Гульсирень Абдуллина: «Сделать аранжировку в Москве дешевле, чем в Татарстане»

Заслуженная артистка Татарстана, популярная певица Гульсирень Абдуллина в интервью KazanFirst рассказала о своем творческом пути, личной жизни и своих увлечениях, а также о том, насколько тяжело поставить концерт и во сколько обходится творчество.

«Я выступала перед самим Ильхамом Шакировым»

— Расскажите, как вы начали свой творческий путь? Почему решили связать свою жизнь со сценой?

— На меня сильно повлияли родители. Они работают в области культуры: мой отец — директор клуба, а мама — хореограф-режиссер. У них был танцевально-музыкальный ансамбль «Тамчылар» («Капли»), который выступал не только в районном, но и в республиканском масштабе. Мы с сестренкой всегда ездили с ними, и это оказало на меня большое влияние. За сценой нам всегда было интересно. Вы знаете, на сцене кипит одна жизнь, за сценой — уже совершенно иная.

С детства у меня было желание петь, но, что интересно, моя сестренка тогда пела лучше меня. Все изменилось в переходном возрасте: тогда я всерьез начала петь, а сестра потянулась к рукоделию и дизайну. Мои родители поддержали мое желание петь, всегда возили меня на конкурсы, им за это огромное спасибо. Мой отец играет на баяне, он учил меня татарским народным песням, которые я затем исполняла на конкурсах. Бывало, я занимала призовые места, бывало, приезжала ни с чем, но всегда ощущала поддержку от моих родителей.

После школы я поступила в Елабужский колледж культуры и искусств, где когда-то отучились мои родители. На четвертом курсе я приняла участие в конкурсе Венеры Ганеевой «Сандугач» («Соловей»), где я удостоилась Гран-при. В качестве приза я смогла поступить на бюджетное место в КазГИК. Закончила бакалавриат и магистратуру.

Кроме того, на третьем курсе колледжа, в 2013 году, я приняла участие в Международном фестивале татарской песни имени Рашита Вагапова. Это большой, грандиозный конкурс. В тот год в фестивале могли принимать участие только те, у кого имелось музыкальное образование.

Помню, я выступала перед самим Ильхамом Шакировым — он еще был жив и сидел тогда в жюри. Все участники пели такими сильными, красивыми оперными голосами — басы, баритоны… И я, пришедшая из колледжа, стояла в стороне и думала: «Что я здесь делаю? Меня же развернут и домой отправят» (смеется). Но нет, я тогда смогла занять третье место. После выступления ко мне подошел Филюс Кагиров и сказал, что фортепианистка поинтересовалась нотами этой песни — ей показалось необычным мое пение, а мои мелизмы она назвала иными, не похожими на других.

Мелизмы у меня от природы. Они могут быть природными или же этому можно обучиться. Я же поразила жюри именно своими природными мелизмами. После того, как я смогла занять призовое место, меня взял под свое крыло директор фонда татарской культуры РТ им. Рашита Вагапова Фаттахов Рифат Ахметович. До этого он работал с Филюсом Кагировым, Ришатом Тухватуллиным. Под его крылом начинал и мой муж Азат Абитов, мы там с ним и познакомились. Можно сказать, что нас познакомил Рифат Ахметович.

«Я даже не знала, что я в отношениях»

— Вы с Азатом познакомились в фонде им. Вагапова, но об отношениях вы заявили только спустя несколько лет.

— Когда мы с ним познакомились, меня поразила речь Азата. Он говорил на мишарском татарском, цокал. О прошлых событиях рассказывал в настоящем времени, и из-за этого часто возникало недопонимание. Иногда я не понимала половину того, что он говорит. Но мы с ним очень подружились.

Мы, участники фестиваля, работали в одной команде — Азат, я, Ранис Габбазов и Артур Шугаепов. Мы даже поставили концерт «Три жениха для Гульсирень». Но ближе всех всегда был Азат, мы с ним много общались. Я в шутку называла его подружкой: могла рассказать ему свои секреты, он мне свои. У него была девушка, у меня был молодой человек. Помню, я даже искала ему девушек. Я тогда снимала квартиру вместе с Алией Карачуриной (сейчас Тухватуллина), я говорила ей: «Посмотри, какой хороший парень».

Спустя какое-то время мы с Азатом записали дуэт, вместе ездили на гастроли, вечерами после концертов переписывались. Тогда я видела в нем только друга, хоть Азат и писал мне, что я ему нравлюсь, но я не придавала значения этим словам, так как он тогда много общался с девушками.

И только где-то в конце 2017 года мы начали общаться более тесно, наверное, тогда мы начали встречаться. Если честно, я даже не знала, что я в отношениях (смеется). Мы друг другу не говорили, мол, мы начали встречаться, все было плавно, само собой.

«Люди истосковались по народным песням»

— Вернемся к вашему творчеству. Над чем сейчас работаете?

 — Сейчас работаем над несколькими песнями, сделали аранжировку. Мы собрали большой материал, песен много, нужно лишь вплотную заняться этим. На сегодняшний день не хватает аранжировщиков — их в Татарстане можно по пальцам пересчитать, все они заняты. После интервью как раз поеду в студию записывать песню. Ризван Хакимов дал нам очень красивые композиции. Кстати, самая первая наша песня с Азатом — «Әллә нинди язмыш» — написана Ризваном Хакимовым. Надеюсь, и новая песня станет популярной на татарской эстраде.

На лето планы — снять клипы. И, конечно, ставить концерты в районах и городах. Мы начали бронировать даты и места для наших с Азатом сольных концертов. Уже взяли даты в Челнах и Нижнекамске. Думаем над концертом в Казани.

Мы поем не только эстрадные песни, мы стараемся всегда исполнять что-нибудь народное. Мне кажется, люди истосковались именно по старинным, национальным песням, этого сейчас не хватает. На сегодняшний день становятся популярными песни, на которых росли наши бабушки и дедушки. И в обновленном виде они звучат очень интересно. Мы отдаем преимущество именно таким композициям.

Мы перепели песню Лилии Хамитовой «Мәхәббәт шушыдыр», Эту песню очень полюбили зрители и постоянно просят исполнить ее на концертах.

«Кажется, что поставить концерт — это очень просто»

— Вы работаете с душой, стараясь своим творчеством развивать татарскую песенную культуру. Однако бытует мнение, что современная татарская эстрада — это бизнес, а артисты работают лишь для того, чтобы заработать денег. Согласны ли вы с этим мнением?

 — Мне тяжело говорить за всю татарскую эстраду. Но мое мнение такое: каждый человек должен получать плату за свою работу. И это очень приятно, когда твое любимое дело оценивают по достоинству, когда на твои концерты ходят люди. Если же ты много работаешь и при этом не получаешь никакого результата, это очень тяжело. Можно перегореть.

Возможно, людям со стороны кажется, что поставить концерт – это очень просто. Ну что тут такого: выйти да спеть, еще и деньги за это получить. А вы попробуйте сами! Во-первых, это эмоционально тяжело. Сколько пар глаз на тебя смотрит! Кто-то смотрит на тебя с хорошими пожеланиями, а кто-то, наоборот, с завистью и злостью. Кроме того, каждую песню мы эмоционально пропускаем через себя. Бывает, что слезы сами текут, — настолько я проникаюсь песней, когда пою.

Во-вторых, нужно понимать, что артист — это такая же профессия, как и любая другая. Мы много лет учились для этого. Лично я 10 лет училась, чтобы стать профессиональной певицей, — это чтобы только получить диплом. И я все еще продолжаю обучаться, совершенствоваться. Мы с мужем постоянно на связи с Венерой Ганеевой. Когда необходимо, мы звоним ей и приезжаем, чтобы вместе поработать над песнями, распеваемся. Она всегда открыта для нас, отвечает: «Дети мои, соловушки мои, приезжайте». То есть мы до сих пор берем у нее уроки. Поэтому нельзя просто выйти на сцену, спеть и заработать деньги — для этого нужно много работать.

Да, есть артисты, которые работают поверхностно, не придавая значения песням, которые они исполняют. Мы же стараемся подойти к каждой композиции глубинно, чтобы она дошла до сердца зрителя. Я живу этим. Да, это моя работа и мой доход, но я люблю то, что делаю. Я хочу внести вклад в развитие нашего языка, национальности. В первую очередь через свое творчество, но можно и другими путями. Сейчас ведь так просто поддержать свою культуру. Сколько интересного выпускают дизайнеры: и украшения, и одежду, и посуду, и другие вещи. Татарский орнамент входит в моду. На мне сейчас шарф с татарским тюльпаном.

— Вы коснулись очень интересной темы. Действительно, чтобы петь, нужно иметь соответствующее образование, как и для любых других профессий: мы доверяем своих детей только дипломированным учителям или же доверим строительство дома лишь квалифицированным строителям. Но на татарской эстраде достаточно много артистов, которые работают без знаний в музыкальной сфере. Более того, они получают звания народного или заслуженного артиста. Как вы считаете, имеют ли право на звания певцы без музыкального образования?

— Да, такие артисты действительно есть, и именно люди без музыкального образования в большинстве своем приходят на сцену только для заработка. Как раз они и делают бизнес из творчества.

Кто-то годами учится, чтобы по-настоящему раскрыть свой талант и подарить зрителю профессионально подготовленный продукт, а у кого-то просто есть деньги.

— Кстати, поздравляем вас с получением звания «Заслуженный артист Татарстана».

— Спасибо! Это огромная ответственность, теперь нужно соответствовать этому имени.

«Чувствую огромную ответственность»

— Что изменилось с получением звания?

 — Каких-то кардинальных изменений не было. Когда нас объявляют, я каждый раз чувствую волнение и огромную ответственность. Теперь хочется все больше радовать своего зрителя.

Перед выступлением я слышу, как нас объявляют: «Заслуженная артистка Татарстана Гульсирень Абдуллина». В этот момент я чувствую мандраж, можно сказать, даже немного боюсь, и в голове мысли: «Сейчас нужно выйти на сцену и достойно выступить, оправдать данное мне звание».

Могу сказать, что это огромный стимул двигаться вперед. Мы стараемся оправдать доверие наших слушателей и будем стараться достичь новых вершин.

Получению звания поспособствовал наш продюсер Рифат Фаттахов. Мы ему очень благодарны. Так же и Венера Ганеева — она написала наши рекомендации. Для получения звания нужно много лет проработать на эстраде, ставить концерты, работать во благо народа, петь народные песни, выступать не только в Татарстане, но и за его пределами. Это все учитывается. Например, министерство культуры РТ нас отправляло на многие Сабантуи, даже за границу. Мы выступали в Турции, Кыргызстане, Казахстане. С фондом Вагапова мы побывали в Финляндии, Италии, Азербайджане, Израиле. Насколько у меня хорошая профессия, которую я всей душой люблю! У меня есть возможность видеть другие страны, в то же время доносить до татар, далеких от Родины, родные песни, наш «моң».

— В последнее время татарские артисты стали говорить, что им предлагают стать популярнее за счет черного пиара. Особенно артисты, которые выступают в паре.

 — Лично мне такого не предлагали. Но могу сказать, что на татарской эстраде черный пиар рулит. И это действительно «поднимает» многих артистов. Но я сама против такого способа достижения популярности. Я считаю, что все эти искусственно созданные ситуации рано или поздно вскроются. Кроме того, это некрасиво, это не типично для татарского народа. Намного лучше освещать свою собственную жизнь и творчество и этим заинтересовать людей.

В жизни артистов часто бывают нестандартные ситуации, которые можно рассказать зрителю. Мне кажется, это намного интереснее черного пиара.

Например, несколько лет назад мы приехали на концерт в Нижнекамск. И прямо перед концертом компьютер нашего звукача сильно нагрелся и набух, выключился и перестал включаться. Не знаю, почему так произошло, но все наши аранжировки были там. Слава богу, у нас было два баяниста. Мы целый концерт смогли импровизировать благодаря им. Нас выручило то, что мы знаем много народных и много ретропесен, то, что умеем петь под баян и что поем всегда вживую, а капелла. Именно поэтому я против плюсовок на сцене: если остановится запись, можно же от стыда умереть!

В одной из деревень Оренбургской области была ситуация, когда во всей деревне пропало электричество, погас свет. Мы так же исполняли песни вживую под баян, зрители светили фонариками — получилось очень душевно.

— Есть ли у вас какие-то необычные увлечения?

 — Я обожаю косметику или разную посуду. Люблю делать макияж. Я даже прошла курс визажиста. Меня часто спрашивают, у кого я красилась, я отвечаю, что сама. Наверное, это женское. Но я бы не сказала, что это что-то необычное. Для рукоделия у меня не хватает терпения… Но у меня есть татарское платье — мне его сшили на заказ на церемонию вручения звания заслуженного артиста РТ. Калфак, который я надела на мероприятие, я украсила вышивкой сама. Сидела до четырех утра за работой. У меня не раз спросили, где я его купила.

— Назовете свой самый дорогой образ?

 — Наверное, это платье, которое я сшила на заказ для своего первого сольного концерта, когда работала в фонде Вагапова. Оно стоило чуть более 30 тысяч рублей.

Некоторые артисты покупают дорогие платья или сумки — 200 или 300 тысяч и более. Для меня это очень дорого. Тем более все эти платья одеваются лишь несколько раз. Раньше, когда не были развиты соцсети, артисты носили одно платье два или три сезона, сейчас так не получится — все на виду. Я бы сказала, что основные траты — это сделать песню, одна аранжировка чего стоит.

«Хотелось бы, чтобы аранжировки не были однотипными для всех артистов»

— Назовете цены?

 — В 2025 году сделать одну песню, наверное, будет стоить более чем 100 тысяч рублей, если с клипом, то все 200 тысяч. Плюс еще ротации — это тоже дорого. Все стоит денег: покупаешь песню, отдаешь ее на аранжировку, дополнительно записываешь инструменты, записываешь голос, бэки, затем сведение. И результат может не понравиться. В таком случае все записываешь заново. Иногда не нравится аранжировка — тогда приходится искать другого аранжировщика.

— Я слышала, что сейчас в республике не хватает аранжировщиков…

 — Опытных, понимающих музыку, понимающих и учитывающих  твои пожелания аранжировщиков очень мало. Профессионалов мало. И они ставят слишком большие цены. Порой сделать аранжировку в Москве или, например, в Казахстане дешевле, чем у нас в Татарстане. А куда деваться артистам? У нас лежат много недоделанных песен. Приходится обращаться к аранжировщикам за высокую цену…

У меня лежит песня, приобретенная несколько лет назад. Я очень хочу сделать эту песню, но до сих пор не могу найти аранжировщика, которому бы я доверила эту композицию.

— Получается, не просто так татарскую эстраду обвиняют в однотипности? Раз аранжировщиков всего несколько на Татарстан, всему виной однотипная работа нескольких человек для всего многообразия татарских артистов, которых в последнее время все больше и больше?

 — Многие из них во главу угла ставят не творчество, а заработок. Нужно еще поискать такого, который бы подошел с душой.

Возможно, меня за это будут критиковать, но хотелось бы, чтобы действительно аранжировки не были однотипными для всех артистов. У каждого певца свой стиль, каждая песня имеет свою историю, и это надо учитывать.

Когда я слушаю старые песни и старых аранжировщиков — например, песня «Кошларым» или «Кашыңның каралары», — я понимаю, что они все сделаны в разных стилях. Меня часто спрашивают, кто сделал аранжировку «Кошларым». Знаете почему? Потому что в этой песне чувствуется история. Ее слушаешь и ощущаешь глубину. А современная аранжировка — это сплошной поток. Её клепают, а не делают.

— Как вы думаете, есть ли дружба на татарской эстраде?

— В последнее время говорят, что на эстраде нет дружбы, но я так не считаю. Мы со всеми хорошо общаемся, при встрече всегда тепло обнимаемся, ездим вместе на гастроли. Я очень хорошо общаюсь с Алией Тухватуллиной, Эльмирой Гильфановой, Зульфирой Мирзаяновой. Мы растем, наблюдая за другими артистами, и они в свою очередь растут и развиваются, наблюдая за нами.