Общественный деятель Римзиль Валеев один из немногих участников разработки Стратегии, кому удалось задать структуру дискуссии вокруг этого документа. Он подготовил «30 вопросов к татарскому народу», ответы на которые должны войти в окончательный документ, а разработчикам подсказать направление мысли. В интервью KazanFirst собеседник рассказывает, чем именно должна стать готовящаяся Стратегия для татарского народа.
— В чем сегодня актуальность создания Стратегии татар?
— Идея Рустама Минниханова о необходимости создания Стратегии была актуальной давно, буквально витала в воздухе. Вопрос о ней был поставлен уже на VI Съезде Всемирного конгресса татар в 2017 году. Эта тема актуальна ещё и потому, что в самом Конгрессе происходили структурные изменения и переформатирования. В национальных организациях, в татарской общественной жизни тоже назрели реформы.
Тот список из 30 вопросов к татарской нации, с которым я вышел на заседании по разработке Стратегии в Доме дружбы народов, написал год назад по итогам VI Съезда ВКТ, когда главой Милли Шура был избран Василь Шайхразиев. Как оказалось, другого такого системного подхода к обсуждению документа тогда никто из участников заседания в Доме дружбы народов не представил. Даже для Шайхразиева, кажется, мой подготовленный материал стал неожиданностью.
— Как, на ваш взгляд, должна выглядеть Стратегия?
— Одни говорят, что это должен быть документ в виде толстого талмуда. Другие, что доклад на 30 страниц. Третьи — это должно быть какое-то постановление, указ.
На мой взгляд, исследовательская часть Стратегии должна быть большая, но сам её текст необходимо вместить в одну и полстраницы. А по современным понятиям документ может быть в виде нескольких слайдов.
Если хотим, чтобы создателей Стратегии поняли люди и Рустам Нургалиевич, то нужно её представить в таком формате. Это на сегодня самая доступная форма. Мне известно, что Рафаэль Хакимов свои 20 нарисованных слайдов уже отдал Василю Шайхразиеву. Свой вариант готовит Академия наук Татарстана.
— Кто ещё ведет работу по разработке Стратегии?
— Это представители различных региональных национальных организаций. Например, о своих предложениях высказался Нургали Яруллин из Магнитогорска. У него очень жесткие формулировки есть, текст опубликован на сайте Всемирного конгресса татар. Есть предложения уже от татар Израиля, Словакии. Очень основательные мысли прислало в ВКТ московское полпредство Татарстана. Не секрет, что Назиф Мириханов, бывший полпред, давно вынашивал свои идеи по отношению к Стратегии.
Но общий недостаток всех предложений — люди не различают понятия «концепция», «стратегия», «доктрина», программа — государственная или общенациональная. У татар не было политической воли раньше, мы занимались текущими событиями, не были готовы интеллектуально, чтобы сформулировать свою стратегию.
— А какие события сложились сейчас? Почему озаботились её созданием?
— Стратегия татар 90-х годов в основном выполнена. Она заключалась в том, чтобы в Татарстане добиться статуса союзной республики. Мы в России сейчас практически находимся на уровне союзной республики, просто страна другая, Советского Союза нет уже. Мы хотели раньше больше экономической и культурно-образовательной свободы. Есть! Конечно, самостоятельности в сфере образования нет, но инфраструктура развития СМИ и культуры есть. И эта система обслуживает и Татарстан и татарский народ.
Республика помогает другим регионам, где проживают татары. Мы ездим в регионы, даем концерты с татарскими исполнителями. Татарстан тратит деньги не только на себя, но и на все 5 миллионов татар. Дело в том, что у нас язык, культура, история, система информации — едины, они по своей природе фактически экстерриториальны. То, что мы сделаем для всех татар, полезно как Татарстану, так и всей России. Поэтому надо понимать, что если в республике развивается национальная инфраструктура, то аналогичным образом пойдут и культура, язык, история татар всей России.
Вопрос только остается за малым, то есть за носителями татарской культуры и инструментов идентичности. Телеканал ТНВ доставит нужные смыслы по телевизору, артистов привезем на Сабантуи и на концерты автомобилями, самолетами, научные конференции проведем вместе, книги где угодно издадим и продадим по интернету, учебники для всех татар напишем в Казани. Этот момент учитывался даже в советское время.
Федеральный центр, при всем своем желании, не может обеспечить книгами, учебниками и другими национальными институтами другие народы. Москва не может, например, заниматься развитием или сохранением нанайской культуры, издать фольклорную книгу по её культуре.
— В целом на эту работу есть официальный госзаказ со стороны Татарстана?
— Историк Дамир Исхаков, один из главных на сегодня деятелей Конгресса, хочет, чтобы был официальный заказ. Такого пока нет. Исхаков это аргументирует тем, что на каждый ответ в Стратегии необходима исследовательская поддержка.
Скажем, возьмем раздел «Образование» — под него нужны точные данные со всех регионов проживания татар об уровне знания татарского языка, о наличии кадров, учебников. Как это можно делать, чтобы 40 регионов дали такие сведения? А как узнать, сколько татар в каких регионах проживает, кто и куда переехал, кто в Казань приехал? Разве ответы такие бесплатно можно написать? Нет, поэтому нужен официальный госзаказ. Идеи и предложения можно собрать отовсюду, но Стратегию сделают эксперты.
— Вы верите в то, что татарской общественности удастся создать документ?
— Даже если не получится, даже если официальным СМИ и ВКТ запретят слово «стратегия», Стратегия будет актуальной. Каждый разработчик документа по-своему видит, всё равно каждый татарин сейчас задумался над тем, как дальше ему жить. Например, на прошлой неделе прошло собрание Союза писателей. У меня сосед в доме — Ринат Харис. Я у него спрашиваю, о чем говорили на собрании. Он мне отвечает: «Нет, о литературе не говорили. Говорили о нашей национальной идентичности, о судьбе народа и об отношениях с федеральным центром».
Сейчас все татары втянуты в коллективный поиск идей о том, как жить дальше. Вопросы-то есть. Поиск подходов идет. Поэтому каждый продвигает свои идеи. Но экспертам выпала миссия всё перебрать, отфильтровать, оставить всё полезное и эффективное.
— Почему же мы говорим о Стратегии татарского народа? Почему не о доктрине или плане?
— Стратегия — это долгосрочный план, где прописаны формы и средства достижения поставленных задач, вместе с кем или без кого этот план реализуется. Вот что нужно определять в документе.
Мы знаем, что во власти сейчас практикуется единоначалие с ручным управлением, осуществляемое по законам политтехнологий и с имитацией планирования. Как правило, стратегия и социология рисуются так, как хотят это видеть в верхах.
К сожалению, сегодня часто даже в федеральную Конституцию не заглядывают, не говоря уже о Конституции Татарстана. Мне очень обидно, что все говорят, у нас очень много стратегий, законов и концепций, но мало кто их не исполняет.
В нашу Стратегию надо вписать необходимость сохранения себя как нации и развитие в условиях многонационального государства, глобализации и современных информационных технологий. Для нас есть только одна альтернатива — инкыйраз по Гаязу Исхаки, то есть исчезновение.
— Какими способами можно выживать?
— Есть восстания, вооруженные восстания, есть демократический путь. Татары всегда выбирают конструктивный, демократический вариант развития. Наши соотечественники живут в 40 странах, в десятках ведущих регионов России. Там разные законы и правила, а Стратегия татар должна быть общей, единой. У нас одна доминирующая религия, одна базовая культура. Мы призываем к тому, чтобы уважать законы тех стран, где проживают татары по всему миру и в России. Наша Стратегия должна учитывать, что татары проживают дисперсно, относятся к разным социальным и политическим слоям и группам.
Среди разработчиков Стратегии пока нет единого решения: мы спасаем народ в Татарстане, в Поволжье и Урале или же татар в «островках» их проживания? Я считаю, что нужно акцентироваться на Татарстане и Поволжье-Урале. Если татар здесь не будет, то татарские «острова» очень быстро смоются.
— Татарам нужны ответы на конкретные вопросы. Найдут ли они их в создаваемом документе, скажем, на вопрос о смешанных браках?
— Эта тема очень часто поднимается, когда на заседание ВКТ собираются представители региональных национальных организаций и не только. Говорят, что при смешанных браках татарство вымирает, так как обычно дети от них не знают татарской культуры. Василь Шайхразиев сказал, что мы не можем говорить плохо или запрещать смешанные браки. Я с ним согласен. Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, это странно звучит.
Ну а если предварительных разъяснений не хватило и смешанный брак случился… Понимаем же, что любовь и интимное притяжение выше национальности. Абсолютно убежден, что дети смешанных семей имеют две национальности, у них должно быть два языка, две культуры. И это хорошо. Если такого нет, значит, в этой семье нет равенства. Будут обиды и проблемы. Если культура и язык одного из родителей побеждают культуру и язык другого, то это ненормальная ситуация.
Человек, представляющий сразу две культуры, знающий сразу два языка своих родителей, более продвинут и перспективен. Это наиболее высокая ступень развития человека. У него намного шире кругозор, готовность к общению с миром и к профессиональной самореализации.
Если ты выходишь замуж или женишься на представителе другой культуры или национальности, то сразу надо договориться, что если родня с обеих сторон будет собираться, то песни за столом будут петься разные, в храмы и мечети тоже будем ходить в разные — как в ваши, так и в наши. Надо быть сразу к этому готовым. Вот такого равноправия сегодня почему-то не пропагандируется. Если такого нет, то либо семьи разбиваются, родители расходятся. Либо культура одного родителя съедает культуру другого. Либо у нас не получается, например, ни русская, ни татарская семья.
— Татарскую общественность также волнует вопрос о русскоязычных татарах. В последнее время о них начали говорить как о целом явлении. Что на это должна ответить Стратегия?
— Я ни одного русскоязычного татарина «не выгоняю» из нашего народа. Это его право. Если он интересуется своим народом, то пусть читает на русском языке о татарах, об истории страны и народа. Этого хватит на всю его жизнь. Он может своим детям рассказывать, откуда он произошел. Я знаю татар, которые лучше всего проявляют национальную идентичность с помощью русского языка.
Посмотрите, кто в выигрыше? Кто лучше? Вот я татарин, сторонник сохранения татарской самобытности, культуры и языка. Но у меня, например, есть сородич, который не хочет знать свой язык, и сосед по дому, который, проживая в Татарстане, не изучает татарский язык. Вот кто эти люди? Они выбирают моноязычие. А я уже двуязычный — знаю и татарский и русский языки. В этом наша фора, наше преимущество. Люди, которые знают два-три языка, — совсем другие люди. Интеллигентные и грамотные татары — настоящие носители русского языка, знатоки русской литературы, искусства, фольклора и так далее. Такие люди — русские, но ещё и татары по происхождению и культуре. Я горжусь, что я носитель русской культуры и языка. Но я еще татарин по происхождению, носитель своей культуры. Кто еще может так?
Ведь кто развивает русскую литературу в Татарстане? Неля Ахунова, Альбина Абсалямова, Айсылу Хафизова, Ахат Мушинский, Айдар Сахипзадинов. Если вспомнить старшее поколение, то Рустем Кутуй, Диас Валеев и другие, а также оперные и эстрадные певцы, актеры. В значительной степени татары и другие народы как раз и поднимают русскую культуру.
И все же нужно уделять больше внимания моноязычным землякам и татарской молодежи, отрывающейся от корней.
Когда пропишем основные принципы и глобальные задачи Стратегии, нужно заложить тактические действия и практические меры. Находя ответы на 30 вопросов, которые я озвучил на круглом столе конгресса татар как ветеран и эксперт этой организации. Посмотрим, кто окажется ближе к реальной жизни и высоким целям. Я тоже готовлюсь к этому разговору.
Comment section