Альберт Сулейманов, «Татхимпласт»: «У молодежи паника, когда они видят резкие скачки доллара. А я им говорю – спокойно, на этом можно заработать»

гендиректор «Татхимпласт» Альберт Сулейманов 

Елена Орешина — Казань

Альберт Сулейманов 15 лет занимался производством пластиковых деталей для автомобилей, прежде чем решил открыть завод по производству сырья для автокомпонентов. Проект «Татхимпласт» обошелся в 500 млн рублей, и при полной загрузке обещает давать 1 млрд рублей выручки. Но первая очередь предприятия  заработала в 2013 году, когда потихоньку начал падать автомобильный рынок, а вслед за ним и вся отрасль автокомпонентов. Сулейманов считает, что его предприятие выживет за счет других рынков: прежде всего, пластиковой упаковки и стройматериалов. В процессе работы компании из этих сфер стали покупать продукцию «Татхимпласта».

Но автопром все равно будет развиваться, уверен бизнесмен. Скачок курса валюты лишний раз доказывает, что без локализации производства автомобилей будет невозможно удерживать цены, необходимые потребителю в России, рассуждает он. Сулейманов рассказал в интервью KazanFirst, как он пережил кризис 2008 года, сколько денег дал ему под проект Инвестиционно-венчурный фонд РТ  и почему предпринимателям родом из 90-х уже ничего  не страшно

— В cферу автокомпонентов я пришел случайно. В 1997 году познакомился с Юджином Прусом, нашим соотечественником, который живет в США. Он – вице-президент компании Venture Industries из Детройта. Юджин приезжал в Татарстан, мы познакомились, разговорились. Он рассказывал про свой бизнес, про то, что у нас в республике много полимеров, их надо перерабатывать – делать материалы, детали.

Рассказал про экструдеры, что можно сделать совместное предприятие с Venture Industries. Я съездил в Америку, посмотрел их производства. В итоге в 1999 году мы организовали совместное предприятие. После я выкупил их долю.

На одном из химических предприятий Казани мы арендовали площадку и начали делать материалы. Поставляли продукцию на «Камаз», «Сызрань-пластик»…

В 2005 году компания «Северстальавто» (сейчас это Ford Sollers) купила в Набережных Челнах завод малолитражных автомобилей. Наше производство по литью под давлением входило в состав этого завода. Мы выкупили этот участок и стали делать детали. Из наших деталей собирался автомобиль «Ока», очень много продукции мы поставляли на «Камаз».

После этого мы совместно с Sollers развивали проект Fiat, делали панель приборов и бампера для Fiat Ducato, бампера и пороги для Fiat Albea. К сожалению, в кризис этот проект закрылся. Сейчас мы сотрудничаем по материалам для Ford.

Мы работаем в автопроме уже более 15 лет, занимаемся изготовлением полимерных деталей, литьем под давлением. Поэтому в 2011 году решили делать сырье и открыть новый проект, «Татхимпласт». Его мы запустили в апреле 2014 года.

— Что производите на «Татхимпласте»?

— «Татхимпласт» занимается производством компаундов (полимерная смола – KazanFirst) на основе полипропиленов «Нижнекамскнефтехима», и вообще на основе полиолефинов, производимых в Татарстане. Мы открывали производство именно для переработки республиканского сырья. У нас установлены две новые экструзионные линии немецкого производства. Одна линия может делать стеклонаполненные материалы, другая более массовые. Здесь же можно перерабатывать полиамиды, но это у нас пока в планах. Мощность производства – порядка 12 000 – 14 000 тонн в год.

— Ориентировались на автопром?

— Да, в первую очередь мы ориентировались на автопром. Но в процессе подготовки запуска производства мы открыли для себя другие рынки – стройматериалы, добавки для производства полимерных труб, бытовая техника, добавки для тары и упаковки. Такая диверсификация позволяет нам смотреть в будущее с оптимизмом. В то время как автопром падает, другие рынки более устойчивы, особенно рынок упаковки.

— Почему?

—  Рынок упаковки – это самый большой сегмент в потреблении полимеров. Потом по объемам идут стройматериалы, бытовая техника и автопром. Упаковка будет нужна всегда – ее люди используют каждый день, как потребляют хлеб или используют бытовую химию. Поэтому мы видим здесь для себя практически безграничные возможности.

— Сейчас все живут в ожидании кризиса. Хотя он давно идет. Вспомните, как вы пережили кризис 2008 года?

— У нас был спад, но мы сделали все, чтобы сохранить коллектив. Конечно, нам пришлось оптимизировать расходы, кого-то увольнять. Но по-настоящему тяжело было только один год, потом пошел рост. А за счет того, что мы сократили расходы, этот рост позволил нам достаточно быстро выйти из затруднительного положения. Именно поэтому я на нынешний кризис смотрю спокойно.

Те, кто пережил 90-е и работал в 90-е, знают, что все равно все будет нормально. У нас на производстве работает много молодежи, которая этого не видела. У них паника, когда они видят резкие скачки доллара. А я им говорю – спокойно, на этом можно заработать. Потому что в сложной ситуации отомрут неконкурентоспособные, слабые производства. А мы наоборот, соберемся, оптимизируемся и пройдем кризис.

— Нынешний экономический спад не повлиял; все идет по бизнес-плану?

— Вообще, от бизнес-плана мы немного отстаем. Здесь свою роль сыграла экономическая ситуация и, наверно, то, что мы рассчитывали в большей мере на автопром.При ухудшении экономической ситуации автомобильный рынок падает одним из первых и соответственно рынок автокомпонентов.

— А что из автокомпонентов вы сейчас производите? 

— Мы прошли одобрение на Ford по четырем материалам – бампер, панели дверей, облицовка салона, воздуховоды. Сейчас работаем в этом же направлении с другими иностранными и отечественными автопроизводителями в РФ. Но разработка материалов для них – это длительный и дорогостоящий процесс. В автопроме стандарты и система контроля качества – на первом месте, особенно у иностранцев. В России нет ни одной аккредитованной под условия иностранного автопрома лаборатории. И приходится посылать свой продукт на испытания по всему миру – в Китай, Америку, Германию. Это дорого, особенно учитывая нынешнюю ситуацию на валютном рынке.

— Своей лаборатории у вас тоже нет?

— У нас есть определенное лабораторное оборудование. В феврале приходит дополнительное оборудование, с приобретением которого нам помогло некоммерческое партнерство «Камский инновационный территориально-производственный кластер». Это существенно нам поможет в развитии бизнеса. Кроме этого, у нас наработана широкая база в области лабораторного оборудования с КАИ, КХТИ.

— Вернемся к производству. Когда вы планируете выйти на загрузку согласно бизнес-плану?

— Уже в первом квартале нынешнего года мы выходим на полную загрузку, все в порядке. При полной загрузке наши продажи в год составят от 1 млрд рублей. Прибыль – от 5%. И если все пойдет как надо, осенью начнем искать инвестиции под расширение производственных мощностей минимум в два раза.

— Где планируете искать инвестиции?

— В республике есть частники, которые готовы вложить средства в производство, если видят его успешность. Кроме того, в Татарстане есть программы и институты поддержки, такие как Инвестиционно-венчурный фонд, Агентство инвестиционного развития, «Татнефтехиминвест-холдинг» и другие. При компетентности инвестиции можно изыскать.

— Насколько я знаю, вы уже сотрудничали с Инвестиционно-венчурным фондом, закупали оборудование?

— Верно. В запуске «Татхимпласта» нам очень помог Инвестиционно-венчурный фонд Татарстана. В покупку оборудования мы вложили 70% средств, остальное предоставил фонд.

— Сколько в целом потребовалось на запуск производства?

— Чтобы организовать подобное производство со всей инфраструктурой, нужно порядка 500 млн рублей.

— Когда планируете вернуть эти деньги?

— Мы должны вернуть деньги Инвестиционно-венчурному фонду в 2016 году, и мы это сделаем.

— Можно ли разделить в процентном соотношении, на какие сегменты делится ваше производство?

— 30% мы отводим под производство автокомпонентов, все же мы выделяли деньги на разработку и лабораторные исследования материалов. 50% планируем отвести под стройматериалы и 20% — бытовая техника.

— Вы оставляете немалую долю под автопром. Это будет востребовано?

— На самом деле это не так много, всего около 200 тонн в месяц. И материалы будут востребованы. Только «АвтоВАЗ» уведомил нас, что с марта им ежемесячно будет необходимо 600 тонн различных материалов.

Автопром все равно будет развиваться. И скачок курса валюты лишний раз доказывает, что без локализации будет невозможно удерживать цены, необходимые потребителю в России. Только при глубокой локализации автосборщики смогут сдерживать цены. Это понимают автопроизводители, понимаем и мы, поэтому наше производство будет востребовано в любом случае.

— Сколько у вас рабочих мест?

— Сейчас у нас работает 40 человек, при выходе на полную мощность будет 70. У нас очень опытный коллектив. Чтобы обеспечивать достойное качество продукции нам даже пришлось приглашать некоторых специалистов из других регионов.Я считаю, в этом деле главное — знание рынка и специалисты, именно технологи.

У нас в республике есть оборудование, подобное тому, что установлено на нашем производстве, но оно практически не работает. Потому что люди считают, что Татарстан богатая нефтехимическая республика, пытаются открыть здесь производство, но без хороших специалистов смысла в этом нет, и оборудование простаивает. Мы сами рискнули открыть производство по переработке полиолефинов только спустя 15 лет в полимерной переработке.

— Почему вы выбрали под производство площадку КАПО имени Горбунова, а, например, не в «Химграде»?

— Мы рассматривали площадку в «Химграде». Но когда нам подвернулась эта площадка, мы решили, что земля в собственности лучше, чем в аренде. И мы не промахнулись. Сегодня площадка, на которой расположено наше производство, стоит уже в три раза дороже, чем когда мы ее покупали.

— Я знаю, вы сотрудничаете с мировыми производителями автокомпонентов…

— Недавно к нам приезжали представители Faurecia из Франции и Magna из Канады, проводили аудит. Они сделали некоторые замечания, сейчас мы устраняем недостатки. После будет повторный аудит, после которого мы войдем в «зеленую зону» поставщиков материалов.

— Как выстраиваются ваши взаимоотношения с государством, участвуете ли вы в каких-то программах поддержки предпринимательства?

—С бывшим руководством Агенства инвестразвития мы обсуждали некоторые наши проекты, но до реализации дело пока не дошло. Наверное потому, что реализуемый нами сегодня проект настолько емок и серьезен, что просто не хватило времени. Пока я вижу себя именно в реализации и расширении проекта «Татхимпласт».

— Как планируете развивать производство?

— Идей на самом деле много. Например, у нас есть проект для РЖД по стеклонаполненным материалам, мы можем делать как сырье, так и готовые изделия. Идей много, но на реализацию всего просто не хватает времени. Тем более сейчас, когда нам надо выходить на производственные мощности и идет экономический кризис.

— Вы говорили недавно, что к вам приезжала делегация «УАЗа». Каковы итоги встречи?

— Мы уже давно с ними сотрудничаем в рамках нашего производства автокомпонентов, поставляем им много интерьерных деталей. А сейчас они заинтересовались нашим материалом. Сегодня у «УАЗа» только один поставщик, монополист. Это их не устраивает. Руководство «УАЗа» и Sollers посоветовало технологам компании обратиться к нам. Они приезжали, посмотрели производство, провели аудит. Мы вместе рассчитываем план, при котором получится значительно затормозить рост цен.

— У вас есть конкуренты в Татарстане?

— В республике есть подобные предприятия, но нам пока на рынке переработки полимеров не тесно. Немного разные рынки сбыта.

— А где ближайшие и насколько они сильны?

— Самая сильная компания на нашем рынке — это, несомненно, «Полипластик». Они давно на рынке, компания с мощным производством. Они работают в области компаундов и изделий. У них хорошо поставлены научные исследования, у них хорошая лаборатория. С ними тяжело конкурировать, но интересно.

— У вас в кабинете много семейных фотографий, в том числе старинных. Расскажите историю своей семьи?

— Со стороны мамы родственники были из деревни, жили крестьянским хозяйством, потом перебрались в город Чистополь и работали. Бабушка на часовом заводе, а дедушка после войны (он служил в ВМФ) стал работать начальником спасательной станции на городском пляже в Чистополе.

Со стороны отца семья слилась из служащих. Мой прапрапрадед служил начальником пожарной охраны Чистополя, а также занимался разведением лошадей. За его внука вышла замуж моя прабабка дочь казанского купца 1-й гильдии Ахметжана Рахматуллина, который занимался торговлей бакалеей (чай,кофе,сахар и так далее) и имел нефтеперегонную фабрику в Чистополе и совместно сдругим известным купцом Леонтием Кекиным владел суконным заводом в Чистополе. Первая паровая машина в губернии была установлена на этом заводе.

Также Ахметжан Рахматуллин в середине 1880-х был гласным Казанской городской думы. Он много занимался благотворительностью, в частности принимал участие в построении многих медресе, в том числе медресе Марджани. На улице Марджани в Казани есть дом купца Рахматуллина. Это памятник архитектуры и на нем есть мемориальная доска, где упоминается имя моего прапрадеда купца Рахматуллина. Его зять (мой прадед) погиб в 1918 году в Уфе во время Гражданской войны,он служил в армии Колчака.

Его сын (мой дед)  был по профессии шофером и прошел всю войну, закончил войну в мае 1945 в Вене, а до войны участвовал в военных событиях на Халкин-Голе. После войны работал по специальности. Мой отец всю свою жизнь тоже посвятил автомобилю – строил «АвтоВАЗ», потом мы переехали в Казань, где он трудился в Казанском «СпецАвтоцентре» ВАЗа начальником ОТК (ее потом называли «Булгар-лада»). Он скончался ровно год назад в Германии от онкологии в возрасте 74 лет. Отец очень много дал мне жизненных уроков и мне сейчас без него очень тяжело. Мама, слава богу, жива, живет в Чистополе. Мы с сестрой ее стараемся почаще навещать.

Фото: Роман Хасаев