Сегодня в обществе мы все чаще слышим термин «буллинг». Это так называемая травля, или унижение, которое знакомо, наверное, каждому. Буллинг проявляют как дети, так и взрослые. Поскольку характер человека и его поведение формируются именно в детском и подростковом возрасте, проблему нужно решать как можно быстрее.
Казанские психологи на заседании телеклуба «Буллинг в школе. Что делать, если ребенка травят сверстники?» попытались выявить причины истока этого явления и найти способ устранения. Профессор кафедры общей психологии ИПО КФУ Лилия Фахрутдинова в течение 30 лет занимается подготовкой будущих преподавателей. 12 лет она руководила кафедрой. В то время заведующая отвечала за педагогическую практику, в ходе которой она поручала студентам исследовать детские коллективы.
Практиканты изучали различные особенности обучения ребенка в школе, в том числе взаимоотношения со сверстниками. Эти параметры студенты распознавали и диагностировали. Затем они изучали способы создания благоприятного психологического климата в школе, где царит атмосфера взаимопомощи, поддержки, а ребенок чувствует себя безопасно и хочет учиться.
— Климат — основное условие обучения и воспитания. К сожалению, когда ко мне пришли результаты исследования, причем длительного — 12 лет, практически ни в одной школе Татарстана не было обнаружено психологического климата высокого уровня благоприятности. Более того, многие дети находятся в состоянии экстремального выживания, — отмечает профессор. — Также исследования показали, что нет достоверных различий в психологическом климате и профессионализме учителей между простыми школами, гимназиями и лицеями Татарстана. Иногда в простой школе уровень благоприятности выше, чем в лицеях.
Сравнивая реалии с временами коммунизма, Фахрутдинова отмечает, что ситуация изменилась. Раньше учителя больше занимались детьми, поскольку не были обременены постоянными отчетами. Также сейчас отсутствует идеологическая подоплека. Ранее за воспитанием детей стоял образ, например, строителя коммунизма, который формировали. Сейчас ни образа, ни идеологии нет.
Ответственный секретарь республиканского отделения Национальной родительской ассоциации Анатолий Венедиктов уверен, что явление, которое сейчас мы называем буллингом, было, есть и будет всегда. Он выделяет два вида. Первый — природный, когда человек уже в принципе рождается агрессором. Он борется за выживание. Это нормальное явление становления любой личности, считает Венедиктов. Второй — это социум.
— Если мы спрашиваем детей, был ли буллинг, то однозначно был. Вопрос, в какой форме и с какими последствиями. По поводу психологического образования. Часы, которые уделяются для изучения психологии взаимоотношений с детьми и родителями, ничтожны. На самом деле ведь все очень просто. Не хочу идеализировать прошлое, но раньше система педагогики была выстроена грамотно. У каждого класса был классный руководитель. От него зависел климат в классе, — вспоминает мужчина.
Сейчас многие психологи хотят помочь детям, но, по мнению Анатолия, помощь нужна прежде всего родителям, которые ответственны за воспитание. Также немалую роль играют преподаватели, поэтому их тоже нельзя обходить стороной.
— Недавно вспомнил товарища Быкова, который предлагает создать специальную группу экстренной помощи в школе, куда будут звонить и говорить: «Вот у меня в классе ситуация, почти как в Керчи. Вот-вот сейчас кто-то взорвется, пришлите мне срочно специалиста». Мы будем создавать специальные группы по выезду в проблемные школы? Каждый учитель посчитает своим долгом сразу же позвонить и сказать: «Срочно приезжайте разбираться» по одной простой причине: он не захочет брать на себя ответственность. Скорее всего, проблема заключается в отсутствии достаточного образования педагогов и родителей, а как следствие — детей, — заключил Венедиктов.
По словам Людмилы Невоструевой, клинического психолога Республиканской клинической психиатрической больницы им. Бехтерева, сейчас изменился стиль воспитания и преподавания, появилась конкуренция, которую создают сами взрослые, а дети стали эмоционально холодными. К примеру, они хотят получить оценку любым путем.
— Я буду унижаться, но буду просить пятерку, чтобы поступить в вуз в дальнейшем. Плюс сейчас мы акцентируемся на левое полушарие, которое отвечает за логику. Правое полушарие, которое отвечает за чувства, спит. Рисование и черчение ушли. Все, они нам не нужны. Мы должны детей учить только математике и точным наукам, — изображает современную ситуацию Невоструева. — Сейчас мы отдаем ребенка изучать физику, химию, а о чувствах мы забываем, да и родители о них не говорят. В то время было что-то доброе, что-то злое, это можно, а это нельзя. Сейчас убил, украл — это в порядке вещей.
У психолога есть практика работы в детском лагере. Однажды ей пришлось побеседовать с детьми, которые травили одного ребенка. Вожатые пытались принять какие-то действия: меняли комнаты, разговаривали, но результата не было. Невоструева спросила ребят, зачем они травили товарища. Подручные сказали, что боятся ответной травли от их главаря. Также психолог заметила, что некоторые подростки издеваются над другими в качестве развлечения. Один мальчик ей сказал, что испытывает от этого удовольствие.
Доцент кафедры дошкольного и начального образования ИПО КФУ Рамиль Гарифуллин считает, что жестокость детей возникает из-за двух причин. Первая — семья. Если ребенок видит, как родитель терпит унижение или издевательство, то он автоматически перенимает эту терпимость. Вторая причина — незрелость педагогов, которые не имеют достаточного социального интеллекта.
По словам Гарифуллина, многое решается наличием у ребенка чести и достоинства, насколько он может постоять за себя, как его оценивают другие. В этом плане огромную роль играет преподаватель. Если он выделяет и как-то унижает определенного ребенка, то дети это подхватывают.
Лилия Фахрутдинова выявила еще несколько проблем. Сейчас школа идет по пути заминания фактов буллинга, богатые родители меняют ситуации с точностью до наоборот, а учителя просят ребенка самостоятельно решать проблемы.
— А как он будет решать? Сейчас отстранились взрослые и оставили ребенка наедине с этим горем. Более того, психологи в одной из школ спросили: «А не чувствуешь ли ты вину, что другие пинали твой портфель», то есть именно он должен чувствовать вину. Учителя в классах говорят, что, возможно, тот, кого подвергли буллингу, сам виноват, ведь у него были причины. В этот процесс включается вся школа, поэтому, зная этот контекст, я не удивляюсь суицидам. Я бы сказала, что у нас еще стойкие дети, — говорит профессор.
Директор лицея им. Лобачевского КФУ Елена Скобельцына поделилась с присутствующими собственной методикой профилактики буллинга. Сотрудники лицея всегда работают над созданием комфортной, мотивирующей, стимулирующей и образовательной среды. Когда к ним поступают новые ученики, они прежде всего знакомятся с бывалыми лицеистами.
— У нас для этого проводится вводно-адаптационный тренинг. Его проводят старшеклассники для поступающих. Он веселый, с танцами, плясками. Потом мы выезжаем на теплоходах. Каждый класс представляет себя как коллектив. Таким образом, можно увидеть, как в первые дни шестиклассник подает руку одиннадцатикласснику и говорит: «Привет», — рассказывает директор.
Также в лицее работает система наставничества: у каждого класса есть свой наставник. Такое взаимодействие обеспечивает определенное доверие, считает Елена. Также она отметила важность уроков добра. В их лицее практикуется система эмоциональной чувствительности и сострадания. Учащиеся выезжают большим составом в Дом престарелых с концертной программой. К тому же нередко лицеисты оказывают внимание детям из детских домов и проводят мероприятия для учеников из коррекционных школ.
Научный сотрудник научно-образовательного центра педагогических исследований ИПО КФУ Елена Семенова выделила несколько видов буллинга. Первый — моббинг, когда группа учащихся потенциально игнорирует или объявляет бойкот одному ученику. Также есть буллинг один на один, когда один ребенок подвергается воздействию другого вне внимания взрослых. Третий вид — кибербуллинг, который происходит в социальных сетях.
Семенова озвучила небольшую статистику в нашей стране.
— По данным Всемирной организации здравоохранения, буллинг в школах России увеличился с 24 до 30 процентов. С другой стороны, стоит вопрос, как он оценивается, ведь его не всегда видно, — замечает психолог.
Трудно сказать, объективны ли эти цифры. По словам Елены, в данном исследовании использовали метод анкетирования: учащиеся просто ставили галочку или за/против какого-то предложения, а потенциальные жертвы порой не всегда говорят, что их травили в школе.
Семенова представила свою методику выявления буллинга. Она инициировала и практиковала ее с коллегой в трех казанских школах с разным статусом. Забегая вперед, отметим, что везде девушки обнаружили и физический, и моральный буллинг.
Для практики своей методики психологи брали учащихся 14-15 лет. Они просили разрешение у директоров школ, родителей и самих детей. Были случаи, когда родители соглашались на такой «тест», но ребенок отказывался. Девушки считают, что часто он оказывался именно жертвой. К примеру, о ситуации буллинга рассказывали их друзья в процессе исследования.
— Методика основана на комиксах или графических виньетках. Называется Art-based research methods. Сначала мы предлагаем детям сюжет из комикса, который они легко воспринимают. Сюжет потенциального буллинга. К примеру, первая ситуация: сидят дети, им что-то говорит учитель. Задача ребенка — дорисовать предметы на этом комиксе и дописать в диалоговое окно то, что он считает нужным. Мы не ожидали увидеть некоторые результаты. К примеру, ребенок, который был жертвой, сам же ее и нарисовал. Он изобразил слезы и написал фразу: «Как же мне тяжело. К кому обратиться?». С другой стороны, ребенок, который был буллером в этом классе, то есть агрессором, нарисовал ребенку улыбку на лице и написал: «Я сам виноват». Мы сразу понимали, что этот ребенок жертва, а другой — агрессор, — рассказывает психолог.
После заполнения комикса следует интервью с детьми один на один. Во время беседы дети рассказывали про героя своего комикса, а потом делились своими историями, потому что чувствовали безопасность.
— Мы считаем, что дети рисовали и рассказывали то, что происходило именно с ними или они это где-то наблюдали, — говорит Елена.
Исследование научные сотрудницы проводили в классные часы либо после уроков, чтобы не мешать учебному процессу. В нем приняли участие 69 учеников, а также учителя.
— Нам было важно понять, как видят учителя ситуацию буллинга в классе и дети. Картины не совпадают. У нас был учитель, который взял комиксы и просто их перечеркнул, а потом сказал, что у них в школе буллинга нет и мы не туда пришли. В то же время дети говорили о том, что они боятся сообщить учителю о том, что, к примеру, три месяца было психологически трудно общаться с одноклассниками, — рассказывает Семенова.
Исследование психологи проводили год. Некоторые результаты они уже представили на научных конференциях за рубежом. Пока они обработали результаты лишь 19 детей, поскольку на качественное исследование уходит много времени.
— Я бы сказала, что в общем 80-85 процентов детей рассказали о ситуации буллинга, судя по интервью. Два-три человека в каждой школе заминались. В таких случаях по комиксам мы пытались предположить, что происходит с этим ребенком. Кстати, агрессоры вели себя своеобразно. Они рисовали один комикс, а на интервью рассказывали другую историю, говоря, что не то хотели нарисовать. Естественно, мы понимали, что здесь что-то не так, — заключила Елена.
Научные сотрудницы в скором времени поедут в Швейцарию практиковать свою методику там. Ну а мы, к слову, вспомнили хороший фильм «Писатели свободы». Порой дети, да и взрослые, закрываясь от окружающих, «поедают» себя проблемами изнутри. Но иногда достаточно разговора, пусть даже письменного и с учителем. Он ведь тоже человек, а, как известно, человеку нужен именно человек.
Comment section