«Татарская альтернативная музыка — это недешевое хобби»

— Рустем, для начала расскажи о том, что значит твой псевдоним — K-Ru. Он довольно необычный для татарских артистов.

— K-Ru расшифровывается как Культурный Рустем. Тактичный, культурный, наверное, это мой характер такой (смеется). Первым это подметил Баста (популярный российский исполнитель. – Ред.). Когда он только начинал свою сольную концертную деятельность, мы выступали у него на разогреве в Эрмитаже. Мы с ним в гримерке пили чай, общались и вдруг он мне: «Слушай, что ты такой культурный? Нормально же общались, все свои». И все это услышали, с тех пор все меня стали называть культурным, вот так и получилось удачное определение. А я просто сократил и получилось K-Ru.

— А как ты оказался на разогреве у Басты?

— В это время у нас была группа «Свое мнение». Читали на русском языке и считались довольно популярными в Казани. Часто выступали в ночных клубах, на городских мероприятиях, фестах. Были резидентами тогда очень популярного и лучшего RnB клуба в Поволжье Doctor Club. Спасибо Аиде Родригез, что поверила в нас и пригласила. В общем, мы были очень востребованы. У нас было несколько хитов, которые нравились людям любого возраста.

— Надо же, я и не знала об этом. О тебе вообще мало информации в сети. Только по Инстаграму видно, что ты любишь тусовки и занимаешься спортом. Расскажи о себе.

— Мне исполнилось 30 лет, но мне до сих пор не продают вино в «Бэхетле», просят показать документы (смеется). Меня это не смущает. Я чувствую себя комфортно. Я занимаюсь спортом, стараюсь поддерживать себя аскезами, наполняю себя созидательными мыслями. Может, поэтому я молодо выгляжу.

— Откуда ты родом?

— Я родился и вырос в Казани. Всю свою жизнь я провел в этом городе.

— У тебя есть музыкальное образование?

— Я получал музыкальное образование с 1-го по 9-й класс в школе №3 у Валиуллиной Гульфии Идрисовны. Если она меня слышит, то вам большой привет и спасибо за воспитание такого тяжелого ребенка (смеется). Я любил прогуливать. Не любил музыкалку.

— А на чем играл?

— На баяне, на пианино и на домре. Еще у нас был ансамбль. В итоге я все это очень полюбил и благополучно доучился в школе. Но вот в лохматом 2000-м я услышал рэп. Появились ребята, которые заинтересовали меня. Я начал втягиваться в это и буквально через два-три года написал свою первую песню и выступил с ней на Snickers Урбании, был такой крутой фестиваль уличной культуры. Потом я познакомился с местными рэперами. С кем-то сдружился, и мы до сих пор в хороших отношениях, даже если с рэпом они уже никак не связаны. Вот тогда-то и образовалась группа «Свое мнение», а потом такая банда NAPALM Production, куда вошло уже несколько рэп-групп, диджеи. Мы давали концерты, снимали клипы, в общем, вели такую локальную хип-хоп жизнь. Это нравилось и нам, и людям.

— Продолжается ли эта местная хип-хоп жизнь в Казани до сих пор?  

— Есть какие-то вечеринки, типа Jam бара или Bazzar, но в такие места я уже не хожу. Как-то я побывал там и понял, что молодежь уже другая, она слушает другую музыку и тусуется по-своему. А больше каких-либо других мероприятий и не бывает, чтобы собирать именно рэперов или устраивать баттлы. Хотя и баттлы мне не интересны: все время на них друг друга поливают грязью.

— В какой момент ты переключился на татарский язык и все свое творчество повернул в новое русло?

— Где-то в 2008 году мы в «Пирамиде» презентовали свой новый альбом. Тогда нас поддержало очень много людей. Среди них был популярный в то время рэпер Шакур. Он был очень крутой, у него был контракт с Барс Рекордс (продюсерский центр в Казани. — Ред.), клипы, ротации. В общем, очень известный чувак. Мне понравилась его музыка — то, какая она оригинальная, на татарском. Я хотел с ним познакомиться, на какой-то вечеринке совершенно случайно это и случилось. Он оказался открытым парнем, мы записали с ним совместный трек для его альбома. Это была моя первая песня на татарском, потихонечку их становилось все больше. Я понял, что в этой нише я могу найти свой стиль и привнести в татарский рэп что-то новое. К тому времени русский рэп как-то загибался. Может, наш стиль стал терять популярность, начали появляться новые школы. А мы были из старой, продвигать ее не было смысла. А чтобы переквалифицироваться, нужно было время, средства, наверное, мы не были к этому готовы. На татарском я стал работать все больше и больше. Познакомился с ребятами из Yummy Music (музыкальный лейбл, созданный в Казани. – Ред.). Нас туда пригласили с Шакуром. Было много крутых моментов, мы тусили с молодыми исполнителями на студии, что-то писали. Оттуда и пошло татарское движение. Было даже такое, что я исполняю какой-то сольный трек на мероприятии, а Ittifaq мне бэки делали (смеется). Это легенды татарского рэпа, поэтому для меня было круто с ними поработать. На сегодняшний день мы так же плотно работаем, я имею такой же уровень и авторитет.

— В татарской музыке не так много рэперов из тех, что я знаю, – это ты, Usal, KMBLGN, вы всегда держитесь вместе. Один лишь Нурминский сам по себе. Почему так? Значит ли это, что в татарский рэп исполнителям сложно пробиться поодиночке?  

— Наверное, я сконцентрировал их всех в одном месте, в своём альбоме, собрал их под одной обложкой, скажем так. Я сделал совместные треки, на мой взгляд, с лучшими и перспективными татарскими рэперами.

Нурминский поймал свою волну, не распыляется и движется в своём направлении. Есть ещё достойные ребята из Башкирии — это Рена РНТ, Куян, Башстайл. С Реной записали совместный трек на татаро-башкирском языке. Скоро, надеюсь, выпустим эту песню.

УСАЛ — разносторонний и творческий человек, выбрал свой образ и выкладывается по полной на сцене. Это как выходят боксеры на ринг: если даже твой оппонент друг, хорошенько работают. А потом могут вместе чай попить. Так же и здесь — мы выкладываемся по полной на сцене, а в жизни уже немного по-другому.

Шакур – тоже один из основоположников татарского рэпа. Каким был, таким и остался. А KMBLGN, Айдар – он написал мне, чтобы я послушал его работу и подсказал. Я написал ему, что нужно исправить. Через месяц он прислал работу совершенно другую. Я предложил записать совместную песню. Мне кажется, KMBLGN – это продолжение татарского рэпа, потому что более перспективного из молодых никого не видел, не слышал. Либо у чуваков нет развития, либо вкуса нет, кто-то делает хорошо, кто-то так себе.

— Ты не думаешь, что это связано с тем, что у нас в Казани не так много возможностей для развития татарских рэперов? Хорошо, что тебе повезло и тебя заметили, а есть таланты, которые так и остаются в своих комнатах.

— Надо выходить из зоны комфорта. Я тоже мог сказать, что я стесняюсь, что я не знаю, что у меня не получается и я, наверное, на русском буду делать свой граунд. Все зависит от тебя. Мне тоже ни Шакур, ни Yummy Music ни слова, ни биты не писали. Я сам приносил треки. У меня были сложности с татарским. В текстах было много кальки или совмещал что-то несовместимое. Они меня немного исправляли, помогали в деталях, но подача и стиль – все было мое. Имея опыт в русском рэпе, я создал свой стиль, оригинальное звучание на татарском. Каждый мой альбом — это вызов для меня. Я затрагиваю разные темы, стили музыки и подачи и работаю над развитием. Мне это нравится.

— В начале беседы ты сказал, что сам написал свой первый текст. До сих пор сам пишешь песни?

— Да, я пишу сам, но даю сначала на проверку своим редакторам и фокус-группе, чтобы все согласовали.

— Они у тебя далеко не о любви, как это бывает в 99% татарских песен.

— Мой первый альбом был о любви, но сейчас, знаешь… Я считаю, должно быть разнообразие. Мне говорили: «Слушай, баянда уйный беләсең, буең бар, йөзең бар, җырлый беләсең. Әйдә сиңа татарча җырлар язабыз, җырларсың. Нәрсәгә сиңа бу такы-токы? Ну что ты? Вложимся в тебя» (На баяне играть умеешь, лицом и ростом вышел, петь умеешь. Давай напишем тебе татарские песни, будешь петь. Зачем тебе этот рэп? – Ред.). 

Заманчиво, конечно, но у меня это не откликалось. Я могу послушать, попеть, мне нравятся песни Раяза Фасыхова, Салавата абый — это же классика. А я хочу донести что-то новое, поколения же меняются. Каждая моя песня наполнена какой-то энергией, я работаю над ней лично, вкладываю душу и свою энергию. А так пошел, купил бит, слова, аранжировку, спел и заработал денег.

— Ну ты бы смог?

— Если бы у меня была такая программа и предназначение, то да. У меня много талантов, как и у каждого из нас, надо только работать над ними, и все получится.

— А как думаешь, у татарского рэпа есть будущее?

— Тут сложно что-то сказать, вообще, в мире не знаем, какая перспектива. Все смешивается, стираются культурные ценности, традиции. Идет глобализация. И этим проще управлять. Если почитать, например, Збигнева Бзежинского «Великая шахматная доска» и другой подобной литературы… Все зависит от самого народа. Иногда в соцсетях мне пишут, что ничего не поняли, но это звучит круто и им нужен перевод песни. Пусть таких людей пять-семь, но, наверное, нужно стараться это монетизировать и люди будут слушать и создавать рэп. Я за то, чтобы он существовал. Думаю, из него можно сделать коммерческий проект.

— У татар есть такая прослойка людей, которые считают, что татар во всем ущемляют. Ты согласен с этим?

— Надо развиваться, ведь мир сегодня с молниеносной скоростью развивается. Понятно, что нужно сохранять культурные традиции и ценности, но и не стоит быть консервативным. Ну и чтобы была поддержка достойного продукта.

— Мне показалось, что ты очень любишь свою нацию. Даже новый мини-альбом свой назвал «Милләт» (нация. – Ред.). Так ли это?

— А ты? Ты горда за свой народ?

— Думаю, да. Мне не стыдно признаться в том, что я татарка. Не стыдно говорить на родном языке на улице и прочее.

— Аналогично. Я рад, что я татарин, что я родился на этой земле, что у меня здесь есть какие-то возможности. Нужно поддерживать свой родной язык, культуру, ценности, но уж без фанатизма.

— Какой смысл ты вкладывал в название альбома?

— Народу не стоит бояться и зацикливаться на старых моделях поведения. Обложка альбома — это Зилант, символ Казани и татар, и Платоновы тела, многообразие энергии и то, на чем строится мир.

— Давай вернёмся к твоему главному увлечению — к музыке. Как тебе удалось выпустить мини-альбом в условиях карантина? Наверняка работе помешали всякие ограничения.  

— Я люблю выпускать концептуальные вещи. Чтобы альбом звучал примерно одинаково, был одного стиля, а не так, чтобы была солянка разношерстных песен. Это во-первых. А во-вторых, некоторые песни были записаны уже в январе-феврале. А на самоизоляции ребята доводили все до ума. Пока обложку переделывали, название альбома. Вот время и прошло.

— В описании альбома подписано, что вы с УСАЛ осваиваете «новое агрессивное звучание рэпа». Что вы этим хотели сказать?

— На момент создания альбома была такая философия и смысл, который хотел донести. Я делаю разную музыку: и агрессивную, и душевную, и танцевальную.

— А кроме творчества как еще в жизни выплескиваешь свои эмоции? Я видела, что играешь в футбол и в хоккей. 

— Я занимаюсь футболом, хоккеем, мне нравится бокс, кикбоксинг, я уже 7-8 лет моржую. Я такой спортивный парень.

— Можно ли прожить жизнь только на выступлениях с татарским рэпом или у тебя есть какая-то другая работа?

— Если бы я был певцом, может, можно было жить только на выступлениях, а на рэпе, наверное, далеко не уедешь. Если только как-то инвестировать и делать поп-рэп, поддерживать современные тренды и приложения, модели развития типа соцсетей, Ютуба, таргетинга и работать с рекламными компаниями.

— Можешь в общем оценить возможности для татарских альтернативщиков?

— Это, наверное, остается как недешовое хобби. Потому что это затратно. Мне вот нравится делать музыку, я трачу на это свои возможности.

— Ты и свое творчество называешь хобби?

— Двояко получается. Вроде ты читаешь рэп, что-то несешь в массы и должен жить этим, быть «трушным». С другой стороны, ну это же правда хобби. Я же не трачу на это все 100 процентов своего времени. Я просто пишу песни и делаю это для себя в первую очередь, чтобы становиться лучше. Каждый альбом, каждый бит – это вызов для меня. Это просто работа над собой. Это помогает мне развиваться.

— Какой твой главный принцип по жизни?

— Развиваться и идти в ногу со временем. Своевременно разбираться с возникающими вопросами в своей жизни. Ведь нам даются испытания, которые  надо благостно пройти.