«Школа должна стать центром культурного притяжения для детей и взрослых»

— Как дела, Ринат?

— Все хорошо, как у вас Ильсур Рустамович?

— И у меня хорошо. Увидимся!

Короткий диалог между учителем и учеником, свидетелем которого я стала, еще долго крутился в моей голове. Казалось бы, ничего особенного, но такого дружеского и искреннего отношения детей с педагогами раньше я не встречала.

Это была встреча во втором лицее интернате с Ильсуром Зиганшниным, который стал победителем городского этапа Всероссийского конкурса «Учитель года». Это он произвел на меня сильнейшее впечатление. Такое, что вдруг захотелось и самой стать педагогом или учеником этого мужского лицея. Лишь бы перенять опыта и знания этого харизматичного, излучающего свет и добро учителя – героя нашего материала.

— Ильсур Рустамович, поздравляем вас с победой в конкурсе «Учитель года». Вам удалось заслужить звание лучшего педагога из 98 кандидатов со всего города. Что помогло победить?

— Я думаю, моя заслуга здесь была минимальной. Это все благодаря  коллективу школы. Я последовал примеру своих старших товарищей. За последние пять лет трое Учителей года из Казани – это сотрудники нашего лицея. Такая преемственность говорит о том, что моя победа – это заслуга команды лицея, детей.

Сначала я не хотел участвовать в конкурсе, потому что нагрузка была очень большой, олимпиады требуют постоянной работы, подготовки. Но потом решил: нужно немножко встряхнуться, чтобы расти профессионально, попробовать себя с новой стороны.

Стоило мне только изъявить желание, сразу начался мозговой штурм: как нам все сделать как можно лучше? Моя задача была минимальной – не сплоховать. С этим, я, слава богу, справился. Да и на стартовых позициях мне было намного легче, чем остальным, потому что я работаю в самой лучшей школе.

— В самой лучшей – это звучит громко.

— Несмотря на возраст, у меня большой жизненный опыт. Я жил в Нью-Йорке, в Москве. Я работал во многих школах, но для меня именно это место, однозначно, лучшее на земле. Я нигде так не счастлив, как дома со своей семьей, и здесь, со своей второй семьей.

— Расскажите немного о себе, о том, что привело вас в профессию учителя.

— Я учился в 122-ой гимназии, недалеко отсюда. На третьем курсе института выиграл республиканскую студенческую олимпиаду по юриспруденции и меня пригласили в мою школу на работу, вести олимпиадные занятия. Мне очень понравилось работать с детьми, я втянулся.

Потом сегодняшний директор лицея №2 Булат Хатыпович Гиниятуллин, с которым мы были знакомы с детства, предложил работать вместе. А здесь были все условия для успеха, профессионального роста. Здесь оказалось все так по-домашнему. Тут учителя относятся к детям, как к своим.

— Насколько я знаю, ваше первое высшее образование связано с юриспруденцией.

— Современный образовательный подход немного отличается от российского. У нас предполагается, что учитель должен получить именно педагогическое образование. Скажем, в лучшей образовательной системе мира – в финской, предполагается, что в педагогику могут пойти лучшие представили своих профессий. То есть, они учатся в обычных профильных вузах и только пять процентов рейтинга, самые сильные выпускники поступают на педагогическую переподготовку и идут работать в школу.

Конечно, важно иметь навыки работы с детьми. Этому учат в педагогических вузах. Но в первую очередь у нас должно быть предметное знание. То, что я получил фундаментальное юридическое образование было моим большим преимуществом.

Я не предполагал, что буду работать в школе, собирался работать в прокуратуре, проверять школы. Но я попробовал поработать с детьми, ощутил эту радость и принял решение остаться.

У меня были профессиональные кризисы, я пытался уходить из школы, работать в адвокатуре, но понял, что в аудитории с детьми я более счастлив, чем в зале суда, понял, что для меня больше радости приносят не мои победы в конкурсах, а успехи моих учеников, их благополучная судьба во взрослой жизни.

Еще я очень благодарен своему первому директору в 122-ой школе –   Зайцевой Жаннетте Абрамовне и ее приемнику – Тигиной Ольге Александровне. Они поддержали меня в начале моего пути. Я знал, что мне дали самый добрый класс, чтобы у меня не возникло отвращения к работе. Мои руководители с пониманием и с умением отнеслись к мои первым годам. То, как тебя встречает школа – это очень важно.

— В одном из интервью ваши коллеги рассказывали, что вы работаете без выходных и отпуска. Дайте совет и другим: как не выгореть? Ведь учителя — это наиболее уязвимая категория в этом плане.

— Недавно мне исполнилось 33 года, и я хочу сказать, что раньше мне было проще. Чем моложе, тем проще, потому что с детьми ты на одной волне. Я убежден: иногда нужно отдыхать. Но и это время нужно использовать для развития. Я читаю книги, путешествую с детьми.

Я не могу дать какого-то совета. Могу рассказать только то, как это бывает у меня. Когда переживаю какие-то невзгоды, прихожу в аудиторию и здесь с детьми набираюсь сил. Бывает, поругаешься с кем-нибудь и думаешь, что больше никогда не будешь с ним общаться. А проходит два часа занятий, дети ушли, и у меня прошла вся злоба на него. Я могу позвонить и предложить еще раз поговорить.

Наверное, мне просто повезло. Я люблю свою работу, потому что каждый раз с детьми прохожу что-то новое. У меня нет рутины, я все время ищу новые подходы для старых тем, думаю, какие есть новые области знаний, которые мы можем освоить вместе.

Моя основная фишка – междисциплинарность. Я стараюсь объяснять тему через математику, литературу, историю. Это вызывает у детей больший интерес и развивает их кругозор. Это мой основной метод. И если я вижу, что детям интересно – это очень помогает мне восстановить силы. Наверное, в этом весь секрет.

Учитель – очень зависим от мотивации детей. Я могу стать успешным, только если мои дети мотивированы. Какой бы я ни был сильный, талантливый, знающий, умный, если дети не имеют мотивации к получению знаний, я просто не смогу пробиться через эту стену равнодушия и добиться успеха.

Есть еще один интересный аспект. Образование – это процесс, плоды которого можно собрать через десятилетия. Когда учитель работает хорошо, его ученик не станет преступником, он станет ответственным гражданином, примерным семьянином и просто хорошим человеком. Но за это дипломы учителям не дают. А если ребенок демонстрирует выдающиеся интеллектуальные результаты, то мне сразу дают эту грамоту. Может быть, необходимо поощрять труд учителей не только за высокие достижения в учебе, но и благодарить учителей за их ежедневную работу. Может быть, тогда и мотивации станет больше и работать станет легче.

— В наши дни часто можно услышать, что профессия учителя – это самый неблагодарный труд, что статус педагога больше не престижный. Вы согласны с этим?

— Не совсем. Профессия учителя – она уважаемая. Это мы видим по тому же конкурсу – «Учитель года». Но она [профессия] вызывает определенный страх у нас. Я думаю, что оценивать результаты педагога нужно не столько как по текущим показателям, таким как ЕГЭ, олимпиада, а по тому, что стало с его учениками через 10-12-20 лет после школы.

У меня есть такая мечта: вот если бы зарплата директора и педагога была привязана к средней зарплате его выпускников. Тогда у директоров появилось бы очень длинное видение. Они начали бы понимать, что нужно добиваться не того, чтобы ребенок сейчас хорошо выступил, а того, чтобы через 20 лет он был успешным человеком. Соответственно, такой же подход должны вырабатывать и педагоги. Очень хочется, чтобы в образовании был такой длинный, долгий взгляд в будущее. Чтобы все понимали: то, что мы делаем сейчас – принесет плоды далеко не сразу, результаты будут видны только потом. А те люди, которые привели ребенка к ним, должны получать свои награды.

— Кроме недальновидного взгляда в обучении, что вы еще отнесли бы к главным проблемам сегодняшней системы образования?

— Я работаю в маленькой школе и хотел бы, чтобы и другие наши школы были как наша, поменьше по своему масштабу. Чтобы охранник узнавал в лицо каждого ученика, а директор знал их поименно. Чтобы педагогический коллектив был не 150 человек, а 30.

В нашем лицее коллектив очень дружный. Каждую пятницу мы проводим чаепития. Мы делимся всем, что происходит в нашей жизни и многое знаем друг о друге. Я прихожу на работу к своим друзьям. А мой коллега из Челябинска работает в школе на 2 тысячи человек. Он рассказывал, что не знает имени учительницы из своего коллектива, с которой работает 20 лет.  То есть, он никогда не общался с ней, виделся только на педсоветах.

Мы и учеников всех своих хорошо знаем. У нас даже есть традиция, мы каждую неделю с учителями ходим в гости к семье одного из учеников. Общаемся с его родителями, обсуждаем, есть ли проблемы.

Если школы станут чуть поменьше, то найти индивидуальный подход к каждому ученику было бы проще. Конечно, хорошо, когда на 2 тысячи детей один директор. Можно меньше тратится на администрацию. Но иногда в борьбе за финансовую эффективность теряем образовательные качества. Все-таки дети – это будущее. Школы нужно сделать компактнее, домашнее.

Вторая проблема, которую я выделяю, связана с первой. Школа должна стать открытой. Сейчас в целях безопасности школы закрыты от родителей и даже детей. Уроки прошли – все, иди домой. Дальше ребенка должна воспитывать семья.

Я полагаю, что школа должна стать по-настоящему вторым домом, где ребенок всегда может найти чем заняться, найти взрослых, с которым можно провести время с пользой. Один мой ученик, который занимается в школе до позднего вечера, написал: «Дом – вторая школа».

Хотелось бы, чтобы школа стала центром культурного притяжения как для детей, так и для взрослых. Хочется, чтобы и родители понимали, чем занимаются учителя. Так, наверное, увеличится атмосфера доверия и сформируется очень важный треугольник – учитель, ребенок и родитель. Пока, к сожалению, у нас этого нет.

— А как вы относитесь к системе оценивания знаний школьников? Имеется ввиду ЕГЭ и ОГЭ. Многие считают выпускные экзамены несовершенными и видят в них большую проблему, как для учеников, так и для учителей.

— Можно жить иллюзиями и думать, что у нас самые умные дети, самая лучшая школа и вообще у нас все прекрасно, потому что ты сам себя оцениваешь. Но внешний аудит твоей деятельности нужен всегда.

ЕГЭ – это вещь, конечно, стрессовая, и экзамен нужно постоянно дорабатывать, но это инструмент, который позволяет объективно оценить уровень знаний детей. И потом, если ты не можешь провести внешний аудит, то ты не можешь исправлять ошибки. Я думаю, те, кто критикует ЕГЭ,  хотят вернуться в иллюзорное прошлое.

Я тоже давно закончил вуз, давно защитился. Я председатель различных комиссий, признанный профессионал, авторитет, а придя на конкурс, я опять оказываюсь в позиции ученика, когда люди могут посмотреть на меня и сказать, что я где-то что-то неправильно делаю. Я могу отнестись к этой оценке так, что «это вы некомпетентны, я самый умный и самый красивый», или могу отнестись к этому с уважением, и попытаться исправить недочеты. Это будет для меня дальнейшей точкой роста.

Я думаю, что интеллектуальные состязания, такие как олимпиада, и ЕГЭ, и ОГЭ должны восприниматься управленцами образования как инструмент корректировки, поэтому я всецело за ЕГЭ.

Есть еще один аспект, больная для меня тема – это тема неравенства. Я считаю, что каждый человек, рожденный в нашей стране имеет право на счастливое будущее. Для этого необходимо создавать условия средней школы. То есть, ты может, не поступил в хороший вуз, но частично, в этом, возможно, твоя вина, потому что ты плохо учился в школе. Но в этой школе должно быть интересно.

ЕГЭ – это тот механизм, посредством которого хотя бы частично может нивелироваться это социальное неравенство. Каждый ребенок в стране, имея достаточное усердие, может хорошо подготовиться к ЕГЭ, сдать его на 100 баллов и поступить в лучший вуз страны. Когда у нас была старая система образования, таких инструментов не было. Ребенок из 100-тысячного города не рисковал переезжать в город-миллионник, а уж тем более, в Москву, потому риск не поступить был огромный. А ЕГЭ для этого дает все возможности.

— За 12 лет работы в школе, вам удалось подготовить более 120 призёров и победителей всероссийских олимпиад по правоведению. Скажите, в чем секрет успеха?

— Некогда наш директор Ренат Ильгизович Заманов говорил, что в олимпиадной подготовке должно быть три постоянства: время, место, коллектив. Только при соблюдении этого правила из года в год мы получаем результат. Он идет по нарастающей. Конечно, были спады, но мы их преодолели. Нужна лишь постоянная работа.

Дети, на первый взгляд, самые обычные. Но каждый из них по-настоящему уникальный. Не всем хватает силы воли, например, собраться на занятия 1 января. Каждый из них интеллектуально одарен, я ими очень горжусь.

Еще один наш секрет успеха – это наше сообщество. Мы все друзья. Такая малая социальная группа позволяет детям не выпадать из процесса.

Есть известный социолог Чарльз Хортон Кули. Он говорил, что изменения возможны лишь в малых социальных группах. Когда в Америке решили стимулировать потребление потрохов, а не только бифштексов, у правительства ничего не получилось, потому что читали лекции на большие аудитории и так далее. А когда решили стимулировать потребление апельсинового сока, который прочно вошел в американскую культуру, создали маленькие группы среди домохозяек и выяснилось, что так преодолевать сопротивление социума гораздо легче, потому что у тебя есть эмоциональная поддержка.

И вот представьте, что ко мне на кружок ходит какой-то ребенок. И в день занятий его зовут гулять. А он скажет: «Я не могу гулять, потому что Саша, Маша, Паша будут готовиться, а я вместе с ними».

Мы много играем в футбол, путешествуем, читаем вместе книги, тот кто прочтет быстрее всех, тот получит от меня шоколадку. У нас они в специальном шкафу. А какой смысл читать ради шоколадки? Ее же можно купить? Наверное, все-таки это важно, потому что есть дружески-соревновательный аспект.