«Спокойнее находиться в психиатрической больнице, чем на улице»

Известный казанский психиатр Владимир Менделевич подтверждает распространённый тезис, что осенью наступает период обострения у людей с проблемами психики. Однако это, как правило, происходит с больными шизофренией и биполярным аффективным расстройством. В большинстве случаев такие люди находятся под усиленным наблюдением врачей. В тоже время, рассуждает в интервью KazanFirst собеседник, преступления в обществе совершает ничтожно малое число людей с психическими расстройствами, примерно 2,4%.

— Люди сегодня спекулируют понятием «осеннее обострение». Об этом, в частности, говорит последняя вопиющия история, когда здоровый мужчина, ранее отслуживший в правоохранительных органах, избил 17-летнего подростка аутиста в Казани. Тогда он оправдывал свой мерзкий поступок тем, что почувствовал угрозу для своего ребёнка со стороны подростка, так как сейчас «осеннее обострение» у психически больных людей. 

— Люди, которые совершают какие-то противоправные действия, всегда ищут способы самооправдания из сферы, где, как им кажется, можно что-то «наскрести» для убедительного объяснения их поведения. В целом, оправдать себя, что ты подонок, расист, нетолерантен невозможно. Это объективные признаки возможности привлечь такого человека к административному или уголовному наказанию. 

Однако закономерности протекания классических психических расстройств, связанные с наследственностью, демонстрируют такую закономерность.  

На самом деле психиатрия — это довольно темная область медицины. По сравнению с другими медицинскими дисциплинами.

— Почему? 

— Здесь исследования в области происхождения психических расстройств пока не приводят к точном ответу, откуда что происходит. Тем не менее, психиатрия на протяжении 150 лет научного наблюдения обнаруживает какие-то закономерности. Поэтому есть стратегия профилактического лечения пациентов перед наступлением осени. 

Вообще вся медицина связана с биологическими циклами. Нам известны женские гормональные циклы, пубертатный кризис, климакс, менопауза. Осенью высока вероятность, что психические эндогенные, то есть наследственно-обусловленные расстройства могут обостриться. Это шизофрения и биполярная аффективное расстройство, которое раньше называлось маниакально-депрессивным психозом. Эти болезни близки по механизмам формирования, генетически обусловлены. 

У больных с неврозом, например, таких проблем нет. Больные с поражением головного мозга и последствиями черепно-мозговых травм от такой закономерности не страдают. Они больше реагируют на изменение барометрического давления, на плохую погоду. 

— Можно ли больных шизофренией или биполярным расстройством выявить на улице простым людям, не специалистам в психиатрии?

— При острых состояниях и психических расстройствах люди с такими заболеваниями будут видны всем. Однако сами болезни начинаются обычно исподволь, даже сам человек не может за собой не замечать изменения. Специалисты это видят только через несколько месяцев или лет. Тем не менее, нельзя говорить, что каждый человек может обнаружить в другом человеке психа, увидев его на улице или по телевизору. На самом деле, психическое заболевание — это довольно скрытый процесс, выявляемый через беседу и наблюдение. 

— Как много в Казани или по Татарстану людей с такими болезнями?  

— Есть общая тенденция, по которой меняется количество обратившихся за психиатрической помощью. Что не меняется из года в года — так это количество людей с тяжелыми психическими заболеваниями, расстройствами и слабоумием. 1% мира страдает шизофренией. Это количество остаётся таковым на протяжении сотен лет. Эти заболевания генетические, никакие внешние факторы на них не влияют. 

Дело в том, что гены передают не только больные, но и здоровые люди, которые на самом деле являются лишь носителями. Как мы их можем выявить? Пока никак. 

В целом, в России количество людей, которые обращаются за психиатрической помощью, уменьшается. На мой взгляд, для этого есть несколько причин. Одни страшатся психиатрической службы как таковой. К сожалению, психиатрическая служба делает всё, чтобы отталкивать от себя нуждающихся людей. Потому что психиатрами не соблюдается врачебная тайна. Да, я критикую собственный цех. Правоохранительные органы заставляют нас, выкручивают нам руки, и достают наши базы данных. Психиатрическая служба не создаёт добрых отношений с пациентами, остаётся условной полицейской. Поэтому у отечественной психиатрии только один путь — стать гуманной по отношению к людям с заболеваниями.

— Как так, что психиатрическая служба под прессингом правоохранительных органов не соблюдает врачебную тайну? 

— Психиатрия всегда с одной стороны была медицинской, но с другой стороны она имела и имеет общественное значение. И общество всегда давило на психиатрию. В советское время психиатрия использовалась в политических целях, и диагнозы выставлялись по политическим мотивам. За это нас выгнали из Всемирной психиатрической ассоциации. Но мы потом изменились и вернулись туда.

Государство сегодня озабочено, чтобы не было экстремистов. Силовые органы считают, что государство должно контролировать жизнь всех своих граждан. Особенно представители власти считают, что экстремизм может быть связан с психической патологией. 

Психиатры всячески противодействуют этому. Но правоохранительные органы очень часто через суд добиваются, чтобы им передали эти базы данных. 

Я категорический противник этого всего. Ведь в таком случае к нам вообще никто не придёт и правильно сделает. Скажем, я принимаю своих пациентов анонимно, даже их фамилии не знаю, разрешаю своим пациентам назвать любую чужую фамилию. Думаю, что это позволяет им раскрываться и получать более адекватное лечение.

— С точки зрения науки приверженность к различным радикальным, экстремистским течениям может быть связана с психическим здоровьем?

— Чаще нет. С психологией это точно связано, с психопатологией — значительно реже. Какое количество совершенных преступлений в Российской Федерации приходится на людей с психическими заболеваниями? Всего 2,4%. Поэтому мне спокойнее находиться в психиатрической больнице, чем на улице.

— Осенью люди выходят из летних отпусков, их ждёт бешеный ритм работы, последний квартал, годовая отчетность. У студентов, школьников начинается обучение, опять же в бешеном режиме. Люди ищут средства или вещества для поддержки активности или успокоения, принимают седативные препараты, антидепрессанты. Как смотрят на употребление этих препаратов психиатры?

— Психические расстройства могут возникать психологическим путём, связанным со стрессами, выходом из отпуска, перегрузками на работе, концом квартала, увольнения и измены. Но психические расстройства также могут появляться вследствие дисбаланса определенных веществ в мозге. Внешне это никак не различается. Это может выявить только психиатр. Например, депрессия связана с психологическим фактором, со стрессом. Но бывает депрессия, которая связана с дисбалансом каких-то веществ в организме. 

В первом случаем потребуется оказание психологической помощи, психотерапии. Психолог, клинический психолог, психотерапевт будет заниматься этим, разбирая все проблемы человеческой жизни. Во-втором случае, вы дисбаланс веществ словами не вылечите. И вот в таком случае человеку нужны именно лекарства. 

Идеально, сочетать психологическую помощь и терапию необходимыми препаратами. 

В обществе и среди врачей существует иррациональный страх перед употреблением лекарств, особенно психотропных. Такое наблюдается во всём мире. Считается, что медицина пациентов подсаживает на лекарства, от которых становится только хуже. 

Мне пациент говорит, что не будет принимать «всякую химию». Я ему в ответ: «А что вы будете принимать?». А он мне: «Народные средства». Но это разве физика? Да вокруг нас всё — химия. Просто я знаю, что в состав лекарства входит. А что входит в народные средства — я не знаю. Непонятно, где росла лечебная трава, какие вещества впитала в себя из почвы. Я считаю народные средства более опасными, чем лекарства. 

Если антидепрессанты нужны, то их надо принимать. Их нужно принимать столько, сколько нужно для избавления от заболевания. 

— В истории с боязнью принимать антидепрессанты есть же проблема, а кто, собственно говоря, определяет, нужны человеку они или нет: какой-нибудь специалист с психиатром или сам пациент?

— Только специалист, только психиатр.

— Какие последние тенденции обсуждаются в российском психиатрическом сообществе?

— Можем ли мы позволить врачам других специальностей, которые принимают больных не в психоневрологических диспансерах, а в обычных поликлиниках, после короткого курса обучения ставить диагноз не тяжелых психических заболеваний. И лечить таких пациентов в обычных поликлиниках. Я сторонник такого подхода. 

Но такой инициативе сопротивляются мои коллеги по цеху. 

— Защищают своё поле деятельности?

— Да, свой рынок. Психиатры и так жалуются, что неврологи у них всех отобрали, им ещё этого не хватало.

— А вы сами не боитесь остаться без работы?

— Нет. Я наоборот заинтересован, чтобы разгрузить себя. Если специалист на рынке врачебного труда зарекомендует себя, то у него не будет проблем с работой.