«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»

«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»
Как скандал с сериалом «Спящие» закалил режиссера.

Новый фильм Юрия Быкова «Завод» будет показан на Международном кинофестивале в Торонто. Перед поездкой в Канаду Быков посетил Казань — как он сам признается, город, с которым у него связана личная история. На этот раз Юрий Быков выступил с мастер-классом перед гостями Международного молодежного кинофестиваля.

«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»

До начала встречи зрителям показали первую картину Быкова — короткометражку «Начальник». Пока зал был занят фильмом, в холле кинотеатра режиссер рассказал KazanFirst о том, как на него повлияла история с сериалом «Спящие» и о своем скором литературном дебюте.

— Юрий, как думаете, почему некоторым людям приходит в голову мысль, что режиссер, снимающий фильм о проблемах России, не любит свою страну?

— Потому что эти люди считают, что проявление любви к России — это значит хвалить, поддерживать, замечать все только положительное. Есть такая проблема в педагогике: чтобы внушить ребенку ощущение самооценки, положительное отношение к себе, его нужно поощрять, больше замечать хорошее, меньше — плохое. Но мы говорим о воспитании человека. Когда речь идет об искусстве, то здесь надо понимать, что изначально это продукт. Гениально, не гениально — не важно. Ты можешь потреблять или не потреблять. Попытка привести культуру и социальную обстановку в стране к достаточно архаичным стандартам, когда мы видим только хорошее и ничего плохого, — это на самом деле невзрослая и нездоровая политика. Она основывается на страхе и панике от непонимания того, что нормальный взрослый человек живет с критикой и самокритикой. Тогда он развивается, иначе развитие невозможно.

— Чем вызвано такое поведение?

— Очень сложная геополитическая обстановка, много русофобских настроений на Западе. Защитная реакция. Наверное, нас в мире мало кто любит или по крайней мере нам доказывают, что нас могут не любить, и тогда мы пытаемся любить себя больше, компенсировать любовь. Это естественный процесс, к нему нужно относиться с пониманием. Тяжело жить в окружении критики и еще заниматься самокритикой, но бывают такие времена. Полностью отказаться от самокритики — это все равно что приходить домой, смотреть на руки после работы на земле и видеть — они черные, но говорить, что они чистые, не мыть их и садиться есть. Это глупо.

«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»

Говорить, что все, кто снимает критическое или проблемное кино, пишет книгу, не любят Россию — это, мягко выражаясь, невзрослое и опрометчивое высказывание. Так в основном говорят люди, не обладающие должным уровнем понимания человеческой природы и социальных процессов.

— В одном из интервью вы сказали, что с советских времен люди поменялись в лучшую сторону. Все верно?

— Конечно. Закон материи в развитии. Люди всегда чуть лучше, чем те, кто был до них. Разными темпами, но все развивается. Сейчас много молодежи, которая смотрит гораздо позитивнее. Все-таки Советский Союз — это некая идейная изоляция, некий затянувшийся социальный эксперимент. Каждое государство через подобный этап проходило и отказывалось от этого. Франция прошла в конце XVIII — начале XIX века, Германия — в середине XIX века, а Россия — только в XX веке. Все поняли, что утопия — нездоровый социальный механизм, он не развивает и нежизнеспособен на длительном этапе. Так же, как религия или дикий капитализм. Всегда нужен баланс. 

Мы живем в обществе, мы все разные, всем надо уживаться, соблюдать баланс между личностями и взглядами. Система при Советском Союзе — это жесткое исключение каких-то вещей и идей. Изоляция не помогает развитию. По физике частица не находится в статичном состоянии. Поэтому ты либо развиваешься, либо деградируешь. На месте стоять нельзя. Те, кто двигается вперед, скорее больше правы, чем те, кто двигается назад.

— Если все проецировать на кинематограф, то мы считаем, что наши фильмы за границей не поймут? Там еще про особый путь вспоминают.

— У каждой нации есть свои черты, которые людям другой национальности сразу понять трудно. Допустим, вы приезжаете в Тибет, а там люди ходят в непонятной одежде, молятся непонятным богам, едят непонятную еду. Непонятно — это и есть та самая загадка.

«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»

Особый путь — больше религиозное, философское, литературное понятие. В объективном социальном процессе его не существует. Понять можно все. Для этого существует язык. Это придумывается, чтобы в определенный момент вселить веру в исключительность. Но вера в исключительность ведет за собой нездоровые процессы. Потому что исключительность ваша собственная подразумевает мою неисключительность. И получается, вы лучше, а я хуже. На каком основании? Господь Бог, если он существует, придумал всех равными. Мотивация одна — человек должен быть счастливым, развиваться, создавать вокруг себя радостное, благоустроенное пространство. Вещи, которые нам предопределила природа.

— Теперь про исключительность. Вы сами говорили, что вас недолюбливают коллеги по цеху. Почему?

— Я эстетически не очень сильно подкован, не обладаю высокоинтеллектуальным зашифрованным языком, который приветствуется в светской элите. Поскольку я свои картины делаю достаточно просто и преподношу достаточно просто зрителям. В моем представлении есть некая элитарная тусовка, впускающая только тех людей, которые, с их точки зрения, занимаются элитарным искусством. Я, наверное, к этому пулу не принадлежу. Может быть, оно и к лучшему. Я остаюсь в стороне — там, где больше объективности и здравого смысла.

— По Первому каналу показали сериал «Спящие», снятый вами. В адрес режиссера Быкова посыпались обвинения в работе над пропагандистским кино. В ответ вы заявили, что уходите из профессии. Вас эта ситуация как изменила?

— Прежде всего я сказал, что ухожу в тень. Честно вам скажу, я периодически импульсивно реагирую на те или иные тяжелые события. Но отчасти это правда. Я почувствовал недостаток информации о том, что меня окружает. Не информации о природе вещей, а о каких-то механистических процессах. Как все устроено, как принято в данный момент. Я где-то ошибся, где-то поступил по-мальчишески. Мне нужно было сделать паузу, осознать, как все на самом деле устроено, и принять другую творческую стратегию. Хотя это звучит пошло — художник не должен думать рационально, но некий опыт последних лет показал, что если исключить рацио из своей карьеры, то можно вляпаться. Всегда красиво выглядит со стороны: скандал, СМИ, новости. Это совсем не весело для отдельного человека, с которым все это происходит. Чтобы не делать ошибок, нужно изучить социальные процессы, понять происходящее в стране, какие существуют социальные группы, как они друг с другом воюют, какие точки соприкосновения. Такие вещи нужно понять, потому что сейчас творится бардак. Все живут практически одним днем. Самые умные люди не понимают, что будет завтра. В какой-то момент я запутался и надо было распутаться.

«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»

— Когда мы увидим Юрия Быкова в качестве писателя, рассказчика?

— Я думаю, достаточно скоро. Одна из находок в моей голове связана с тем, что светская жизнь как таковая меня утомляет. Светская — не в смысле балов, встреч, раутов и медийных фотосессий, а в смысле появления на публике. Мне постепенно становится близка позиция Пелевина — делать то, что ты умеешь, быть проводником. Человек, по сути, является проводником некой высшей воли. Или полупроводником иногда. Чем больше человек остается в стороне, тем это здорОво. Заниматься тщеславием — это не совсем правильно. Сейчас мы с вами разговариваем и какое-то количество людей меня слушают. А, по сути, я всего лишь ретранслятор. И, наверное, я могу снимать фильмы, писать, не показываясь никому на глаза. Во всей медийной истории вокруг человека всегда есть минус — вас начинают перфекционализировать, делать из вас необычного человека. Вообще, человек слаб. В какой-то момент он ломается либо от тщеславия, либо от зависти, либо у него сносит крышу от достижений. Это происходит со всеми. Чем больше человек в обыкновенном общении, тем меньше у него едет крыша.

— Для этого вы решили заняться литературой, чтобы быть не таким медийным? 

— Литература, если у меня будет получаться, — это способ уйти в ту зону творчества, где нет лишней медийности. Кино — это все-таки лишняя медийность. Красные дорожки, платья с голыми ногами, красивые девушки в необоснованном количестве — это все мишура. Со временем становится понятно, что те люди, которые определяют вектор в любую эпоху, все-таки больше читают, чем смотрят.

«Мне постепенно становится близка позиция Пелевина»

Опять же, нужно иметь литературный талант, чтобы этим заниматься. Я когда-то писал, вроде, даже неплохо получалось. Ну и кино — это зависимость, деньги. Авторское кино все больше становится накладным. Это даже не способ зарабатывать, а способ оказаться в долговой яме. А заниматься коммерческим кино смысла не имеет — оно подобно супермаркету.

Comment section

Добавить комментарий

Войти: