столкнулась с несовершенством закона, который выступает на стороне родной
бабушки, забравшей девочку.
В 2016 году жительница Челнов Юлия Снегур познакомилась в социальных сетях с некой Инной Свекольниковой. Девушка жаловалась, что несколько месяцев назад родила девочку — Марию (имя изменено. — Ред.). Отец ребенка не признает, у самой мамы финансовые трудности, поэтому она буквально готова оставить ребенка на улице.
— Я попыталась ее удержать от такого необдуманного шага, успокаивала. Потом сказала, что в крайнем случае пусть привезет ребенка мне. Она в ответ: «Пиши адрес», — рассказывает Юлия.
Как объясняет горожанка, малышка родилась в Москве в апреле 2016 года. До июня с биологической мамой Маша жила в столичном приюте «Дом для мамы», а в июне отправилась в Омскую область. Здесь, в поселке Черлак, живет приемная мама Инны — Татьяна Свекольникова. На тот момент пенсионерка уже воспитывала одну внучку, первую дочь девушки, родительских прав на которую та была лишена.
Прописав Машу, а также оформив документы на пособия, которые полагаются новорожденным в России, девушка отправилась в Челны. Вместо еще одной внучки Инна оставила в Черлаке карточку, на которую перечислялись деньги на содержание и уход за ребенком.
В ноябре 2016-го семимесячная Маша оказалась в автограде.
— Инна грозила бросить малышку возле подъезда и уйти. Маша, честно вам скажу, тогда ни сидеть, ни бутылочку держать не могла. Был ноябрь, а ее привезли в весенней легкой одежде. Я согласилась взять ребенка. Мы условились, что если в течение трех месяцев она не вернется, то я буду оформлять опекунство. Тогда я думала, что это просто после рождения ребенка какой-то гормональный срыв, перебесится, нагуляется и вернется. Оформили доверенность на три года. Потом Инна ушла, даже не оглянувшись на своего ребенка, — вспоминает Снегур.
Спустя три месяца челнинка вышла на связь с девушкой. Но та заявила прямо — ребенка я тебе отдала, возвращаться не собираюсь. Юлия отправилась в органы опеки, чтобы оформить опекунство над малышкой, у которой после медицинского обследования обнаружилось еще и несколько болезней: туберкулез, перинатальное поражение центральной нервной системы.
Сотрудники учреждения отправили запрос в Черлак, но ответа от родственников не получили. Юлии же сказали «идти и воспитывать» Машу. А по поводу опекунства обратиться за полгода до окончания срока доверенности. Представители органов опеки посетили семью лишь однажды, в 2017 году, чтобы проверить жилищно-бытовые условия. Посоветовали расшириться, если хотят удочерить девочку (тогда семья жила вчетвером в «двушке»). И ушли, не обратив внимания, что ребенок оказался на птичьих правах в чужой на тот момент семье и чужом городе.
Почти 2,5 года Маша жила в семье Снегуров. Горожане приняли девочку как родную и сейчас не называют иначе, как «дочка». Как советовали чиновники, переехали, купив пятикомнатную квартиру, в которой своими силами заканчивают ремонт. Малышка привыкла к новым родителям и братьям, у нее была отдельная комната, а недавно девочка пошла в специализированный детский сад. Все это время никаких финансовых бонусов от нежданного пополнения семья не получала, за свой счет покупая для Маши одежду, игрушки, занимаясь ее лечением. При том, что назвать их зажиточными сложно — сама Юлия до выхода в декретный отпуск работала в детском саду, муж больше 10 лет трудится на одном из городских заводов.
Как и просили чиновники, за полгода до окончания доверенности Юлия отправилась в органы опеки. Там, по словам горожанки, её появления как будто испугались. Начали советовать написать заявление о том, что Инна, биологическая мама, якобы пропала. Убеждали, что это самый быстрый способ оформить опекунство.
— Я удивлялась — зачем? У меня была связь с Инной. Я периодически ей писала, например, нужно было сделать снимок грудной клетки, чтобы понять, как правильно лечить Машу от туберкулеза, узнать, врожденный он или приобретенный. Биологическая мама выражала согласие на то, чтобы девочка жила в нашей семье, — говорит Юлия.
Неожиданно объявилась и бабушка Маши — Татьяна Свекольникова. Как следует из документов, спустя несколько недель после трехлетия девочки, 24 апреля 2019 года, она написала заявление в полицию. В документе пенсионерка просила помочь в поисках дочери для лишения ее родительских прав. В связи с тем, что с 2016 года та «судьбой своей малолетней дочери не интересуется и к ее воспитанию относится безразлично».
Откуда это было известно самой бабушке, которая, по ее же словам, с сентября 2016-го потеряла связь с Инной? Насколько внимательно относится к судьбе и воспитанию внучки сама пенсионерка, учитывая, что ребенок 2,5 года проживал в другой семье в Татарстане? Поселковой бюрократической системе в Черлаке было на все это наплевать — там даже никто не попытался удостовериться, где находится ребенок.
Спустя три дня после подачи заявления врио начальника ОМВД России по Черлакскому району подполковник полиции Мусаев написал, что «установить местонахождение гр-ки Свекольниковой не представилось возможным». Вероятно, следователи местного Управления МВД России настолько квалифицированные, что даже не догадались спросить номер телефона биологической мамы у фактических опекунов Маши.
С полученной справкой старшая Свекольникова отправилась в Комитет по образованию Черлакского муниципального района. Где ее 6 мая 2019 года признали опекуном несовершеннолетней внучки, а 14 мая ребенка прямо из садика в Челнах увезли в Омскую область. Чиновники в Черлаке оказались настолько дальновидными, что даже назначили выплату денежных средств на содержание Маши задним числом — от 8 мая. Еще неделю бабушка «заботилась» о ребенке, который находился в сотнях километров от нее.
— Это просто ужас какой-то. У меня дети, братья Маши, спрашивают, а так можно было: просто прийти и забрать? По ночам теперь просыпаются, плачут: «Мама, ты нас не отдашь»? Что пережила сама малышка, страшно представить. От стресса она две недели ничего не кушала, только воду пила. Похудела на 2 килограмма, — рыдая в трубку, рассказывает Юлия.
Постановление об установлении предварительной опеки над Машей подписала и экс-начальник отдела опеки и попечительства Челнов Роза Гернер. На основе все того же заключения полиции о неустановленном местонахождении матери и акта обследования жилища. Акт этот, к слову, довольно красочно описывает бытовые «удобства», в которых сейчас живут, помимо пенсионерки, две несовершеннолетние девочки.
«Семья проживает в частном доме общей площадью 35,1 кв. м. Жилое помещение состоит из одной комнаты, кухни, холодной веранды. Отопление печное; электроснабжение имеется; газоснабжение балонное; водоснабжение на колонке. Оконные рамы деревянные, двойные, застекление полное. Пол дощатый, окрашен. Стены обшиты панелями ПВХ. Санитарно-гигиеническое состояние жилого помещения удовлетворительное», — говорится в акте, утвержденном и. о. председателя Комитета по образованию Администрации Черлакского муниципального района Сушко.
Просто так расставаться с дочкой горожанка не собиралась. Связавшись с «пропавшей» Инной, жительница Челнов отправилась в Черлак. Предварительно были составлены нотариально заверенные документы, в которых биологическая мама подтверждала, что с семьей Снегур познакомилась именно при описанных выше обстоятельствах, сама привезла ребенка в автоград, несколько раз связывалась с Юлией по телефону. А также дала согласие на удочерение Маши семьей из Челнов.
В Черлаке женщин встретили не слишком гостеприимно. Увидев Инну и Юлию, бабушка схватила Машу и скрылась в неизвестном направлении. А после их «приняли» приехавшие сотрудники полиции. Оказывается, госпожа Свекольникова успела позвонить и заявить о попытке похищения ребенка. Что довольно странно, учитывая присутствие на месте происшествия биологической матери девочки. Какое-то время задержанных продержали в полиции, а затем отпустили. Они поспешили покинуть Черлак, испугавшись уголовного преследования.
— У бабушки есть связи в органах опеки. Подруга там работает. А с полицией они сидят в одном здании, только на разных этажах. Не удивительно, что так налажено взаимодействие, — рассуждает Юлия.
С лета горожанка не видела дочку. Обращение в полицию по поводу мошеннических действий пенсионерки (получение пособий на ребенка без исполнения обязанностей) результата не дало. Капитан полиции ГЭБиПК ОМВД России по Черлакскому району Акимов заключил, что «умысел на мошеннические действия у Свекольниковой отсутствовал, так как до апреля 2019 года она не знала, что ее внучка находится в чужой семье». А также то, что «Свекольникова не знала, какие именно денежные средства находились на банковской карте». Действительно, вдруг на банковской карте, которая принадлежит другому человеку, случайно окажутся принадлежащие тебе деньги? А органы опеки в Черлаке, вероятно, потеряли запрос, который им направляли из Челнов в 2017 году, — всякое случается.
Органы опеки продолжали тем временем вставлять палки в колеса семье из Челнов. Сперва им отказали в постановке на учет в качестве претендентов на удочерение. После прокуратура выяснила, что выводы об отказе были сделаны «без достаточного исследования всех имеющихся фактических обстоятельств, а также с нарушением требований действующего законодательства». В итоге челнинцы прошли все необходимые для удочерения исследования и обучение.
— Мы на все готовы, чтобы вернуть дочку, — на Первый канал идти, на детектор лжи, в суд, — заявляет Юлия.
После обращения к Уполномоченной по правам ребенка РТ Гузель Удачиной в Челнах была проведена проверка. В ответе на обращение говорится о бездействии органов опеки и попечительства, а также ответственности лиц, виновных в нарушениях. Не удивительно, что примерно во время этой проверки Гернер покинула структуру, уволившись после семи лет службы. Удачина также рекомендовала «в интересах ребенка рассмотреть вопрос о выдаче заключения органа опеки и попечительства о возможности супругов Снегур быть кандидатами в замещающие родители».
В правительстве Омской области журналисту KazanFirst посоветовали обратиться в региональное министерство образования, которое курирует органы опеки. На момент публикации материала там не смогли ответить на вопросы, связанные с условиями проживания Маши и ее сестры; основаниями назначения и траты пособий на девочку, получаемых бабушкой; осведомленностью и бездействием органов опеки Черлака по поводу проживания малышки в другой семье в течение 2,5 лет.
Главной задачей государственного органа опеки являются: обеспечение своевременного выявления лиц, нуждающихся в установлении над ними опеки или попечительства, и их устройства, защита прав и законных интересов подопечных, обеспечение достойного уровня жизни подопечных, контроль над опекунами по обеспечению возложенных обязанностей по опеке, рассуждает частнопрактикующий юрист Роман Ваганов. Сотрудники при обращении Юлии обязаны были выяснить все обстоятельства оставления ребенка без попечения родителей и принять предусмотренные законом меры по устройству дальнейшей судьбы ребенка.
— Если все происходило именно так, как описывается в статье, то имеются признаки бездействия должностного лица органа опеки и требуется проведение прокурорской проверки. Закон, действительно, предусматривает преимущественное право на опеку над несовершеннолетним его близких родственников, в том числе дедушек и бабушек. Однако при принятии решения об установлении опеки должна проводиться проверка личных данных будущего опекуна и условий его проживания. Опека не может быть оформлена лицу, не имеющему возможности обеспечить условия содержания подопечного ниже установленного законом прожиточного минимума. Вряд ли пенсия бабушки соответствует данному требованию закона и позволяет в достаточной мере обеспечивать ребенка, — рассуждает юрист.
Закон дает право родителям подать совместное заявление о назначении их ребенку опекуна или попечителя на период, когда по уважительным причинам они не смогут исполнять свои родительские обязанности, с указанием конкретного лица. В акте указывается срок действия полномочий опекуна или попечителя. Опека, как форма устройства оставшегося без попечения родителей ребенка в семью, часто оформляется как первая стадия усыновления. Опека, в отличие от усыновления, оформляется постановлением органа опеки и попечительства, а усыновление — решением суда. В том и другом случае для принятия решения закон требует участия органа опеки и попечительства, а в суде дела рассматриваются еще и с обязательным участием прокурора.
— Ситуация, в которой оказались приемная семья и ребенок, на мой взгляд, возникла по причине отсутствия четкого понимания процедуры определения ребенка в новую семью у самой приемной мамы и ненадлежащего исполнения служебных обязанностей работником отдела опеки и попечительства, — резюмирует Ваганов.
Передав девочку бабушке, органы опеки действовали в рамках закона, считает юрист Амир Вафин.
— Закон есть закон, какой бы он ни был суровый. У девочки есть кровные родственники. А то, что мошенничество есть предполагаемое со стороны бабушки и родной матери, которые спекулируют ребенком, этому надо дать правовую оценку следователю, — рассуждает он.
По его словам, чтобы сейчас вернуть Машу в челнинскую семью, есть два пути: либо лишение, либо отказ бабушки от права опеки над малышкой.
Все собранные материалы сейчас направлены Юлией в Следственный комитет России, где начали проверку. Но дело осложняется еще и тем, что в августе Инну лишили родительских прав. Теперь единственным законным представителем Маши является бабушка — та, что до трех лет не принимала никакого участия в ее судьбе.
Comment section