«В башкирской школе надо мной издевались из-за национальности»

Ильнар Миранов — один из самых узнаваемых представителей новой татарской эстрады. Он является участником всех сезонов проекта «Узгэреш жиле» и международного конкурса Тюрквижн, призёром международного конкурса Альфии Авзаловой. Поклонникам нравится его харизма и артистизм. Но в жизни молодой человек оказался довольно застенчивым собеседником с высоким уровнем самокритики. 

У Миранова уже были сольные концерты в Узбекистане и США. На очереди Казань. При этом первое выступление певца может оказаться и единственным. Сразу после него исполнитель планирует уехать из Татарстана за границу. Что послужило причиной этому, когда, казалось бы, карьера татарского певца идет в гору, читайте в интервью KazanFirst.

— Когда готовилась к интервью, зашла на вашу страницу «Вконтакте». В статусе капслоком написано «Интроверт». Это значит, вы недолюбливаете общение с малознакомыми людьми? 

— На самом деле я даже ультраинтроверт. Это прям интроверт, интроверт, интроверт. Я очень общительный человек, но я не люблю себя растрачивать на людей, с которыми мне не комфортно, не интересно. 

— Представим, что вам все-таки пришлось пообщаться с «не вашим» человеком. Что помогает вам восстановить силы и энергию? Что вас вдохновляет? 

— Общение с такими людьми бывает редко. А энергетику восполняю только временем. Я увлекаюсь эзотерикой. Это моя тема. Я сразу вижу энергетику человека. Мне хватает пары слов, чтобы понять: мой человек в общении или не мой. Если не мой, то до свидания. На сцене я общаюсь посредством своих песен. Это немного другое. На сцене ты показываешь не себя, а песню, ее смысл. Для меня важно донести до слушателя эмоции этой песни.

— А как вы общаетесь с поклонницами? Уверена, их немало. 

— Да, конечно, общаюсь, но очень мало. Директ в «Инстаграме» я вообще не люблю, «Вконтакте» мой профиль закрытый. Для меня это больше как средство связи по работе, нежели для общения. Естественно, если человек пишет хорошие слова, я, конечно, отвечу. Для меня это очень важно и приятно. Но, к сожалению, людей, которые пишут всякие гадости и пакости, больше. Поэтому я выработал для себя такой закон: просто очень редко заходить в директ. 

— В сети о вас так мало информации. И даже если она есть, то везде разнится. Расскажите, откуда вы родом, где учились, как вы связаны с Казанью?

— Я из Башкортостана, из Давлекановского района. Родился в деревне, в ней вырос, в ней учился до 9-го класса. Потом я уехал в Уфу. Занялся игрой на инструменте. Поступил в Уфимское училище искусств на класс баяна, хотя вовсе не ожидал этого от себя, потому что до этого я профессионально занимался хореографией и усердно готовился продолжить этот путь. Не знаю, что меня остановило. Учился два года на баяне, потом случайно меня услышала педагог по вокалу и уговорила перейти на вокальный. Вообще, вокал для меня казался чем-то несерьезным. Ходить петь казалось для меня не профессией. А потом, когда уже втянулся в это, не полюбил академический вокал. Это очень круто, это высшее искусство, но это не мое. На четвертом курсе почти не учился, стал ездить по району с гастролями. Потом приехал в Казань. Этот город мне понравился еще с конкурса «Татар моны». Я не прошел в консерваторию, но это даже хорошо, потому что я поступил в Казанский институт культуры. Эти годы в институте не мешали мне самореализовываться, постигать что-то новое, учиться чему-то. Я ушел от академа и больше стал слушать запад. Когда я пробовал петь песни эстрады, я понял, что я не могу. 

— Вы сказали, что еще в Уфе началась ваша гастрольная жизнь. В качестве кого началась ваша музыкальная карьера? 

— Я очень мало выступал в Уфе. Может быть, не успевал просто. Дело в том, что в колледже учиться сложнее, чем в вузе, — больше требований, с тобой обращаются как с ребенком. Мой учитель контролировал каждый мой шаг. Возможно, мне не хватало времени показать себя. Я, конечно, пел, но сейчас не хочу переслушивать это, потому что сильно поменялся за это время. Кажется, это был не я. Это просто какие-то стандарты. Меня вогнали в какие-то рамки того, как должно звучать, как должен петь вокалист. Естественно, как человек, который учится, я делал все, чтобы получить хорошую оценку. Благодарен консерватории за то, что меня не взяли, потому что пришлось бы петь именно так, как они хотят. Быть одним из них. А в институте я нашел себя. Меня все абсолютно устраивает. Я хочу развиваться дальше в этом стиле. 

— А ведь в переломный момент, когда выбирали вокал, вы думали, что это вовсе не профессия. Как тогда на ваше решение отреагировали ваши родители? 

— Отец у меня не тот, кто слушает европейскую эстраду. Он далек от музыки. Он, конечно, слушает ее, но другие направления. В семье так получалось, что мне всегда приходилось отвоевывать свой выбор. От меня ждали, что я пойду по пути отца и буду учиться на водителя. Это было смешно для меня. У нас всегда были разногласия. Не могу сказать, что в плане творчества отец поддерживает меня, но сейчас он относится к моему выбору уважительно, потому что видит какие-то результаты. Маленькие, но все же они есть. К тому же многие люди в Башкортостане положительно отзываются обо мне при нем. На этом фоне его мнение изменилось. 

— Деревня, в которой вы родились, татарская или башкирская?

— Татарская. Но получилось так, что я учился в башкирской школе, поэтому я знаю и башкирский язык. Это отдельная тема, не совсем приятная, потому что мне было трудно. Так вышло, что ближайшей школой к моему дому была башкирская. Половина учащихся в ней были детьми из глубинки. Они не были знакомы с цивилизацией, были совершенно непросвещенными. Я даже сейчас вспоминаю, как надо мной издевались из-за национальности. Был единственным татарином. А мне все равно, татарин рядом со мной или башкир. Главное, что человек. В этой школе я учился последние три года. Это время было для меня очень сложным. До этого все было отлично. Жаль, что сейчас у меня нет возможности поехать туда, к своим ребятам. Я даже не знаю, где они, что они все делают. 

— Они наверняка следят за вашей жизнью.

— На самом деле я не такой популярный артист. Можно сказать, только начинающий. Закончил институт, магистратуру. Сейчас начал усердно вкладываться в карьеру, в творчество. До этого была только учеба.

— Причем карьера ваша развивается довольно резкими скачками. Недавно вы приехали из Нью-Йорка, где был концерт «Үзгәреш җиле». Вы выступали на сцене знаменитого Карнеги-холла. Расскажите об этом. 

— Не сразу понял, куда еду. Я понимал, что это Карнеги-холл, что это исторический зал, где выступали мои кумиры. Мне было интересно. С самого детства я любил Нью-Йорк, мне казалось, что это какое-то сказочное место, где я найду себя. Так и произошло. Я не разочаровался ни в чем. Когда увидел город, был в восторге. Это было самое яркое событие в моей карьере. У зала Карнеги-холл такая теплая энергетика. Не во всех залах так приятно. Бывают такие, где у тебя руки трясутся от волнения и охватывает страх, который мешает выступать. И тут, конечно, было волнение, но оно было профессиональное, просто чтобы быть в тонусе. На мой взгляд, выступление прошло не могу сказать отлично, но хорошо.

— Почему не отлично? 

— Потому что я сам по себе такой человек, который никогда не скажет, что выступление было крутым. Не люблю это делать, иначе пропадает стремление делать лучше. Я никогда не был доволен своим выступлением, очень редко, когда мне что-то нравилось. В большинстве случаев я всегда говорю: «Ну что это такое? Почему так плохо?», хотя на самом деле людям нравится, они говорят, что получилось круто. Я максималист.

— И похоже, слишком самокритичны. 

— Очень самокритичен. Все должно быть четко. 

— В вашем представлении есть человек-идеал?

— Идеал для меня в профессиональном плане — это Уитни Хьюстон. Это человек, по которому я учился петь. Она для меня как школа. Я обожаю ее манеру пения. Мне очень нравится подача и стиль и все-все-все. Это заметно не только в моем творчестве, но даже в волосах. Поэтому когда я приехал в Нью-Йорк, нашел частичку себя. Обрел какую-то внутреннюю свободу. Может быть, этот менталитет мне очень близок, может, у меня какие-то гены, хотя я родился и вырос в деревне. 

— А есть тот, чье мнение для вас самое авторитетное? 

— У меня есть друзья-коллеги, с которыми я могу посоветоваться, но окончательное решение все равно принимаю сам. В большинстве случаев даже не советуюсь. Чувствую, что и как должно звучать. У меня очень хорошая интуиция. 

— Да, оказывается, вы не только исполняете, но еще пишите песни. Но судя по «Вконтакте», ваши авторские песни исполняют другие певцы. 

— Лет пять назад я занимался только этим. Мне приходили заказы на песни, покупали их. А потом мне это как-то поднадоело и я перестал. Сейчас снова восстанавливаю это дело, потому что долго не сочинял, стал забывать, как вообще работать. Если ты не тренируешься каждый день, то потом приходится очень сложно. 

— Вы никогда не писали для себя?

— На моем первом сольном концерте как раз будут премьеры этих песен.  

— Где вы только не выступали! А в Казани за столько лет вашего пребывания здесь сольный концерт будет впервые. Как так получилось?

— Я же в основном занимаюсь именно европейской музыкой, поэтому татарских композиций у меня очень мало. Соответственно, и концертов не было. 13 февраля я хотел сделать творческий вечер. Не думал, что будет такая реакция, что билеты уйдут сразу. Для меня это очень приятно. Значит, людям нравится то, что я делаю на татарском языке. Я стараюсь сделать свои песни непохожими на другие. Привычные песни под а-ля баян я не хочу. Это просто не мое. Мне не нравится. Могу с удовольствием послушать Ильхама Шакирова и Альфию Авзалову, но не современных исполнителей. Поэтому мне казалось, что я тут неформат, как белая ворона вообще. Несмотря на то, что мое звучание непривычное для людей, они все понимают. Значит, я двигаюсь в правильном направлении. Сейчас я очень хочу работать над татарскими песнями. 

— Вы не причисляете себя к татарской эстраде? 

— Нет. Потому что я только начинающий артист. 

— Еще в афише концерта указано то, что это ваш первый и последний концерт в Казани, потому что сразу после него вы планируете переехать за границу. Это правда так? 

— Да, это так. У меня было предложение уехать в Германию и заниматься творчеством там. Единственное, что меня останавливает, — я очень домашний человек. Для меня поменять место жительства — это целое испытание. А поменять абсолютно все, весь уклад жизни — это… Я очень переживаю насчет этого.

— Выходит, вы едете за границу развивать вашу карьеру? 

— Да, да. Но я еще думаю, потому что предложений очень много. И Казань не хочется оставлять. Очень много лет я тут. Хочется добить начатое. 

— За границей вы не перестанете работать с татарским контентом? 

— Думаю, нет. По реакции людей я вижу, что все не зря, поэтому я не собираюсь бросать этот путь. 

— Где бы вам хотелось реализовать вашу главную мечту: здесь, в Татарстане, в России или все-таки в Европе? 

— В Европе. То, что сделало тебя популярным здесь, не сделает популярным в Европе. К сожалению, это так. Допустим, английская музыка здесь в тренде. А наша музыка в Англии — нет. Но мы сдвинулись с мертвой точки. На то, чтобы наши песни знали и там, был направлен «Үзгәреш җиле». Пусть многие не любят этот проект и считают его отмывом денег. Для меня это абсолютно не интересно. Я видел реакцию людей. Им очень понравилась наша музыка. Люди хотели еще. 

Читайте также: Рамиль Тухватуллин: Настало время, когда татарам нужно создать свою интеллигенцию