«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

На парковом конгрессе обсудили
На парковом конгрессе обсудили, чего не хватает России для развития охраняемых
природных зон и как благоустроят территорию озер Лебяжье.

Второй день World Urban Parks Congress 2019 стартовал с лекции о том, как развивать особо охраняемые природные территории (ООПТ). У России они самые большие и их потенциал остаётся нереализованным. При этом у нас не так много посетителей и мы не входим даже в топ-10 рейтинга стран для путешествий по дикой природе.

«Только начинаем думать, как с ними взаимодействовать»

Президент Института охраны окружающей среды и общественных парков Johannesburg City Parks and ZOO Южной Африки Бишоп Нгобели, начиная обсуждение, сказал о том, что в их регионе большинство ООПТ принадлежат частным лицам, которые, по сути, эксплуатируют их для своих целей. Государство же хочет выкупить как можно больше участков, чтобы сохранить земли. В этой связи он сделал контраст с Россией.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

Заместитель генерального директора по продвижению проектов Агентства стратегических инициатив Ольга Захарова вслед словам Нгобели сказала, что у нашей страны, тем не менее, есть свои проблемы.

— На сегодняшний день если ООПТ есть у государства, то это не значит, что они развиваются по тому принципу, как хотели бы люди. Нам есть над чем работать. Для России это новое окно возможностей. Пока мы только начинаем подходить к этим территориям и думать, как с ними взаимодействовать, — считает она.

Захарова недавно была на международной конференции в Риге. По ее словам, делегаты разных стран говорили об одних и тех же проблемах, что ООПТ не хватает финансирования, есть проблемы с границами земельных участков, с инвесторами. Россия в этом вопросе отличается от остальных территорий тем, что у нас нет проблем с инвесторами. Бизнес хочет зайти на ООПТ, но механизмы, которые бы могли создать прозрачный способ взаимодействия территории с инвесторами, пока не сложились.

«Экотуризм — это целая экономика отдельного направления»

Есть большое количество разновидностей ООПТ: заповедники, заказники, национальные парки, памятники природы и так далее. Замдиректора начала рассказ с экотуризма и того, что это инструмент повышения социальной стабильности и экономического роста.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

— Эти природные территории находятся на расстоянии от города. Вокруг них живет порядка 40% населения, понятно, что в зависимости от радиуса. Соотвественно они могли бы стать брендом и точкой экономического роста. Экотуризм — это отдельный мир, целая экономика экологического направления; то, что связано с деньгами и экологией. Чем больше туризма, тем сильнее влияние на экологическое состояние планеты, потому что сегодня нет культуры путешествия по природным территориям, — добавляет Захарова.

Согласно статистике, которую привела спикер, площадь ООПТ в России составляет 1,7 кв. км. В стране находится 11 864 ООПТ федерального, регионального и местного значения. 34 ООПТ имеют статус ЮНЕСКО. Если сравнить с США, Австралией, Францией, Кенией, наша территория самая большая. При этом если посмотреть на количество туристов, которые посещают ООПТ каждый год, 270 млн посещают территории США, 60 млн — Австралии, в России — 7 млн. Захарова обратила внимание, что в Кении — 2 млн посетителей, при этом она в 17 раз меньше нашей страны.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

— Я все провожу через экономику, потому что если мы не будем создавать условия, которые позволяют взаимодействовать с бизнесом, то никаких денег государственных не хватит. Здесь нужно подумать, каким образом взаимодействовать. Бизнес, конечно же, хочет войти на ООПТ как можно глубже и дальше внедриться туда. Но за этим будут стоять разрушения, — продолжает она.

Доходы от ООПТ

1,7 млрд долларов — это налоговые отчисления от экотуристической деятельности в Канаде, что в 5 раз превышает расходы на охрану природы. 50 млрд долларов — это средний доход со входного билета в парке Йеллоустоун США. В 2017 году его посетило 4,1 млн человек. В Кении 27 тысяч долларов приносит нацпарку одна особь льва, на которую приезжают смотреть туристы, а стадо слонов — 610 тысяч долларов. Если говорить о России, ежегодный доход — 11,7 млн долларов, что в 1213 раз меньше, чем в США.

Теперь для наглядности перейдем к другой статистике экотуризма. 1 доллар инвестиций — это 3 доллара улучшения состояния здоровья населения в виде прямого эффекта. Природные территории влияют на здоровье человек. Чем дальше он будет идти и будет происходить урбанизация, тем чаще люди станут ездить и искать эти ООПТ. По словам спикера, мы будем стремиться найти уединенные места, где сможем увидеть настоящих птиц, животных и все это будет доставлять удовольствие, давать энергию для последующих подвигах. К тому же 1 день активности на тропах — это 4,7% снижения медицинских расходов на лечение сердечно-сосудистых заболеваний.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

— Россия зарабатывает лишь 0,01 млрд долларов. Мы зарабатываем меньше всех, но при этом обладаем самым большим потенциалом. Россия — самая зеленая территория, мы находимся на пятом месте… Потенциал огромный. Если посмотреть место в рейтинге стран для путешествий по дикой природе, мы находимся на 14 месте. Рейтинг достаточно большой. Мы можем смело заявлять, что Россия может войти в топ-10, — считает Захарова.

У каждой территории есть своя ценность. Важно ее увидеть и почувствовать. Нет территории, которая слабо развивается или хорошо, имеющую потенциал или нет, говорит замдиректора. У каждой ООПТ есть базовый принцип — сохранение природного наследия, биоразнообразие и научно-исследовательская деятельность. Дальше территории уже выбирают для себя путь: одни интегрируются в региональную экономику, другие становятся брендом региона.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

Если стремиться к сохранению природного наследия, биоразнообразия, к научно-исследовательской работе, то возрастает роль государства.  Если стремиться стать брендом региона, то нужно интегрироваться в региональную экономику. В этом случае возрастает роль взаимодействия с инвесторами.

Что нужно для развития

Захарова рассказала о пяти основных компонентах устойчивого развития, но перед этим озвучила главную проблему ООПТ — отсутствие межведомственного взаимодействия.

— У нас наверху принимаются какие-то законы, правила и стандарты. При этом спускаясь на территории, нет взаимодействия органов госвласти на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. Другими словами, территория в регионе может быть федерального значения, но никто на нее не обращает должного внимания. Например, Башкирия. Я просто как пример беру, не означает, что губернатор не обращает внимания. Есть Башкирский заповедник, который находится в двух часах езды на машине. Когда я спрашивала местных жителей про особенности этого парка, они говорили: «Мы не знаем. Это же федеральная территория». Это к тому, что если федералы — в Москве, то органы региональной власти с ними не взаимодействуют. Туристу все равно: федеральная территория, региональная или муниципальная. Он приезжает в регион и хочет получить впечатление, потому что экотурзим — это бизнес впечатлений в первую очередь. Если взаимодействие будет выстроено правильным образом, оно даст свои результаты, — уверена эксперт.

Теперь к пяти компонентам устойчивого развития. Перове — это смысловое наполнение экотруизма. Захарову сильно расстраивает, что экотуризм для многих — это экотропы. Она подчеркивает, что это гораздо больше, чем просто какие-то дорожки. В качестве примера она привела Баварский лес в Германии, где есть и зоопарк, и смотровые площадки, и занятия с детьми… в общем, сценарии, как провести время любому человеку. В свою очередь это влияет на антропогенную нагрузку. Если нет правильного смыслового наполнения, то антропогенная нагрузка будет идти постоянно на одну тропу.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

Следующие компоненты — это привлечение туристов, строительство инфраструктуры для экотуризма, создание условий для бизнеса, вовлечение местных жителей и развитие прилегающих к охраняемым зонам территорий.

Для внедрения этих пяти компонентов не хватает трех вещей: позиционирования, сервиса и услуг, инфраструктуры.

— Нужно создать условия для привлечения инвестиций и активизировать сообщество. Мы начали эту работу с Минприроды. Сейчас создаем несколько руководств. Я думаю, они в последствии станут стандартными, потому что именно этих единых подходов не существует. Очень большие риски у бизнеса, потому что он не понимает, куда идет. Он может пойти в Карелию, где есть лишь 51 день для комфортного экотуризма. Соответственно, создавая бизнес-модель, надо в этом разбираться как бизнесу, так и государству. Если мы будем вместе создавать экономические условия, предусматривать меры поддержки, стараться придумывать и рассказывать, где то место, куда не нужно наступать, то я уверена, что будет все по-другому, — говорит Захарова.

Замдиректора отметила, что все эти руководства до конца октября будут доступны на сайте Агентства стратегических инициатив. Пробация руководств начнется в следующем году на девяти пилотных национальных парках: «Плещеево озеро» (Ярославская область), «Тункинский» (Бурятия), «Зюраткуль» и «Таганай» (Челябинская область), «Башкирия» (Башкортостан), «Угра» (Калужская область), «Прибайкальский» (Иркутская область), «Руссикй Север» (Вологодская область) и «Хибины» (Мурманская область).

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

— Держите курс на природу, но не забывайте, что она очень хрупкая, — заключила Захарова.

Опыт Новой Зеландии и Казани как пример сохранения за счет активистов и власти

Марк Боуотер, руководитель службы развития парков в городском Совете Окленда, председатель Ассоциации отдыха и рекреации Новой Зеландии, рассказал о сети открытых охраняемых пространств, которые находятся под юрисдикцией трех организацией. Наибольшей территорией обладает Совет города — 50 тысяч гектар.

В регионе Окленда парки находятся преимущественно у залива, есть территории, которые после извержения вулканов, получили статус ЮНЕСКО. Особенность ООПТ Новой Зеландии в том, что они открыты для простого человека и туриста, но при этом всегда под контролем. Например, в парке Шекспира, есть группа волонтеров, которая за ним следит, сажает растения и помимо этого ищет инвесторов.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

По словам Боуотера, власти поняли, что для сохранения территории ее нужно защитить от хищников. Волонтеры смогли найти 50% инвестиций для возведения ограды. Само решение было непростым, ведь нужно было ещё сохранить доступ для людей, поскольку этот парк имеет культурное наследие для народа Маори. Найти баланс удалось за счет взаимодействия властей с Маори.

Граница между дозволенным меняется в зависимости от значения и состояния территории, говорит спикер.

— В одном парке Окленда, который имеет большое значение, у нас есть проблемы с зелеными коридорами, потому что многие растения умирают. Пришлось принять тяжелое решение — закрыть парк, пока мы его не восстановим, — привел пример Боуотер.

Примером сохранения ООПТ в Казани поделилась Лилия Гиззятова, руководитель бюро «Архитектурный десант». Она остановилась на лесопарке «Лебяжье», который занимает 3229 гектар, а сама площадь системы озер Лебяжье 51,9 гектар.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

После строительства заводов и трассы М-7 площадь водозабора уменьшилась до 650 га. Малое Лебяжье стали питать подземной водой из скважин, а другие  — через озеро Изумрудное. Но в 90-ых получилось так, что водовод забрали и озера стали умирать, а вместе с ними и сосновые леса.

Тогда бюро стало заниматься восстановлением ООПТ.

— Мы привлекли для работы Минэкологии, которые в свою очередь привлекли дендрологов, экологов. Проводили в течение нескольких лет исследования. Мы хотели восстановить озера, потому что у них не было внутренней подпитки. Значит, нужно сделать такую систему, чтобы была и гидроизоляция. А озера еще и заросли. Встал вопрос: можем ли мы вырубать деревья? А одно из озер заросло почти на 90%, то есть мы его поетряли, — рассказывает Гиззятова.

Специалисты провели научно-технический совет в 2017 году и показали проект экологам. Они получили заключение о том, что восстановить можно два озера, а третье, которое заросло, сохранить в существующем виде. Но если на одном озере будут гнездоваться птицы, то они могут переселиться и на другие.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

После началась большая работа по экореабилитации.

— Мы использовали технологию бетонитовой глины, сделали подстилающий слой, углубление озер, чтобы вода не зеленела и не терялась, рассказывает она. — Изменился состав минеральных вод озера Малое Лебяжье. Мы изменили систему подпитки. Теперь вода поступает уже из наполненных озер. Сразу видно, как оживают озера в комплексе, как изменилась фауна: появились утки.

Сейчас бюро формирует большую стратегию развития территории, поскольку после восстановления озер увеличится антропогенная нагрузка. Будет благоустроено 800 гектар из этих трех тысяч, а для бизнеса останутся доступными лишь 20.

По словам спикера, главной проблемой было формирование системы маршрутов. В планах их три: археологический, пешеходный променад и верхний прогулочный пояс.

«Зарабатываем меньше всех, но обладаем самым большим потенциалом»

—  Мы соединяем систему озер с городом. Мы общались с людьми, которые ездят по этому маршруту, чтобы учесть их интересы. На территории много лыжников. Лыжную трассу эту мы также учитываем. Стратегически видим формирование нового прогулочного маршрута в той экологической части, где можно развести человека и сохранить биоразнообразие. У нас есть на будущее проект по созданию верхнего прогулочного пояса, чтобы взглянуть по-другому на нашу ценную территорию, — заключила Гиззятова.

Comment section

Добавить комментарий

Войти: