«Нужно скорее разобраться с Прониной, у неё много «газиков»

Двое крупных мужчин проходят в зал суда вальяжной походкой под присмотром конвоя — это 40-летний Линар Муртазин и 38-летний Павел Ефремов. Они обвиняются в мошенничестве в особо крупном размере и отмывании денег. По версии следствия, злоумышленники находили больных воспитанников детских домов или родственников погибших сирот, получивших по путинской программе акции «Газпрома», и путём мошеннических схем присваивали себе ценные бумаги.

Преступления совершались в период с 2008 по 2017 год, но в этом промежутке оба сообщника успели отбыть срок заключения за аналогичные преступления. Сейчас же суд рассматривает ранее неизвестные эпизоды. 

Муртазин, Ефремов и их адвокаты яро возражали против присутствия прессы, устроив настоящий цирк. Адвокату одного из подсудимых даже пришлось напрямую просить суд удалить журналиста KazanFirst из зала суда и принудить стереть фотографии, сделанные до начала процесса. Однако по закону это невозможно.

— Все исходят из обвинения, которое белыми нитками шито. Никто не взял у нас интервью, а теперь пишут ересь. От всех свидетелей есть расписки о купле-продаже, где указана реальная стоимость ценных бумаг. Они были в курсе количества акций и их стоимости. В ходе судебного следствия они сами пояснили, что писали расписки, — заявил журналисту KazanFirst Ефремов.

На очередном заседании был допрошен засекреченный свидетель, который сидел в одной тюрьме с Кочневым (позже он сменит фамилию на «Муртазин»). Подсудимые были против его допроса и требовали раскрыть личность мужчины, но суд эту просьбу не удовлетворил. Свидетель выступал по аудиосвязи с изменением голоса и описал события 2015 года. Согласно его показаниям, он жил в одном бараке с Муртазиным и регулярно слышал, как тот общается по телефону с неким Павлом (имеющим также кличку Ефрем) по поводу сирот — держателей акций «Газпрома». Исходя из этих разговоров можно было сделать вывод, что мужчины работали сообща. В задачи Муртазина входило находить умственно отсталых воспитанников детдома или родственников погибших сирот, имеющих ценные бумаги.

«Нужно скорее разобраться с Прониной, у неё много «газиков» (акций «Газпрома», — Ред.)», — процитировал свидетель одну из реплик Муртазина. 

Также, по словам свидетеля, Муртазин-Кочнев гордился источником своей прибыли. Говорил, что занимался этим, занимается и будет заниматься. Ссылался на то, что сам детдомовец и от них «не убудет» — дескать, государство не бросит. К слову, Муртазин воспитывался в менделеевском интернате для умственно отсталых. 

Подсудимые задавали обвиняемому вопросы в течение полутора часов — особенно комично это выглядело на фоне молчания адвокатов. Мужчины пытались подвести к тому, что свидетель не настоящий, уточняя мельчайшие подробности пребывания в бараке — вплоть до времени обходов и расположения камеры.

Примечательно, что когда свидетеля попросили определить, кто есть кто, он перепутал обвиняемых. В целом ряд других показаний так же не сошлись с теми, что были даны ранее. Свидетель пояснил суду, что боится подсудимых из-за связей, которые те имеют как в тюрьме, так и на воле. И тогда Муртазин перешёл уже к прямым угрозам прямо перед судом.

— Неужели вы не подумали, свидетель, перед тем, как пойти на сделку со следствием, что Кочнев (Муртазин), используя свои связи, может установить вашу личность? — с ухмылкой спросил Муртазин, намекая на то, как относятся заключённые к «стукачам».

Оба подсудимых во время процесса вели себя раскованно и не всегда адекватно. Ругались матом, переходили на личности. Они полностью отрицают свою вину и считают, что находятся за решёткой незаконно. Обвиняемые подозревают следствие в фабрикации дела с подачи директора «Газпромбанка», который якобы сам присваивает себе деньги.

— Со счетов исчезают дивиденды, куда — никто не знает. Как только я начал об этом говорить, появился работник МВД, который предупредил, что меня привлекут к уголовной ответственности. Я не поверил, и вот теперь мы сидим, а крупные суммы продолжают исчезать со счетов, — утверждает Ефремов. 

В конце судебного заседания Муртазин подал ходатайство о приобщении к делу состояния его здоровья. Мужчина пожаловался, что страдает олигофренией и шизофренией, от которых ранее лечился в психбольнице.

— Порой в глазах темно, я не соображаю, проявляю агрессию. Я психически нездоровый человек, — утверждал Муртазин.

Суд принял решение рассмотреть прошение подсудимого на следующем заседании.