по данному факту проводит проверку. Тем временем врача, принимавшего роды,
повысили до директора Перинатального центра РКБ.
Мы узнали об этой трагической истории еще летом. Но героиня не хотела рассказывать подробности или называть имен – ждала, что получит ответы на свои вопросы, что ей объяснят, почему умер ее ребенок. Прошло полгода – ответов нет. Девушка поняла — больше молчать нельзя.
Марии Саблиной всего 19 лет. 24 марта 2020 года она родила сына, которого они с мужем очень ждали. Беременность была запланированной, Мария не пропускала приемы у врача, сдавала все анализы в частных клиниках, потом встала на учет в женскую консультацию №3, делала УЗИ – с самочувствием девушки все было идеально. Когда подходили сроки, семья приняла решение рожать в РКБ. Здесь лечащим врачом Марии стала Светлана Губайдуллина – она же и разрекламировала платные роды с отдельной палатой, индивидуальным подходом и ежедневными консультациями. За эти условия семья заплатила 108 тысяч рублей.
— Тогда я еще не знала, что Губайдуллина славится тем, что всех кесарит. Мы заключили договор с Перинатальным центром на 32-й неделе. И стали наблюдаться не только в женской консультации, но и в Перинатальном центре у Губайдуллиной. Когда приехали на очередной осмотр на 38-й неделе, врач сказала, что у меня все хорошо и рожать рано, – вспоминает Мария.
Через пару недель девушка почувствовала дискомфорт и подумала, что начались схватки. Ее отвезли в роддом РКБ. Губайдуллина сказала, что самой Марии рожать нельзя, придется пойти на кесарево сечение. Якобы из-за маловодия (уменьшение количества околоплодных вод, вызывающее осложнения беременности. – Ред.) процедуру необходимо провести срочно, но сделали кесарево лишь через полтора дня.
Ребенок родился здоровым – ему сразу поставили 8 баллов по шкале Апгар и через 15 минут повторили оценку. Мальчика дали отцу на руки, который присутствовал в операционном зале (это были парные роды). Мария поцеловала малыша. Родители слышали разговоры врачей, что с ребенком все хорошо.
На шестой день после рождения малыш скончался.
Редакция KazanFirst обратилась за официальным комментарием в РКБ. Там придерживаются иной версии. Врачи полностью опровергают информацию, озвученную родителями.
«Во время операции были выявлены изменения в околоплодных водах. Стало понятно, что скорее всего ребёнок во время беременности перенёс внутриутробную гипоксию. Малыш был в средней степени тяжести, потому что появился на свет с врожденной пневмонией. Это заболевание развивается внутриутробно и даёт о себе знать сразу после рождения, когда малыш начинает дышать», — говорится в ответе на запрос KazanFirst.
Как утверждают родители, после родов ребенка переместили в детское отделение, однако уже через 47 минут он попал в реанимацию. У малыша были проблемы с легкими. Сначала медики ссылались на синдром аспирации мекония у новорожденных, но диагноз не подтвердился, а воспалительный процесс продолжал идти.
— Мы заходили к нему в реанимацию, он реагировал на нас, открывал глаза, зажал мой пальчик… У него была такая маленькая ручка… Что произошло потом, неизвестно, – рассказывает Мария.
Ребенка подключили к аппарату ИВЛ, но лучше ему не становилось. Через четыре дня было принято решение транспортировать новорожденного в реанимацию ДРКБ – для чего семье даже пришлось задействовать связи. Смысл транспортировки заключался в том, что малыша нужно было подключить к аппарату ЭКМО – он позволяет легким отдохнуть и буквально перезапускает организм. Мария с мужем подписали все необходимые документы, в том числе и согласие на подключение к ЭКМО.
Первая попытка транспортировки не удалась — ребенок сбросил все показатели. Зато вторая, под присмотром врача-реаниматолога, прошла успешно. Но через два дня пребывания в ДРКБ мальчик умер. Его так и не подключили к аппарату ЭКМО.
Почему? На этот вопрос семье до сих пор никто не ответил. Всё это время Мария, ее мать и муж терпеливо ждали, пока врачи дадут объяснения. Мария вместе с мамой лично были на приеме у главного врача РКБ Рафаэля Шавалиева, который обещал разобраться в данной ситуации. Впрочем, ответы на заданные вопросы так и не были получены.
Тогда мама Марии обратилась к министру здравоохранения Марату Садыкову. Он, в свою очередь, так же пообещал принять меры к тому, чтобы выяснить обстоятельства случившегося. Мария и ее семья продолжают ждать.
Когда девушка уезжала домой, ей выдали выписку с информацией о том, что она покидает больницу со здоровым ребенком. После того как мама Марии подошла к врачу с вопросом, что написано в выписке и где в таком случае ребёнок, документ тут же изъяли. Заключение о смерти, выданное в морге, гласит, что в легких была инфекция. Но какая именно – остается загадкой.
— Была версия, что кто-то из медперсонала заразил ребенка коронавирусом во время операции, – ее выдвинул один из врачей ДРКБ во время телефонного разговора. Он сказал, что это очень похоже на классическую картину коронавируса, – говорит Мария.
По другой версии, инфекцию ребенок получил еще в утробе матери. Для того, чтобы узнать, была ли она передана таким образом, необходимо было проводить анализ последа (гистологическое исследование плаценты). Главврач на приеме, в присутствии Марии и ее мамы, эти вопросы задал Губайдуллиной, она ответила, что результаты анализов есть.
— В итоге потом он уже говорил, что анализ не готов. Я думаю, что даже если мы сейчас получим анализ, он будет подделан, – уверена мать девушки.
Через некоторое время, откуда ни возьмись, начали появляться странные женщины, представляющиеся то сотрудницами больницы №7, то сотрудницами детской поликлиники Авиастроительного района. Они требовали предоставить им всю документацию по беременности и родам.
— Они обвиняли меня в том, что я вру, что сама виновата в смерти своего ребенка, раз поздно встала на учет в женскую консультацию, – рассказывает Мария.
Каким образом данные учреждения вообще имели отношение к этой истории? Мы задали этот вопрос и пресс-службе больницы №7, и самому Минздраву. Вот как они прокомментировали это:
«По данному факту собрана профильная комиссия под руководством главного внештатного специалиста – акушера-гинеколога Минздрава Татарстана Т. Н. Шигабутдиновой. Проводится ведомственная проверка», — говорится в официальном ответе ведомства.
Прошло уже полгода. И Мария, не сдержав крик души, выложила видео в интернет с мольбой о помощи.
Отчаявшаяся девушка, не собиравшаяся до этого разглашать подробности истории, получила официальную реакцию Минздрава только после обращения в редакцию KazanFirst.
Мама Марии Элина Саблина утверждает, что у семьи по-прежнему нет ответов на три главных вопроса: почему 19-летней здоровой девушке сделали кесарево сечение? Что произошло с ребенком? Почему малыш не был подключен к аппарату ЭКМО, для чего и решились на опасную транспортировку?
Вскоре после случившегося Светлана Губайдуллина пошла на повышение и стала директором Перинатального центра РКБ. Деньги за роды семье вернули спустя четыре месяца, только когда они побывали на приеме у главврача Рафаэля Шавалиева.
— Нам сказали, что в суд идти бесполезно, что мы ничего не добьемся. Но я хочу наказать этих людей. Хочу наказать конкретно тех, кто не подключил моего сына к аппарату ЭКМО, — заявляет Мария.
Comment section