Михельсон, Тимченко, топ-менеджмент — кто стоит за СИБУРом

СИБУР не новый игрок на рынке, а выходец еще из 90-х. «Сибирско-уральскую нефтегазохимическую компанию» создало правительство России в 1995 году. Она изначально задумывалась как крупный производственный холдинг. Компания должна была восстановить производственные связи в нефтехимической отрасли, которые рухнули после распада СССР. В ее состав передали «Сибнефтегазпереработку», а вместе с ней газоперерабатывающие заводы (ГПЗ) в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах, а также Пермский газоперерабатывающий завод и проектный институт «НИПИгазпереработка».

На волне приватизации в 1998 году государство передало свои акции «Газпрому. В этот период портфель активов быстро рос и пополнился 60 предприятиями. Однако скупка была хаотичной, активы были из абсолютно разных сфер, а многие из них – в предбанкротном состоянии. Одновременно рос долг СИБУРа, который достиг почти 70 млрд рублей.

Расчищать «авгиевы конюшни» пригласили уроженца Санкт-Петербурга 35-летнего Александра Дюкова. Он привел молодую команду менеджеров, в которую вошел Дмитрий Конов, ныне – предправления СИБУРа. По его словам, тогда в компании было все так плохо, что вряд ли могло стать еще хуже. При этом он увидел «возможности для улучшения», поэтому и принял предложение Дюкова, рассказывал спустя несколько лет Конов в своем интервью Forbes.

Мощный рывок компания сделала в 2010-2011 годах, когда крупным собственником стал руководитель газовой компании «НОВАТЭК» Леонид Михельсон. Кроме него в число новых совладельцев вошли Геннадий Тимченко и ряд менеджеров компании, в том числе сам Конов, Михаил Карисалов и Дюков (в 2006 году возглавил «Газпром нефть», а управление СИБУРом передал Конову).

«Одна из немногих российских компаний, которая пытается создать добавочную стоимость»

Новые управленцы выстроили вертикальный холдинг. Команда постепенно избавилась от непрофильных активов, решила вопросы с кредиторами и разработала программу развития. Стратегия была нацелена на углубление переработки сырья – побочных продуктов добычи нефти и газа. Это потребовало создания новых производств по газопереработке и вылилось в первый серьезный инвестиционный цикл компании, когда СИБУР строил новые ГПЗ и реконструировал старые.

Обозреватель Юлия Латынина, известная своей критикой многих политических и экономических процессов в России, отмечала, что СИБУР – одна из немногих эффективных крупных компаний в стране, близких к государству. «Это хорошо организованная компания. Одна из немногих российских компаний, которая пытается создать добавочную стоимость не путем продажи сырой нефти, а путем превращения этой нефти в продукты сложной нефтепереработки», – заявляла журналист в эфире на «Эхо Москвы».

СИБУР нарастил мощность переработки попутного нефтяного газа втрое. Параллельно стали появляться производства дальнейшего передела, где фракции с ГПЗ становились сырьем для получения продукции с уже большей добавленной стоимостью, в том числе полимеров.

Одним из первых крупных проектов стало создание производства полипропилена на площадке в Тобольске. Позднее мощности производства кратно выросли. Тобольская площадка стала крупнейшим нефтехимическим комплексом в России – «ЗапСибНефтехимом» и сегодня выпускает более 2,5 млн тонн продукции – полиэтилена и полипропилена.

«Главный результат запуска «Запсибнефтехима» – это завершение трансформации СИБУРа в нефтегазохимическую компанию мирового уровня. Эта стройка увеличила наши мощности по полимерам втрое», – говорил гендиректор СИБУРа Михаил Карисалов в интервью «Коммерсанту».

Комплексы в Сибири и на Амуре дадут СИБУРу ключи к глобальным рынкам

Вместе с запуском «Запсибнефтехима» Россия вошла в ТОП-10 производителей базовых полимеров в мире, а СИБУР закрепился в векторе своего развития – строительство крупнотоннажных производств полимеров. Понятная стратегия роста привлекла внимание крупнейшего производителя нефтехимической продукции в Китае – Sinopec. Компания из поднебесной оценила ее еще на начальной стадии тобольского проекта и посчитала перспективным инвестировать в быстро растущую компанию. В 2015 году китайцы приобрели 10% акций СИБУРа.

«Вхождение Sinopec, глобального игрока мировой нефтехимической отрасли, в капитал СИБУРа является подтверждением построения менеджментом лидирующей газоперерабатывающей и нефтехимической компании и признанием высокого потенциала ее дальнейшего развития», — комментировал тогда Михельсон. Через год китайский фонд Шелкового пути Silk Road Fund купил еще 10% акций СИБУРа.

Уже с новыми акционерами в 2020 году у границ Китая стартовал проект создания Амурского газохимического комплекса (ГХК). И если «Запсибнефтехим» стал самым большим комплексом в России, то Амурский ГХК, стоимостью около $9 млрд, обещает стать одним из крупнейших предприятий по выпуску базовых полимеров в мире. Запустить его планируется уже в 2024-2025 годах, а партнером СИБУРа в проекте выступил все тот же Sinopec.

Строительство гигантских комплексов в Сибири и на Амуре может повлиять на расклад на глобальном рынке полимеров, считает исполнительный директор департамента анализа рыночной конъюнктуры Газпромбанка Евгения Дышлюк.

У российской компании выигрышная позиция, так как она для производства материалов использует весь спектр возможного сырья. И газовое – природный и попутный нефтяной газы, чем СИБУР был силен исторически, и нафту, которая добавилась  в сырьевой портфель компании вместе с завершением сделки с ТАИФом. На рынке же высокая конкуренция между производителями из США, а также стран Европы и Азии, которые получают сырье для пластиков преимущественно из нафты – прямогонного бензина – и это ограничивает их возможности.

Сделка обсуждалась 10 лет

Почему СИБУР заинтересовался предприятиями в Татарстане? Тренд на объединение и укрупнение в принципе характерен сегодня для большинства отраслей, не только нефтегазохимии. Чем крупнее игрок, тем проще конкурировать за позиции на мировом рынке. Поэтому слухи о возможной продаже предприятий в республике появлялись и затухали с начала «нулевых». В 2008 году СИБУР, еще будучи «дочкой» Газпрома», даже сообщал о переговорах с ТАИФом и руководством Татарстана о покупке «Казаньоргсинтеза». Но тогда эти идеи похоронил мировой финансовый кризис 2008 года, во время которого обе компании столкнулись с падением платежеспособности клиентов и сужением рынка сбыта.

Вновь речь о потенциальной сделке зашла только через десять лет — в 2019 году, когда ТАИФ публично заявил о возможности продажи своих активов. Возглавлявший тогда компанию Альберт Шигабутдинов в интервью «Ведомостям» прямо сказал, что компания готова к привлечению стратегического партнера, который стал бы гарантом реализации огромной инвестпрограммы компании. А после анонса объединения с СИБУРом еще раз пояснил для сомневающихся: «Есть огромные сомнения и большие риски, что мы не сможем удержаться в том положении, которое сегодня ТАИФ имеет в экономике России».

Три стратегические точки на карте нефтехимии

Слияние в итоге состоялось — осенью этого года под крыло СИБУРа перешли «Казаньоргсинтез» (производит полиэтилен и поликарбонаты), «Нижнекамскнефтехим» (пластики и каучуки) и энергетическая компания ТГК-16. При этом бывшие акционеры ТАИФа стали совладельцами объединенной компании.

Что это дает с точки зрения бизнеса, в принципе понятно. Суммарная мощность СИБУРа уже сейчас составляет 7,4 млн тонн продукции в год. С вводом новых проектов в Амурской области и Нижнекамске будет еще больше – около  8,1 млн тонн в год только полимеров и 1,2 млн тонн каучуков, а если считать всю нефтегазохимию – около 11 млн тонн. По идее этого точно должно хватить чтобы уверенно войти в пятерку крупнейших мировых игроков отрасли. При этом объединенная компания в перспективе получит нефте- и газохимические мощности сразу в трех стратегически важных точках: в Сибири и в европейской части России на Дальнем Востоке.  

Такая расстановка дает возможность диверсифицировать производство продукции, выпуская пластики определенной марки в разных частях страны, чтобы оптимизировать логистические схемы. И в принципе можно согласиться с тезисом, который неоднократно звучал из уст руководителей СИБУРа и ТАИФа на стадии подготовки сделки – в условиях растущей конкуренции на мировых рынках объединение возможностей двух компаний пойдет на пользу российской отрасли. Но для рядового жителя Татарстана борьба за лидерство на мировой арене неосязаема и дает лишь абстрактные поводы для гордости. А вот что сделка может дать самой республике – гораздо важнее.

Семь раз посчитай – один построй

Общую канву взаимодействия СИБУРа и Татарстана обозначает соглашение о сотрудничестве, которое было подписано президентом Республики и Леонидом Михельсоном в тот же день, что и сама сделка. Продолжение инвестиционной активности, сохранение налогов, социальное партнерство и стимулирование развития во всех его видах – стандартный набор пунктов для такого документа. Но надо отметить, что топ-менеджеры СИБУРа при этом очень осторожны в своих заявлениях – ничего заведомо невыполнимого не обещают, зарплаты на заводах этой осенью уже немного подняли, но «золотых гор» не сулят и явно привыкли считать деньги в интересах компании.

Из очевидно положительных сторон сделки — СИБУР явно всерьез смотрит на татарстанские предприятия как на точку роста бизнеса компании в целом. А это значит, что и в Казани, и в Нижнекамске холдинг постарается достичь максимума с точки зрения возможной эффективности работы своих новых активов. Заводы в республике явно получат стабильность с точки зрения обеспечения сырьем, которого зачастую не хватало, в какой-то степени снизят издержки, за рынки сбыта больше не надо будет конкурировать с федеральным игроком. Все это естественным образом отразится и на прибыли предприятий, и на налоговых отчислениях по месту их прописки, которым по прежнему остается Татарстан.

Кроме того, не раз звучало, что СИБУР берет на себя обязательства по продолжению инвестиционной программы, которую ранее заявлял ТАИФ. Хотя и не без оговорок – Дмитрий Конов в своих интервью несколько раз подчеркивал, что проекты, запланированные на период после 2025 года, еще раз пройдут через оценку возможной эффективности. Президент Татарстана Рустам Минниханов, впрочем, видит в этом скорее плюс. И  на заключении соглашения с  компаний сказал, что ему понравился подход СИБУРа. «Все обязательства, которые по нашей программе развития нефтегазохимического комплекса были, они (СИБУР. — Ред.) полностью приняли и говорят: это только то, что было. Мы сюда привнесем еще много другого. Нам это импонирует», — отмечал Минниханов.

То, что СИБУР не привык сорить деньгами и инвестирует по принципу «семь раз посчитай – потом строй», наверное неплохо. Если посмотреть на другие регионы присутствия компании, то видно, что их экономика только выигрывает от такого подхода к реализации проектов. Запуск «ЗапСибНефтехима», например, позволил и без того не бедной и развитой Тюменской области нарастить выпуск продукции в сегменте «Обрабатывающие производства» в 1,5 раза, производство химических веществ и химических продуктов – втрое. По динамике роста индекса промпроизводства Тюменская область заняла второе место по стране, выдав 121,5%. Может быть, с другими цифрами, но похожий эффект стоит ждать Нижнекамску, где уже строится новый этиленовый комплекс на 600 тыс. тонн – с одной стороны, проект уже в активной фазе строительства, с другой – у СИБУРа еще есть время его дополнительно оптимизировать.

Однако этот подход идет вразрез с привычным Татарстану еще с прошлого века набором принципов «дороже, больше, первее». И ждать, что проекты по увеличению мощности заводов в Казани и Нижнекамске приведут к пропорциональному увеличению рабочих мест, точно не стоит. Скорее всего новые проекты СИБУРа в республике или, правильнее сказать, пересмотренные им проекты ТАИФа будут больше похожи на уже упомянутый «Запсибнефтехим», где производство максимально технологично, все цифровое и людей требуется значительно меньше. Уровень требований к их подготовке при этом, правда, растет, а значит, соответствующим образом и зарплаты. Много ли будет таких рабочих мест? Вряд ли. Но если сравнимый уровень требований будет распространен и на уже действующие производства, в теории это может развернуть тренд на отток из республики хороших специалистов, которые до сих пор не видели для себя возможностей профессионального роста, а порой и вовсе меняли род деятельности на какой-нибудь e-commers, потому что зарплаты там выше, чем в промышленности.

Принципы на три буквы 

Еще одна особенность СИБУРа – уровень внимания компании к теме ESG. Это аббревиатура от Environmental, Social, and Corporate Governance, которая подразумевает, что компания в своей работе ориентируется на западные стандарты прозрачности управления, экологической и социальной ответственности. Ну или вынуждена ориентироваться, потому что это общепринятые правила в той лиге, где СИБУР собирается конкурировать с лидерами мировой отрасли.

Простыми словами – это значит, что в оценке всех своих проектов, в том числе ранее заявленных ТАИФом, например, СИБУР будет оценивать не только прибыль и окупаемость (без этого, конечно, не обойдется), но и каков углеродный след у конечной продукции, как в рамках проекта учитывается развитие человеческого капитала компании, на сколько прозрачно принятие решений и т.д. 

Как компания будет переносить уже наработанные практики в Татарстан, пока непонятно. Республика внимательно относится к теме развития социальных благ и экологии, но соответствующие задачи всегда привычно решались путем прямых договоренностей правительства с первыми лицами компаний. Раньше регион мог просто предложить ТАИФу включиться, например, в проект восстановления Лебяжьих озер, и ТАИФ включался однозначно и на 100%. СИБУР к такого рода приглашениям явно не привык и выстраивать взаимодействие с новой головной компанией КОСа и НКНХ республиканским властям придется, видимо, в новом же ключе. В свою очередь топ-менеджменту СИБУРа придется принять во внимание, что власти региона вполне справедливо ждут от нефтяной и нефтехимической отраслей повышенной социальной нагрузки. Скорее всего корректировать свою политику будут обе стороны.   

Яркий пример противоречия в подходах – вопрос поддержки профессионального спорта. История СИБУРа показывает, что для него совсем нетипична работа с конкретными спортивными клубами — компания подчеркнуто занимается проектами в сфере массового и детского спорта. В Татарстане же, наоборот, быть титульным спонсором клуба, защищающего имя республики, – это вопрос чести. И никто не привык смотреть на то, что затраты на спонсорский контракт могут быть сравнимы с половиной зарплатного фонда такого промышленного гиганта, как «Казаньоргсинтез», например. Несмотря на это  СИБУР вроде бы как принял в наследство от ТАИФа обязательства по финансированию «Рубина» и обоих «Нефтехимиков». Но насколько далеко простираются эти обязательства – покажет только время: «Мы взяли на себя социальные обязательства перед Республикой Татарстан. Сразу скажу – без четкого обозначения периода и суммы», — сказал Конов в одном из своих интервью.

Нужна ли Татарстану «Формула хороших дел»?

Зато руководство СИБУРа уже заявило, что будет распространять на Татарстан корпоративную социальную программу «Формула хороших дел». Она действует во всех регионах, где работает холдинг. Самым показательным примером можно назвать Тобольск, наверное, где с момента запуска программы появилось достаточно много инфраструктуры. И спортивной — в том числе  ледовая арена, спорткомплексы, бассейны, единственный в Тюменской области крытый скейтпарк. И социального значения — построили и реконструировали более 40 образовательных, медицинских, культурных, спортивных объектов. Бывшая столица Сибири получила даже собственный аэропорт. В результате Тобольск вошел в топ-20 средних российских городов по качеству жизни.

Звучит красиво, но есть нюанс. Все это сделано «при поддержке» компании, а не просто «взяли и оплатили». А это значит, что компания не будет брать ответственность за успех подобных проектов развития исключительно на себя и предложит чиновникам и партнерам из НКО как-то ее разделить. Насколько к такому уровню взаимодействия готовы в республике и в каком объеме «Формулу хороших дел» запустят в Татарстане – пока вопрос, конкретные планы не озвучиваются. Но очевидно, что, например, для Казани, с ее благоустройством, уровнем развития городской среды, ценами на жилье, нельзя просто взять кальку программы из депрессивного региона. Продемонстрировать здесь успехи на эффекте низкой базы не получится.