих структур сейчас — предложить молодежи такую форму коммуникации, которая носила бы объединяющий характер. Для этого нужна какая-то площадка. У нас акцент сделан, в основном, на спорт и IT-технологии. Чтобы город стал действительно молодежным, стоит глобальная задача закрепить молодежь в Казани — от деклараций перейти к каким-то практическим программам.

Игорь Тишин

Фото: Роман Хасаев