«Клиентов предупреждали, что их вклады не застрахованы. Арестованы рядовые сотрудники, которые никаких денег не получали». Адвокат задержанного менеджера «ТФБ Финанс» Рустама Тимербаева — о перспективах громкого уголовного дела

Адвокат задержанного менеджера «ТФБ Финанс» Рустама Тимербаева Руслан Нагиев

Беседовала Юлия Яковлева

Адвокат Рустама Тимербаева, арестованного по подозрению в финансовых махинациях руководителя отдела клиентского сервиса «ИК “ТФБ Финанс”», он также начальник управления клиентских операций на рынке ценных бумаг Татфондбанка, подал апелляцию на решение суда с требованием освободить своего подзащитного.

Об этом в интервью KazanFirst рассказал сам защитник Руслан Нагиев. Он будет добиваться в вышестоящей инстанции отмены решения Советского райсуда, который избрал ему меру пресечения в виде заключения под стражу сроком до 2 апреля. Процедура обжалования ареста применима только на стадии предварительного расследования уголовного дела. Заседание по апелляционной жалобе еще не назначено, однако если в течение десяти дней органы следствия не предъявят менеджеру официальное обвинение, то его должны освободить, утверждает Нагиев.

Прошлая неделя была ознаменована волной задержаний топ-менеджеров Татфондбанка и руководителей структурной дочки «ТФБ-Финанс». За решеткой оказались: гендиректор  «ТФБ-Финанс» Тимур Вальшин, начальник управления активных операций на рынке ценных бумаг Ильнар Абдулманов, глава отдела клиентского сервиса Рустам Тимербаев, заместитель председателя правления Татфондбанка Вадим Мерзляков.

⇒ Топ-менеджер Татфондбанка Вадим Мерзляков задержан. Он ― ключевая фигура в поиске санатора для организации

По версии следствия, топ-менеджмент «ТФБ-Финанс» давал указание заключать договоры на перевод денег клиентов в доверительное управление, но без страховки АСВ.

Задержанный менеджер «ТФБ Финанс» Рустам Тимербаев

Основанием для ареста Тимербаева, по мнению следователей, стало наличие обоснованного подозрения. В его подчинении находятся сотрудники, менеджеры клиентского сервиса, которые непосредственно контактировали с клиентами. У него есть возможность дать подчиненным сотрудникам изменить показания в ходе предварительного следствия, заявил на суде следователь.

Однако никаких доказательств, подтверждающих его подозрение, в уголовном деле не имеется: с клиентами компании он работу не проводил — это подтверждается показаниями потерпевших вкладчиков и других подозреваемых, настаивает адвокат.

Срок погашения облигаций Татфондбанка по продукту «Доходные инвестиции» наступает 20 февраля 2017 года. В этот день «ИК “ТФБ Финанс”» может предъявить облигации к оферте (выкупу) по 100% от номинальной стоимости к ТФБ. В случае санации ТФБ клиенты инвестиционной компании «ИК “ТФБ Финанс”» смогут получить назад свои деньги, а также обещанные по ним проценты. Людям не отказали в выплатах, а сотрудников уже арестовали.

Для предъявления облигаций к оферте необходимо совершить ряд действий, которые указаны в «Решении о выпуске облигаций и одинаковы для любых других облигаций любых эмитентов». В частности, нужно направить в адрес ТФБ уведомление о намерении продать облигации, подписанное генеральным директором «ИК “ТФБ Финанс”», выставить на бирже заявки на продажу облигаций и другие действия. Но сотрудники, необходимые для их совершения, сейчас находятся под арестом и не могут осуществлять свои трудовые обязанности.

Если же «ИК “ТФБ Финанс”» не предъявит облигации к выкупу до указанного срока, то для возврата денег клиентам облигации необходимо будет продавать на рынке по рыночной стоимости, которая, скорее всего, будет ниже номинальной, что приведет к получению убытка клиентами. Поэтому, чтобы избежать такого варианта событий и вернуть клиентам их деньги в полном объеме, необходимо освободить от ареста сотрудников компании, обеспечив им возможность предъявить облигации к выкупу.

— У клиентов был доступ к информации, что их вклады не страхуются Агентством по страхованию вкладов?

— Эта информация была в открытом доступе. Вкладчиков должны были предупреждать. Потерпевшие сейчас утверждают, что им не разъясняли, что вклады не застрахованы, поэтому они возмущены. До них эту информацию доводили, была внутренняя инструкция — доводить это. С клиентами работали операционисты, и они объясняли: имейте в виду, что вклады не застрахованы. Они рисковали, как в лотерее: купил билет, можно выиграть или нет, но вернуть деньги за покупку билета не можешь. Примерно это было так.

— Клиенты, выходит, были в курсе?

— По нашей информации, да. Это мне сказал сам Тимербаев. Но он лично с клиентами не общался, так как у него другие функции были. Он был начальником клиентского отдела и не работал непосредственно с клиентами, с ними работали операционисты.

— Кто, по вашей версии, виноват: менеджмент, который давал указания подчиненным, или персонал, контактировавший с вкладчиками?

— Тимербаев давал [операционистам] указание, чтобы те разъясняли людям, что вклады не застрахованы. В суде были материалы дела, но мы не видели в них показаний, чтобы кого-то заставляли или уговаривали. Я слышал от сотрудников Главного следственного управления, что они больше склоняются к тому, что, скорее всего, это делали операционисты, те, кто работал с клиентами.

— Почему тогда эта ситуация вылилась в уголовное дело?

— Возможно, свою роль сыграл общественный резонанс: обманутые вкладчики стали шуметь, поэтому решили за это дело взяться. Но взялись не совсем за то, так как арестованы рядовые сотрудники, которые лично никаких денег не получали. Все вклады уходили в Татфондбанк. На руках у подозреваемых лиц никаких денег не было, а им вменяют завладение чужим имуществом путем обмана (часть четвертая ст. 159 УК РФ «Мошенничество»). Они работали только за зарплату.

Многие российские банки представляют такие же финансовые продукты, что и «ТФБ Финанс». Таких сделок миллионы по всей стране и сейчас. В 2014 и в 2016 годах инвестиционную компанию Татфондбанк проверял Центральный банк, в том числе по этому продукту, и никаких претензий не было.

Может быть, таким образом хотят успокоить недовольство людей, которые стремятся вернуть свои деньги? Хотя со стороны вкладчиков это в любом случае был риск. Они сами на него шли, когда соглашались на доверительное управление, и должны были это понимать. Когда свои кровные деньги вкладываешь, всегда консультируешься и перестраховываешься, тем более когда вклады более миллиона рублей. Конечно же это опасно и нужно изучать всю информацию.

— Что говорит сам Тимербаев?

— Он говорит, что выполнял всю работу согласно инструкции. Он считает, что они работали вполне законно. А то, что кто-то до клиентов донес или нет, что вклады застрахованы или нет, это уже другой вопрос и не к нему. Он с клиентами не работал, а только со своими сотрудниками, был их руководителем.

Процитирую пояснения Тимербаева, которые он дал на суде в ходе избрания меры пресечения: «Вся деятельность доверительного управления зарегулирована, осуществляется на основании лицензии Центрального банка России и им же полностью проверяется. Центральный банк проводил две проверки (в 14-м и 16-м годах), не выявили при этом никаких нарушений. Те документы, которые были изъяты из инвестиционной компании, подтверждают, что клиенты собственноручно подписали все необходимые документы, ознакомились с ними, должны были ознакомиться, знали, где ознакомиться, получили всю информацию о рисках. У сотрудников на местах была готовая инструкция, каким образом нужно предлагать данные продукты, сотрудники не имели права без ознакомления с этими документами каким-то образом предлагать продукт».

— Кого тогда должны были арестовать?

— А почему вообще кого-то должны были арестовывать?

— Но кто-то же виноват, что люди не получили своих денег?

— Надо обратить внимание, что люди рисковали, когда вкладывали деньги, их предупреждали, что эти вклады не застрахованы. Эта услуга законна.

— Какая тогда выгода им была соглашаться с такими условиями?

— Дивиденды.

— Звучат ли от Тимербаева какие-нибудь фамилии?

— Ни с кем в преступный сговор он не вступал, никаких преступных указаний вообще не было. Каждый выполнял свою работу. Никаких денежных средств он не похищал, не завладевал.

— Вы как адвокат подозреваемого с чем не согласны?

— Изучив материалы дела, видно, что доказательства вины Тимербаева нет. Следствие, я считаю, само сомневается пока в его виновности. Им, кстати, до сих пор не предъявлено обвинение. Мы даже не знаем, в чем конкретно их обвиняют. Просто есть подозрения.

Законом это, конечно, предусмотрено, но, как правило, если человека берут под стражу и обращаются в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, обычно следователь на этот момент за два дня предъявляет обвинение. Он знает, в чем обвиняют человека, есть понимание, есть набор доказательств по делу. А здесь ничего нет. Просто пока взяли под стражу, обратились в суд, а суд это как-то все слепо удовлетворил.

Хотя арест — это исключительная мера пресечения, которая избирается, если нет возможности избрать более мягкую. Например, когда человек подозревается в насильственных преступлениях: убийство, разбой, причинение тяжких телесных повреждений. Здесь же они подозреваются просто в финансовых махинациях. Они для общества опасности не представляют.

В своем ходатайстве следователь указывал в суде, что Тимербаев может скрыться от следствия, оказывать давление на свидетелей, уничтожить доказательства. Никаких подтверждений этим словам он не привел, это только предположения. Я задал вопрос: а может быть, кто-то на данный момент жаловался из свидетелей или потерпевших, что на них кем-то оказывается давление? Нам ответили, что таких жалоб не было. Почему бы им тогда не избрать хотя бы домашний арест? Чем он плох? Человек так же ограничен к средствам связи, не имеет доступа к интернету. Особых доказательств нет, обвинение даже не предъявлено, не сформулирован текст обвинения, следователи пока сами не понимают, в чем их обвинять.

— Опишите Тимербаева как человека

— Очень спокойный, мирный, скромный, семьянин, воспитывает двух маленьких детей, занимается спортом — участвует в соревнованиях по легкой атлетике. Я 16 лет работаю адвокатом, таким людям в следственном изоляторе очень тяжело, потому что окажется он среди уголовников, наркоманов, убийц, то есть лиц, которые как раз совершают насильственные преступления. Я считаю, это метод психологического воздействия.

— Зачем?

— Мне это не понятно. Только ради того, чтобы успокоить толпу недовольных вкладчиков?

— Что Тимербаев говорит про других арестованных фигурантов уголовного дела? Как ведет себя сам? Согласен ли с обвинением?

— С подозрениями в свой адрес он не согласен. Его подозревают в хищении денежных средств путем обмана вкладчиков инвестиционной компании. Он это отрицает, потому что никаких дел с клиентами не имел никогда. Одно могу сказать: в сговор они не вступали, работали честно, согласно всем инструкциям инвестиционной компании.

— Вы как оценивайте исход этого дела?

— Если убрать резонанс, насколько все политизировано, перспектив у этого дела нет никаких, так как нет доказательств. В действиях подозреваемых лиц нет даже события преступления, не то, что состава. Потому что компания занималась обычной работой в сфере услуг ценных бумаг, инвестиций. Этим занимаются множество компаний в России. Просто эти деньги ушли в Татфондбанк, а он лопнул, деньги вернуть невозможно. Но кто-то должен быть виноват. Почему-то сделали виноватыми рядовых сотрудников, которые этих денег не видели и не получали.

Должно разобраться следствие и возбуждать дела, привлекать к ответственности только виновных лиц, а не кого попало. Это несправедливо и незаконно, я считаю. Мало, что ли, у нас дел по реабилитации, мы потом обращаемся за компенсацией к государству? Дела прекращаются, люди, бывает, под стражей сидят несколько месяцев среди уголовников, а потом выясняется: ой, извините, не того взяли. Суммы по реабилитации копеечные, а психологическая травма остается на всю жизнь.

Тимербаеву грозит до 10 лет лишения свободы, Абдулманов тоже, видно, что очень спокойный. Они оба не похожи на преступников. На суде было много журналистов, оперативников и самих потерпевших. Я со многими общался и заметил, что люди понимают — не тех взяли. Интересы потерпевших представлял [Дмитрий] Бердников, он (от их лица) сказал: мы не хотим крови, никаких арестов, верните нам наши деньги. У кого они спрашивают? У рядовых сотрудников компании, которые этих денег не получали. Как они их могут вернуть?

— Какая у Тимербаева версия происходящего?

— Он считает, что это вполне обычная услуга. Сам Тимербаев пояснил, что в принципе такие инвестиционные продукты не страхуются вообще. Если начать разбираться и изучать информацию об этих продуктах, можно увидеть, что законом по ним не предусмотрено страхование.

— Почему тогда арестовали конкретно этих сотрудников?

— По российской практике страхование этого продукта не предусмотрено. Вкладчики реально рисковали. Они сейчас говорят, что их не предупреждали, если бы они знали, что эти вклады не застрахованы, они бы не вкладывались. В этом сейчас вся загвоздка. Сотрудники компании говорят, что всем все разъясняли. Может быть, это кто-нибудь из операционистов… Но никто же из потерпевших не показывает на Тимербаева или на Абдулманова. Никто не говорит, что этот вот человек мне сказал, что данный вклад не застрахован. Таких показаний нет, так же, как и других доказательств по делу или документов, где была бы расписка вкладчика о том, что ему разъяснено, что этот вклад застрахован.

— Каковы шансы у Тимербаева сесть?

— Если убрать общественный резонанс, то дело абсолютно бесперспективное. Ему избрали арест. Мы его обжалуем. Мы будем защищаться и дальше — продолжать доказывать, что в его действиях нет состава преступления и, возможно, нет события преступления.

Будем ходатайствовать, добиваться, чтобы арест был отменен. Скорее всего апелляцию рассмотрят на этой неделе в Верховном суде РТ. Статья 108 Уголовно-процессуального кодекса запрещает арест подозреваемых лиц и обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного статьей 159 УК РФ («Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности»). И это как раз наш случай, получается, что суд пошел на нарушение процессуальной нормы.

— На что, по-вашему, следствию нужно обратить внимание?

— Главное, чтобы не пострадали невиновные. Лучше отпустить двух виновных, чем наказать одного невиновного.