«Если уж людям с улицы выдавали кредиты, то в платежеспособности Даутовой сомнений точно не возникало»

Вахитовский районный суд Казани продолжает рассматривать громкое дело экс-председателя правления «Спурт Банка» Евгении Даутовой, обвиняющейся в мошенничестве на общую сумму 890 миллионов рублей. Всего в деле три эпизода: выдача кредитов юрлицам, входящим в ГК «КЗСК» (Казанский завод синтетического каучука), крупнейшим акционером которого являлась сама Даутова, выдача необеспеченного кредита компании, которая не вела реальную деятельность, и выдача кредитов самой себе.

По версии следствия, по настоянию Даутовой в период с сентября 2013 года по февраль 2017 года было выдано 44 кредита 10 юрлицам, входящим в ГК «КЗСК» и зарегистрированным не только в Казани, но и в Санкт-Петербурге, Москве и Нижнем Новгороде. В некоторых из кредитованных компаний Даутова числилась учредителем. При этом для банка было очевидно, что КЗСК ведет убыточную деятельность и вообще функционирование компании было возможно только с учетом наличия займов, поэтому вероятность возврата кредитов была минимальной. В конечном итоге кредиты оказались невозвратными и компании остались должны банку 712 миллионов рублей с учетом процентов. К слову, в 2019 году Даутовой уже был вынесен приговор по такому же делу – тогда ее приговорили к трем годам условно. Теперь ей вменяется другой состав кредитов, по которому она еще не привлекалась к уголовной ответственности.

Также в 2016 году Даутова поспособствовала кредитованию компании «Торговля и Логистика», которая получила займ на 100 миллионов рублей. По версии следствия, организация не вела реальной хозяйственной деятельности и на самом деле все деньги ушли на погашение кредита ООО «Уфимское производственное предприятие».

Последнее преступление — выдача кредитов самой себе. Даутова подозревается в одобрении самой себе шести займов на общую сумму в 78 миллионов рублей. Впрочем, здесь не все так просто: технически деньги даже не покидали банк и не обналичивались.

Потерпевшей стороной признан банк в лице АСВ. По словам представителя АСВ, в ходе внутренней проверки выяснилось, что Даутова уже была неплатежеспособна на момент получения займов. Первый кредит она еще могла обслуживать, но все последующие были обременительными, так как доходов Даутовой было недостаточно, чтобы их покрывать.

Однако сотрудники «Спурт Банка» и бывшие подчиненные Даутовой дают совершенно другие показания. На очередном заседании допросили свидетеля Михаила Даричева, который проработал в банке 14 лет и занимал должность начальника юридического управления. Диричев входил в состав кредитного комитета «Спурта». Он рассказал, что у членов комитета не возникало вопроса к платежеспособности Даутовой, поэтому ей и одобрили выдачу кредита, который она брала на личные потребительские цели. Свидетель утверждает, что не имелось даже формальных оснований для отказа в выдаче кредита Даутовой. К тому же, 78 миллионов рублей не были для банка крупной суммой.

— Если уж людям с улицы выдавали кредиты, то в платежеспособности Даутовой у меня сомнений точно не возникало. Она была крупнейшим акционером банка, крупнейшим акционером завода КЗСК — человек обеспеченный. До 2015 года она тоже брала кредиты, она обслуживала их своевременно и гасила даже досрочно, — подселился Диричев. — Даутова — это профессионал большого уровня, жесткий требовательный руководитель, но справедливый. Она не экономист по образованию, а математик, но фору давала всем экономистам и аналитикам на дискуссиях.

Диричев о Даутовой отзывается более чем тепло: говорит, что она многое делала для сотрудников, чтобы они работали в комфортных условиях: у всех были уютные комфортные кабинеты, столовые, автостоянка.

Помимо Диричева и ещё некоторых специалистов в кредитный комитет входили начальник отдела управления корпоративными клиентами и заместитель Даутовой Марат Даутов (сын банкирши) и начальник управления по анализу корпоративных клиентов Олег Лукишин (ее племянник). О родстве сотрудников всем в банке было известно — собственно, это и не скрывалось.

Заявка на кредитование сначала подавалась в отдел по работе с корпоративными клиентами, где поступала к специалисту, который прорабатывал эту заявку совместно с другим специалистами из других структурных подразделений: службы безопасности, юридического и финансового отделов — в общем, практически со всеми подразделениями. Далее готовилось заключение — положительное или отрицательное. Если положительное, то заявка выносилась на голосование перед кредитным комитетом: то есть комитет рассматривал уже предварительно тщательно проверенные заявки, потому, по словам свидетеля, часто выносились положительные решения. Ещё один бывший сотрудник «Спурта» Тимур Синицин подтверждает, что заявка на кредитный комитет проходила множество фильтров — то есть, оснований голосовать против у людей было мало (эта схема работает во всех банках).

Диричев утверждает, что Даутова неоднократно лично заворачивала рискованные проекты, если не была уверена, что заёмщик потянет оплату кредита. В один из разов сотрудники предупредили Даутову, что будут выносить на голосование вопрос о старом клиенте банка — ООО «Уфимское производственное предприятие» (именно с ним связан второй эпизод, вменяющийся Даутовой). Совершенно случайно в интернете сотрудники увидели, что один из контрагентов компании подал на банкротство. Учредитель «Уфимского предприятия» Дмитрий Хрусталёв не выходил с банком на связь и не отвечал на звонки. Тогда Даутова решила позвонить ему лично и даже отчитала за то, что тот не сообщил о банкротстве контрагента.

Через какое-то время вопрос о кредитовании предприятия был вынесен во время заседания комитета. Дело было в 2014 году, тогда у компании не было денег на погашение кредита. Однако Хрусталёв планировал заняться поставкой горючих смесей в Крым и убедил аналитиков банка в актуальности этой деятельности после присоединения полуострова. Тогда было решено перекредитовать организацию и инициатором данного действия, по словам Диричева, была не Даутова.

— Цель у банка была одна — вернуть деньги и заработать на процентах по кредиту, этим занимались все банки, — говорит Диричев. — Но через какое-то время от службы безопасности мы узнали, что господин Хрусталёв уехал жить в Австрию, после этого что-то пошло не так…

Следствие делает акцент на том, что Даутова будучи председателем кредитного комитета принимала решения единолично и сам орган не являлся коллегиальным: на этом строится обвинение. Однако и Диричев, и Синицин эту позицию опровергают: они утверждают, что бывали случаи, когда участники комитета голосовали против тех или иных предложений по кредитованию, их мнение принималось во внимание.

«Члены кредитного комитета соглашались с Даутовой. Если мнение шло вразрез, то человека убеждали, что выдача кредитов выгодна», — зачитала часть протокола допроса Диричева гособвинитель Татьяна Маслова.

— Я такого не говорил! — возразил свидетель.

Тогда ему на обозрение предъявили тот самый допрос с его подписью.

— Может быть, невнимательно прочитал… Это, конечно, моя подпись, но я не помню, что такое говорил. Может быть, следователь так записал? Я помню, что несколько фраз просил исправить, потому что они не мои были, но все равно появились (в протоколе — Ред.) не мои фразы, — оправдывался свидетель.

Что касается Даутовой, то вину она признала частично. Подсудимая не отрицает вышеописанных событий, но считает, что силовики неправильно трактуют ее действия и инкриминируют ей преступный умысел, которого не было.