России.
Главный национальный театр Татарстана вернулся с традиционных столичных гастролей в Казань. Его директор Ильфир Якупов в интервью KazanFirst рассказывает, как камаловцы развивают в Москве не только театральное, но и художественное искусство, зачем жюри «Золотой маски» смотрело спектакль прямо во время гастролей и почему казанцы журят москвичей за идею создать филиал.
— С возвращением! Как вам поездка?
— Спасибо. Все нормально. Это же наша традиционная поездка по программе обменных гастролей. Раз в два года мы едем в столицу, в Малый театр России. Московские татары и театральные деятели России, критики и журналисты каждый раз ждут от нас чего-то нового и интересного. Мы представили им целых пять спектаклей. Вообще, эта поездка оказалась очень насыщенной на события и благодарности.
— Кроме спектаклей вы презентовали и новые выставки.
— Да, уже во второй раз во время гастролей мы открываем выставки. В 2017 году она была посвящена 110-летию татарского театра и называлась «История в плакатах». Мы показали зрителям афиши с 1906 года и до последних. А в этом году в Бахрушинском театральном музее открыли выставку, посвященную нашему режиссеру Марселю Салимжанову с его интересными лозунгами, фотографиями, видео со спектаклей. Раскрыть деятельность артиста или режиссера всегда трудно. Потому что если показывать видео, то это работа монтажера, если фото — фотографа, эскиз — художника. Было трудно, но мы постарались. Нельзя ведь забывать наших театральных деятелей. Параллельно с этим в начале гастролей в доме-музее Островского открылась выставка нашего действующего главного художника Сергея Скоморохова, где он не только себя представил, но и всю свою династию. У него как папа, так и супруга -театральные художники. А сын — иллюстратор детских книг. Это очень интересно, что мы захватываем не только театральное сообщество, но еще и художественное.
— Говоря о работе режиссера. Спектакль Айдара Заббарова «И это жизнь?» номинирован в шести номинациях «Золотой маски». Известно, что члены жюри смотрели его наряду с другими зрителями прямо во время ваших гастролей. Какова была их реакция?
— Сам фестиваль будет проходить с 26 марта по 16 апреля. По положению премии все номинированные спектакли члены жюри должны смотреть в Москве. Они сами предложили нам эту идею — просмотреть нашу работу во время гастролей. Мы и согласились. А реакция их нам неизвестна. Они не разглашают никакую информацию, подписывают специальный договор. Это был один из первых спектаклей, который они видели. Наш театр уже не в первый раз номинируется на «Золотую маску». Мы уже знакомы с этой системой, знаем, что ничего заранее не узнать.
— А в чем феномен сразу шести номинаций? Это много или как обычно?
— Это обычное явление.
— Что насчет посещаемости остальных спектаклей?
— Я бы сказал, хорошая.
— Значит, поездка окупилась?
— Нет, никакие гастроли не окупаются. Мы повезли в Москву 110 сотрудников театра. Естественно, каждого нужно обеспечить комфортными условиями проживания. Везем с собой три фуры декораций и один автобус для передвижения по городу. Расходов много. И ставить высокие цены на билеты, как это делают столичные театры, мы не можем, потому что хотим, чтобы наши спектакли были доступны для каждого желающего. Вообще, мы не преследуем цели самоокупаемости. Для театрального искусства это нормально. Даже самые большие театры не окупаются. Может быть, можно выйти на ноль.
— Национальный театр — и сразу представляется татарский зритель…
— Думаю, что у искусства нет национальности. Если бы мы работали только для татар, это было бы ошибкой. Тогда не было бы «И это жизнь?», «Мой белый калфак» и «Петух взлетел на плетень».
— Ведете ли вы подсчет русскоязычных зрителей?
— Я каждый день спрашивал, сколько брали наушников. Например, вместимость зала — 700 человек, мы повезли около 300 пар. Каждый день их брали по-разному. От 120 до 280. Даже многие татары берут наушники, потому что думают, что литературный язык будет непонятен для них. Они берут наушники, чтобы перестраховаться, но в перерыве многие сдают. Были случаи, когда не владеющие языком говорили, что понимают язык по игре артиста. И я бы не сказал, что наши спектакли национальные. «Мой белый калфак» — где тут национальность? Только в речи. Вообще, театр — это мировое искусство. Мы хотим внедриться в него и познакомить наших зрителей с татарским искусством, не национальным.
— Кроме спектаклей было много поездок. Расскажите о них.
— Когда мы едем куда-нибудь, мы стараемся сообщать об этом руководителям школ и организаций. Раз уж мы приехали, почему бы нам не сходить в те же школы, днем же артисты отдыхают. Вот мы общаемся со зрителями. Они задают нам свои вопросы, а мы многое узнаем от них. Например, то, что они хотят от нас увидеть, услышать. Все это очень полезно.
— Москвичи снова заговорили об открытии филиала вашего театра.
— Об этом говорят уже давно. Эту тему на каждой встрече вспоминают. Понимаете, филиал театра… Нужен ли он? Сегодня Казань с Москвой на короткой ноге. Многих московских зрителей мы периодически видим у нас в Казани на премьерах. Потом есть ведь еще и профессиональный фактор. Мы обучаем здесь студентов. В течение четырех лет. Они становятся артистами и остаются у нас. Для московского филиала мы их либо там должны набирать, либо своих туда отправлять. Если отправлять, ещё и жильем нужно обеспечить. Технические параметры есть. Сцена какая будет? Для нас, для татарского театра построят новую? Где набрать весь технический и артистический персонал? В театре Камала работает 300 человек, все они причастны к созданию нового спектакля. Будет ли с их стороны все это? Желание-то есть у всех, но нужно еще и действовать.
— Вы говорите с ними об этом?
— Конечно, они соглашаются. Чтобы воплощать мечты в жизнь, нужно работать. Сказать, что «хотим», и сидеть ждать, пока кто-то сделает за них, — это невозможно. Если кто-то из проживающих там татар возьмется за это дело, то пожалуйста.
— Раз в два года ездите. Этого не мало? Не думали, что в перспективе выйдете на ежегодные гастроли?
— Зритель всегда просит от нас новый спектакль. А чтобы создать новую работу, нужно как минимум девять месяцев. Начиная от пьесы, читки и заканчивая изготовлением декораций, костюмов. Это же рождение человека. И с одним спектаклем ездить в Москву каждый год — это чисто экономически невыгодно. А за два года у нас набирается целый багаж, да и финансово мы не тратим столько денег, как если бы ездили каждый год. К тому же кроме Москвы есть и другие города. Есть Санкт-Петербург, Уфа, Самара. Если мы каждый год начнем ездить и встанем на колеса, когда выпускать спектакли? Еще должно быть послевкусие. За два года зрители успевают соскучиться по нам. Тут же надо еще учитывать, что не каждый регион может себе такое позволить. Многие национальные театры России даже раз в два года не могут приехать в столицу. Частенько мы выезжаем в Москву и не с гастролями. Бывают праздники, мероприятия. В следующем году — столетие ТАССР. Нам надо будет съездить и сыграть два спектакля. Вот и получается, что каждый год ездим. В принципе я готов, если от этих гастролей будет еще и прибыль. Желание с возможностями не всегда совпадают. Зрители нам говорят: «Приезжайте каждый год». А вы обеспечьте нас каждый год аншлагами на шесть спектаклей, помогайте нам сарафанным радио. Мы это всегда им в открытую говорим.
— Какие планы на ближайшие месяцы?
— Впервые татарский театр выступит в Индии. Нас пригласили на их фестиваль в Дели и в Варанаси. 6 и 8 февраля играем там «Пришлый» Гаффаровой. Также с 14 по 20 февраля гастроли в Уфе. В марте будем здесь, а в апреле мы поедем в Будапешт. Там выступим 24-го числа. До этого, надеюсь, выпустим премьеру. Под руководством режиссера Фарида Бикчантаева проходит работа над постановкой «Вы живы?» по пьесе Гилязова. Репетиции идут. А там и фестиваль «Науруз» не за горами.
Comment section