Для счастья взрослых нужно много разных сложных вещей, а для счастья ребёнка всего две простые — папа и мама. Некоторые дети, к сожалению, теряют родителей или не узнают их вообще. В Татарстане 1% от общего числа детей остались без попечения родителей. Кажется, что статистика в 1% — это не так уж и много, но статистика ничего не знает о людях. 1% — это почти десять тысяч детей. Если быть точнее — 9701 ребёнок, по данным на 1 января 2022 года. Из них в соцучреждениях для детей-сирот сейчас находятся больше полутысячи. В прошлом году было усыновлено всего 50 детей, при том, что в очереди стоит порядка 300 семей. Почему?

Усыновлять хотят только маленьких

Я приехала на интервью с директором Центра усыновления Татарстана Дианой Хабибуллиной немного пораньше, чтобы найти сам центр. Он находится в здании с ещё несколькими учреждениями — все они располагаются в разных подъездах. Не сильно раннее утро, почти обед. Идёт сильный снег, хлопьями. Все три крыльца в сугробах. Захожу в первую дверь по протоптанной тропинке — ошибка. Второй подъезд — тоже не то. Подхожу к третьему: на бетонном полу даже нет человеческих следов. Символично — не самое популярное место.

— Это потому, что мы людям разное время приёма назначаем, чтобы они друг друга не увидели — все-таки тайна усыновления, — объясняет Хабибуллина.

Большинство детей после потери родителей или лишения родителей родительских прав попадают в замещающие семьи (к ближайшим родственникам), лишь 6% — в детский дом. Ежедневно в республике выявляется около трёх детей, оставшихся без попечения родителей.

Существует три вида устройства детей в семью: усыновление, опека и приемная семья. Опекунами чаще всего становятся ближайшие родственники. Приемная семья — это опека по договору между гражданами и органами опеки и попечительства. В приёмную семью передаются дети, которых невозможно было пристроить к родственникам или передать под усыновление. В прошлом году в такие семьи были переданы 119 детей. Усыновление — это приём ребёнка на условиях кровного родства со всеми вытекающими правами и обязанностями. В прошлом году под усыновление были переданы 50 детей.

В данный момент в татарстанских организациях для детей-сирот живут 585 детей. Важно ещё понимать, что по закону разделять братьев и сестёр — то есть их усыновление разными семьями — невозможно. Только вот брать в семью сразу двоих, троих или даже четверых детей мало кто готов. А таких детей большинство — 63%. При этом 40% — дети-инвалиды, а в семью, конечно, чаще забирают здоровых.

В данный момент в очереди на усыновление в Татарстане стоит 260 семей, готовых усыновить ребёнка на правах кровного родства, и 78 семей, которые готовы стать приемными родителями. Вот только почти все они имеют одинаковые запросы — им нужны дети от 0 до 3 лет с 1-2 категорией здоровья (без физических отклонений и патологий).

— Мониторинг принятия в семью приёмного ребёнка показал, что основные мотивы — бездетность или желание иметь больше детей в семье, — рассказывает директор Центра. — 3% людей берут детей из детского дома в результате личной трагедии — когда теряют собственных. Но люди готовы взять в семью максимум одного или двух здоровых и маленьких детей — таких крайне мало, поэтому за ними и стоят очереди.

Усыновлять хотят именно как своего — чтобы он не знал и не помнил прошлого, добавляет Хабибуллина.

Но 71% воспитанников детских домов — это подростки. Ситуацию осложняет то, что информация о детях, состоящих на учете, строго конфиденциальная. Банк данных существует в электронном виде — там есть фотографии, небольшая характеристика ребёнка, информация о его родителях. Однако доступ к этому банку получают люди, которые уже прошли всю процедуру подготовки к усыновлению.

Российский менталитет — скрывать усыновление

В России есть такое понятие, как тайна усыновления. По закону говорить ребёнку о том, что он приемный, имеют право только родители. За границей понятия тайны усыновления не существует. Как показывает практика, большинство российских семей скрывают факт усыновления. Некоторые мамочки даже носят накладные животы по несколько месяцев, чтобы у соседей и родственников не возникло вопросов. Если речь идёт об усыновлении 2-3-летнего ребёнка, некоторые прибегают к переезду в новый район или даже город.

— Самая сложная категория устраиваемых в семьи детей – это подростки, дети с инвалидностью и сиблинги (дети из многодетных семей). В школе приемных родителей есть отдельный предмет, который посвящен тайне усыновления, – там рассказывают, почему ее не стоит сохранять. Как правило, родители, которые это делают, делают это из страха, что объявятся, например, кровные родственники, захотят ребенка забрать. Некоторые не могут смириться со своей проблемой со здоровьем и занимают позицию «мы хотим верить, что мы его сами родили», — считает руководитель региональной общественной организации приемных семей РТ «Мы вместе» Светлана Елакова.

Большинство наших собеседников, работающих в детских домах, сходятся на том, что это проблема российского менталитета. Почему-то общество воспринимает сам факт усыновления как нечто постыдное, мол, своего родить не смогли. К самим детдомовцам относятся предвзято и даже с заведомой брезгливостью — особенно к подросткам, которым часто пророчат преступное будущее. За примером далеко ходить не приходится — по словам наших спикеров, если недалеко от детского дома пропадает имущество, полиция первым делом проверяет воспитанников детдома. По этой причине, когда у подростков появляется возможность куда-то поехать (например, в лагерь), они держат в тайне своё социальное положение. Начинают придумывать истории о своих родителях, быстро адаптируются и заводят друзей.

Не каждого ребёнка юридически можно усыновить, даже после лишения его родителей родительских прав, — для восстановления биологическим родителям даётся полгода. Дети, родители которых находятся в местах лишения свободы, передаются только в приемные семьи, то есть на время. Усыновить на правах кровного родства можно ребёнка, родители которого умерли или отказались от него, но в таких случаях чаще всего детей забирают родственники.

— Наверное, должно пройти какое-то время, чтобы мышление людей поменялось. Очень много продвинутых, умных молодых людей, которые хотят воспитывать детей, но они нацелены на очень узкий круг воспитанников — совсем маленьких, чтобы ребёнок ничего не помнил. Мы начинаем с ними работать, говорим, давайте попробуем кого-нибудь постарше. Раньше, до пандемии, была возможность ездить на «день аиста» — это была очень полезная практика. Но сейчас такой возможности нет, — сетует директор центра усыновления.

Не все воспитанники попадают в банк данных

По данным министерства образования и науки РТ, с 2014 года количество детских домов в Татарстане с 12 сократилось до 8. На базе ликвидированных детских домов созданы Центры содействия семейному устройству в городах Казань, Бугульма, Набережные Челны, приоритетным направлением в работе которых является профилактика вторичного сиротства (которое тоже является огромной социальной проблемой не только республики, но и страны в целом), сопровождение замещающих семей и постинтернатное сопровождение выпускников.

Раньше в России была довольно легкая процедура лишения родительских прав, в связи с чем было много детей младшего возраста. Сейчас же практика изменилась — исчезло представление о том, что нужно как можно скорее лишить родителей родительских прав и устроить ребенка в семью.

Сегодня решений о лишении родительских прав принимается гораздо больше — на это неохотно идут органы опеки и суды. Это также сильно снизило количество детей, которые находятся в банке данных. То есть они пребывают в детдомах, но юридически их усыновить нельзя.

Иногда детдомовцы сами отказываются от усыновления

— Некоторые воспитанники детских домов сами отказываются от усыновления — боятся предательства. Или, например, они приезжают на гостевой режим (он предусмотрен перед усыновлением. — Ред.) в деревенскую семью и говорят, что им не нравится, — нет привычных развлечений, секций, некоторые даже на отсутствие боулинга жалуются. К тому же в семье появляются определённые обязанности: стирка, готовка, уборка, а они к этому не готовы — привыкли жить на «ленивом пансионе». Особенно это касается тех, кто долго прожил в детском доме, — они уже не хотят в семью. А некоторые очень хотят, но в силу возраста их сложно пристроить, — рассказывает Хабибуллина.

Есть те, кто не хочет менять своих привычек. Есть те, кого уже усыновляли, но через какое-то время вернули в детдом, — подобное дети переживают как глубочайшую травму и не хотят снова испытывать боль.

По словам директора Приволжского детского дома Марины Самойловой, каждый родитель представляет себе своего ребенка, которого он хотел бы взять, – какого он должен быть возраста, пола, как он должен выглядеть внешне. Но основной контингент воспитанников – дети от 12 до 17 лет, которые под данные критерии не попадают. Детей маленького возраста очень мало, а если и есть, то, как правило, они имеют старших братьев и сестер или родственников вне детского дома.

«Когда ты не знаешь, что такое мама и папа, — тебе сложно»

— У нас есть замечательный мальчик, который очень хочет в семью, но не хочет уезжать из Казани, так как общается с дядей. Дядя по определённым обстоятельствам усыновить его не может, и мальчик не хочет его оставлять. Этого ребёнка хотели усыновить приемные родители из Москвы, Крыма, Санкт-Петербурга — он всем отказал, — приводит пример директор Центра.

От ещё одной героини нашего материала, которая пожелала остаться строго анонимной, родители отказались в очень раннем возрасте. Это было в маленьком городе: Регина (имя изменено. — Ред.) попала сначала в дом малютки, потом в детдом. Усыновители нашлись только тогда, когда девочке исполнилось 13 лет.

— Меня усыновили в 13 лет. Я тогда была влюблена в мальчика из нашего детского дома и вообще расхотела в семью. Я в принципе перестала верить, что это возможно, хотя раньше очень хотела. Изначально с родителями (с приемными. — Ред.) был конфликт — с отцом. Он казался мне строгим. Когда ты не знаешь, что такое мама и папа, — ну то есть ты видел в фильмах, что они бывают, но понятия не имеешь, кто это такие, — тебе сложно. Ты привык быть один. Ты не знаешь, что такое родные люди. И ты отталкиваешь, неизбежно отталкиваешь. Потому что боишься. Что потом делать, если не получится? В общем, я даже воспитателю между делом сказала, что не поеду к ним жить. Но официально решение не озвучила. А потом увидела, как мальчика из моей школы забирает папа, у него на поводке была собака. Я подумала, что, может, и мне разрешат собаку завести, я очень хотела. И согласилась на усыновление. Собаку мне так и не завели (смеётся), выросла и сама завела. Папу с мамой очень люблю, хотя было тяжело временами. Мало кто знает, что мы не родные, — делится историей девушка.

Позже Регина с родителями переехала в Казань, но сейчас она живет в другом городе. И, кстати, воспитывает собственного ребёнка.

Проблема в том, что мало рассказывается о конкретных детях

В нашей республике усыновить ребёнка проблемнее, чем в других регионах, — многие родители стоят в очереди по три года и больше. А все потому, что только у нас в регионе нельзя даже фотографию ребёнка опубликовать в открытых ресурсах.

Очень большую помощь в усыновлении подростков оказывают СМИ, так как это единственный источник, через который потенциальный родитель может познакомиться с конкретным ребёнком. По словам Хабибуллиной, в случае с усыновлением подростков очень большую работу выполняет проект «Пока все дома» — в прошлом году они отсняли 25 детей. Благодаря всего пяти эфирам в Татарстане усыновили уже троих.

— Если ребёнка один раз показать по федеральному каналу, его увидит огромное количество людей, которые хотя бы задумаются об усыновлении. У нас бывали случаи, что люди в течение полугода решение принимали, но изначально задумались об усыновлении, случайно увидев ребёнка по телевизору, — добавляет собеседница.

Главврач детского стационара при горбольнице №18 Татьяна Мороз считает, что в этом вопросе надо перенимать опыт других регионов — например, Санкт-Петербурга или Кировской области.

— Я считаю, что в медиаресурсах нужно больше рассказывать о конкретных детях, которые растут в домах ребенка и в детских домах. Нужно рассказывать, какие возможности есть для того, чтобы сделать их жизнь лучше. Люди же совершенно не знают, какие дети есть и где они находятся. Возможно, нужно создать сайт или сделать какую-то передачу, где будут показываться эти дети, чем они любят заниматься, какие они. Определенно в таком случае найдутся усыновители. Что касается детей с заболеваниями, ведь в некоторых семьях может быть ребёнок с таким же заболеванием, может, родители хотят помочь ещё одному такому же ребёнку.

В Кировской области есть сайт, на котором есть живые, жизненные фотографии каждого ребёнка. Там подробно описано, какой у ребёнка характер, активный он или нет, общительный ли, чем увлекается, — эта информация очень помогает усыновителю.

Ну а в данный момент система устроена таким образом: если вы решили усыновить ребёнка, то сначала нужно пойти в органы опеки своего района, собрать целый пакет документов, потом пройти школу усыновителей и встать в очередь. Дальше вам дают разрешение познакомиться с ребёнком, которого вы выберете в электронной базе. Если встреча не увенчалась успехом, есть возможность лично познакомиться с другим. Если и в этот раз не получилось, то вы встаёте в конец очереди. Это не было бы такой проблемой, если бы родители, задумывающиеся об усыновлении, имели возможность заранее пообщаться с ребёнком через медиаресурсы.

— Нужно переломить в обществе внутреннее ощущение, что приемные дети — это плохо. Нужно как можно больше показывать положительных историй, — считает Марина Самойлова.

Не обязательно усыновлять ребёнка, чтобы помочь ему

Для многих воспитанников детских домов семейные отношения практически невозможны в дальнейшем потому, что они не усвоили ролевых моделей матери и отца, мужа и жены. Проблема осложняется тем, что они привыкают жить на попечительстве у государства, к помощи спонсоров.

— Детский дом иногда можно назвать санаторием для «ничегонеделания» — не надо готовить кушать, не надо убираться, не надо стирать. А потом ребенок приходит в приемную семью и понимает, что надо самому все делать. Также некоторые дети задумываются еще и о том, что когда они находятся в детском доме, у них на счету копится, например, пенсия по потере кормильца – они знают, что когда выйдут, получат эти большие деньги. Но, как правило, на практике через пару месяцев этих денег у них не остается, — обьясняет Светлана Елакова.

Работники детских домов часто говорят, что помощь от спонсоров важна не в виде рыбы, а в виде удочки — нужны не подарки и сладости, а, например, возможность заниматься с репетитором, ходить в платные кружки, подготовиться к ЕГЭ. С каждым годом все меньше воспитанников вообще поступают в университеты. Однако к оказанию долгосрочной помощи многие не готовы — часто помощь детскому дому является своеобразной личной «индульгенцией» и потому носит единоразовый характер. При этом некоторые спонсоры оплачивают спортивную школу, посещение занятий по футболу, музыкальной школы — это намного более ценный вклад. Ведь чем больше ребёнок занят, тем меньше у него остаётся времени на правонарушения, ведь не секрет, что 90% воспитанников попали в детский дом из неблагополучной семьи, у многих из них уже есть криминальное прошлое.

Директор Приволжского детского дома как альтернативу усыновлению предлагает наставничество. Чтобы стать наставником, человек так же должен пройти специализированные курсы. Наставники помогают конкретному ребёнку социализироваться.

Ребёнок начинает на интуитивном уровне больше доверять этому человеку и привязывается. Взрослый берет условное «шефство» над ребёнком, между ними устанавливается связь, привязанность. Каждый ребёнок из детского дома хочет, чтобы его любили, чтобы с ним считались. А педагогу очень сложно со всеми детьми построить такие отношения. Подобная дружба может продолжаться и вне детского дома. Наставник — это не спонсор и не человек, который даёт материальные блага, — он может оказать моральную поддержку или помощь при устройстве на работу после выпуска.

Татьяна Мороз предлагает расширить такую форму взаимодействия с воспитанниками, как гостевая семья. Сейчас это не очень распространено, но детям даже временное проживание в семье помогает перенять паттерны семейного поведения — любовь к членам семьи, заботу, помощь, взаимные обязанности.