«Мама умудрилась спрятать немного пшеницы»: как жили дети во время Великой Отечественной войны

В преддверии 9 Мая мы пообщались с Бекмурзаевой Сагадат Шайдуллаевной (на фото справа, с ребенком на коленях), которая рассказала о страшных годах своего детства, которое пришлось на время Великой Отечественной войны.

– Я родилась 11 апреля 1935 года в селе Малый Барханчак Ипатовского района в семье Шайдуллы и Габиды Юсупалиевых. До войны, в конце 30-х годов, мы переехали в село Маштак-Кулак Туркменского района.

Вспоминаю, что до войны просыпались очень рано, потому что родители работали в колхозе, а мы всячески помогали: убирали по дому, кормили кур, гусей, старшие сестры смотрели за скотиной. По вечерам мама шила одежду из своих старых платьев и каких-то других кусков тряпок. Особо вещей не было, поэтому младшие донашивали одежду старших.

Если бы не было войны, я, наверное, и не могла бы рассказать многого из того, что произошло. А так я прекрасно помню, что хоть и шла война, мы были детьми – играли в куклы, катались на санках, лепили снеговика. Я очень любила читать, но днем этого делать не удавалось, потому что был постоянный страх, что немцы сожгут книги. Приходилось ночью украдкой залезать под одеяло и читать. Может быть, поэтому зрение потом очень быстро упало. А когда я пошла в школу, пришлось использовать книги вместо тетрадей. Мы делали задания по русскому, литературе и математике прямо между строчками произведений, потому что тетрадей просто-напросто не хватало.

Немцы вошли в наше село Маштак-Кулак в 1942 году. Помню, что был конец лета, жара стояла страшная, усугубляло все то, что мы живем практически в степи. Началась оккупация. Дом заняли немцы, а нас выгнали жить в сарай, где до этого жила скотина. Осенью и зимой там было просто невозможно, мы часто просыпались от холода, так как помещение не отапливалось, есть тоже было практически нечего. Мама умудрилась спрятать немного пшеницы, поэтому по ночам молола зерно. Этим и питались – лепешки и калмыцкий чай.

Сложнее стало, когда зерно закончилось. Нас отправляли собирать «машак» (колоски пшеницы) и другие травы. Варили суп из лебеды, из солодки делали хлеб. Он, конечно, был не очень, но вариантов особо не было, приходилось есть такой. Электричество отсутствовало, только лампы, лампады и фонари. Нас заставляли закрывать окна одеялами, чтобы не быть мишенью для наших самолетов. Немцы боялись, что летчики разбомбят их.

Был случай, от которого у всех замерло сердце. Мой младший брат Шамиль зашел в дом, где жили немцы и взял зажигалку. Мы даже не знали, что это. А фашисты сказали маме, что, если ее не вернут, всю семью расстреляют. Объяснять ему, что поступок нехороший, было тяжело. Но в конце концов он все-таки пошел и достал припрятанную вещь в стопке дров. Позже сказал нам, что сделал это, чтобы досадить фрицам, чувствующим себя там как дома. Даже маленький брат понимал, что немцы – враги, и по-своему их ненавидел. Да, мы все боялись их, была какая-то неприязнь и злоба. Но со временем это прошло, потому что теперь боялись они. В нашем районе работал партизанский отряд «Борис», который не давал им покоя, заставлял пугаться каждого шороха. А я думала, что именно мой папа придет и вышвырнет этих гадов из нашего села.

В один из дней из Минеральных вод к нам в село пригнали людей. Их было много, около ста, это были евреи. Всех собрали во дворе сельсовета, а затем погнали на окраину, где каждого расстреляли. Это я узнала уже потом, когда выросла. На том месте, в овраге, поставили памятную стелу, а недалеко развернулось и само еврейское кладбище.

В начале 1943-го наши войска выгнали немцев из нашего края, жизнь потихоньку стала налаживаться. Нужно было снова пахать, обрабатывать землю и выращивать хлеб для фронта. Мама вместе с другими односельчанами работала в поле, а мы старались как-то помогать. Из-за нехватки продуктов хлеб стали давать по карточкам, а детей из многодетных семей отправлять в детский дом. Нас с сестрой тоже отправили туда.

В детдоме был свой порядок и уклад жизни. Подъем, зарядка, утренний туалет, завтрак, занятия. После обеда мы делали домашние задания и готовились к следующему учебному дню. Помню, что занимались еще полезным трудом – сажали деревья, вскапывали огород, выращивали ягоды, овощи и фрукты. Участвовали в конкурсах и викторинах, играли в шашки, шахматы, футбол и другие игры. А еще мы по очереди дежурили в комнатах и столовой, мыли полы, ухаживали за растениями. В общем, делали все, чтобы помогать воспитателям. После ужина наступало лучшее время для нас – личное. Мы читали книги, писали письма родным, слушали радио. Хоть там было очень строго, находилось время для шуток и других развлечений. Я всю жизнь вспоминаю многих сотрудников с особой теплотой.

Когда война закончилась, отец долго не возвращался. Он прослужил в Закавказском военном округе до 1946 года и демобилизовался в звании лейтенанта запаса. Мы в это время еще были в детдоме и каждый день ждали, что наконец покинем его. Папа вернулся и приехал забрать нас с сестрой. Он стал работать в райпотребсоюзе, в доме появился достаток. А через время у нас появились еще один брат и сестра.

Позже Сагадат Шайдуллаевна вышла замуж за видного парня Вахита Бекмурзаева и осталась жить в соседнем ауле Чур. У них родилось два сына и три дочери. За это ее наградили знаком отличия «Мать героиня». Она много лет проработала в совхозе «Туркменский», за что получила медаль «Ветеран труда», а сейчас является одной из старейшин аула, к ней прислушиваются как молодые, так и пожилые. С Вахитом они прожили вместе 45 лет, после чего муж умер – сказались тяготы и лишения, голод и непосильный труд на благо страны в детстве. Сейчас семья стала куда больше — ее радуют 12 внуков и 25 правнуков.

Автор материала Алина Акджигитова