В заседаниях по делу о крушении дизель-электрохохода «Булгария» вновь объявлен перерыв до середины июня. Перед приговором осталось лишь одно процессуальное действие — последнее слово главной обвиняемой Светланы Инякиной. Остальные подсудимые выступили сегодня
Прогнозы прокуратуры, судя по всему, не сбудутся. В заседаниях по делу о крушении дизель-электрохохода «Булгария» вновь объявлен длительный перерыв. Сегодня после последних реплик участников процесса в прениях сторон, подсудимым было дано право последнего слова. Выступления четырех подсудимых длились по нескольку минут, и последней должна была выступить Светлана Инякина. Когда все уже готовились к тому, что суд вот-вот удалится в совещательную комнату для вынесения решения, судья Сергей Якунин неожиданно прервал заседание. При этом, пока Инякина не выступит, суд не может удалиться для вынесения решения, говорит старший помощник татарской транспортной прокуратуры Евгений Дикарев. Значит после ее выступления можно ждать еще одного перерыва. Причин, побудивших Якунина оттянуть окончание процесса достоверно назвать не может никто.
Судья Якунин
Источник KazanFirst сообщил, что перерыв, скорее всего, связан с необходимостью решить некоторые технические вопросы. Например, протоколы судебных заседаний изготовлены еще не до конца. Эту информацию подтвердил Геннадий Игнарин, потерпевший по делу, потерявший в трагедии сына: «Протоколы судебных заседаний полностью готовы до конца прошлого года. 16 января произошел инцидент со старым [Гурами Горгиладзе] адвокатом [старпома судна Рамиля] Хаметова, но за этот день я протоколов еще не видел».
Прокуроры тоже комментируют ситуацию обтекаемо. «Такое решение принял суд, и мотивы его нам неизвестны. Если посчитал нужным — значит это правильно», — говорит Дикарев. От прогноза, когда будет вынесен приговор, он воздержался. Практика показывает, что последний перерыв в заседании может затянуться на срок до двух месяцев. Учитывая объем дела на быстрое вынесение решения рассчитывать не приходится.
Очередной судебный день начался с реплик на выступления в прениях сторон. Первыми начали говорить прокуроры. Они высказали свое отношение к заявлениям адвокатов о несостоятельности доводов обвинения и якобы ложных показаниях свидетелей. Кроме того отметили нестыковку в линии защиты Инги Новиковой, адвоката Семенова: «то она говорит, что ее подзащитный невиновен, то просит данные им признательные показания, от которых он позже отказался, учесть как смягчающее обстоятельство».
Сами защитники в ответной реплике указали на то, что ответственности, почему-то, удалось избежать практически всему экипажу. Кроме того напомнили о некоторых нарушениях, допущенных в отношении их подзащитных. Со слов Новиковой, при вынесении обвинительного заключения прокуратурой, почему то, не учтено состояние здоровья ее подзащитного, как смягчающее обстоятельство. По поводу заявления прокуроров на ее счет она отметила: «Если бы сторона обвинения объективно воспринимала эти доказательства, то они наверняка включили их как смягчающее обстоятельство».
Адвокат Инга Новикова
Игнарин, взявший слово от имени потерпевших, заметил на это, что в рамках этого процесса никто и не отрицает вины экипажа, но суд идет над теми, кто на скамье подсудимых. Кроме того упомянул, что среди погибших были беременные, и это, по его мнению, отягчающее обстоятельство.
По окончании прений с последним словом начали выступать Владислав Семенов и Ирек Тимергазеев, чиновники казанского отделения Ространснадзора, Хаметов и эксперт камского филиала Российского речного регистра Яков Ивашов. Все они продолжают отрицать вину.
Хаметов с последним словом
Хаметов был краток. Он очередной раз выразил соболезнования потерпевшим и заявил, что если бы он управлял судном — трагедии бы не случилось. Тимергазеев начал свою речь спокойно, но эмоции постепенно начали брать верх: «Людей не вернешь, но это не наша вина, людей погубила не бумажка формата А4, а незакрытые иллюминаторы». Он вспомнил, как начиналось это дело, как его арестовывали, кто и что по этому поводу говорил: «Я помню, как меня задержали. Заковали в наручники, показали по всем каналам. Помпезно, конечно. Бастыркин выступил с заявлениями». Подсудимый напомнил, что после трагедии была создана общественная комиссия, которая выдвинула ряд предложений. Председатель комиссии написал тогда письмо Путину и Медведеву о причинах кораблекрушения и просил их дать указания привести в жизнь вынесенные предложения, «но наш президент дал поручение не разобрать предложения комиссии, а дал поручение Бастрыкину провести другую линию. И вот мы здесь».
Про иллюминаторы Тимергазеев повторялся несколько раз и просил прессу донести эту информацию до общества.
Тимергазеев выступает с последним словом
Семенов назвал аргументы обвинения желанием представить белое за черное, а черное за белое. «Мы ни одного разрешительного документа не выдали. Я не посыпаю пеплом голову, как тут хотят, так как своей вины я не чувствую», — заявил он.
«Вы все помните советские времена, когда правда на телевидении у нас была самым объективным доказательством. Послушаешь телевизор и думаешь, да не может быть другого мнения, в газете не может быть неправды. Сейчас времена поменялись», — рассуждал Семенов о роли СМИ в освещении процесса. В конце речи он сказал, что он, конечно, примет то, что назначит ему суд, но правды это решение не раскроет; после чего попросил суд принять справедливое решение.
Последнее слово Семенова
Яков Ивашов, по примеру Хаметова, тоже был краток: «Ваша честь, корабль был экипирован всеми средствами спасения людей и на них спаслись 79 человек. Он был пригоден к плаванию. К гибели людей я не причастен, поэтому прошу суд вынести справедливое решение и меня оправдать».
После выступления Ивашова Якунин внезапно для всех заявил, что право последнего слова Инякиной будет дано позже и объявил перерыв до середины июня. О точной дате следующего заседания будет известно позже.
Булат Айваров
Comment section