Непрозрачные схемы благотворительности: как зарабатывают на больных детях в Татарстане

Все чаще
Все чаще, заходя в любой из магазинов, посетители встречают там прозрачный ящик
с фотографией больного ребенка и подпись, призывающую помочь. Редко кто проходит
мимо. От мелочи, которую человек туда бросает, он явно не обеднеет, а вот шанс
вылечиться малышу дает. Но так ли все однозначно в подобном сборе денег? Доходит
ли скромный взнос до адресата? Ответы на вопросы искала журналист KazanFirst

Все чаще, заходя в любой из магазинов, посетители встречают там прозрачный ящик с фотографией больного ребенка и подпись, призывающую помочь. Редко кто проходит мимо. От мелочи, которую человек туда бросает, он явно не обеднеет, а вот шанс вылечиться малышу дает. Но так ли все однозначно в подобном сборе денег? Доходит ли скромный взнос до адресата? Ответы на вопросы искала журналист KazanFirst.


Мария Рудакова — Казань

«Помогите больному ребенку» — прозрачные коробки с подобными призывами все чаще можно встретить в магазинах, аптеках и других многолюдных заведениях. Деньги собирают всевозможные благотворительные организации. И вроде бы все внешние признаки порядочности соблюдены. Фонды сделали себе абсолютно легальные документы, прошли регистрацию и даже приняли устав. Есть все, кроме деятельности. И деньги из ящика, как оказалось, отправляют не только ребенку.

Понять человеку, готовому помогать, кто перед ним, — реальный благотворительный фонд с безупречной репутацией или подставное лицо, эту репутацию использующее, становится все сложнее.

Так, недавно в Зеленодольске произошла не очень красивая история. В городе живет семья, у которой серьезно болеет ребенок. К ним пришли некие ребята из благотворительного фонда «Лучшие друзья». Предложили помочь собрать деньги на лечение. Семья, конечно, согласилась, ведь в трудные времена ждешь помощь отовсюду. Спустя месяц «друзья» вернулись и принесли 10 тысяч рублей. Не густо, подумала мама больной девочки, но, как говорится, дареному коню.

— Нас посоветовали этому Фонду. Они к нам пришли и сказали: «Сколько сможем — поможем». В итоге за три месяца нам было три перечисления по 10 тысяч, хотя мне потом мои знакомые звонили из Казани и говорили, что, мол, много ящиков с фотографией моего ребенка стояли и там, — говорит Рита (имя изменено. — Ред.), на лечение ребенка которой и шел сбор.

Когда женщина, стесняясь, все-таки спросила, почему же такая маленькая сумма, ведь коробки стоят в разных местах и городах, ей ответили, что сбор идет не только на ее ребенка. Хотя на прозрачной коробке фото ее дочки и подпись «Пожертвования принимаются на помощь девочке Кате». Позже женщина узнала, что всего в Зеленодольске с этой ситуацией столкнулись 10 семей.

IMG_5030

Спустя время Рита познакомилась с учредителем фонда «Благое дело», рассказала эту историю и с удивлением открыла для себя, что на болезни ее дочери «Лучшие друзья» заработали деньги. Выяснилось, что сбор пожертвований действительно был организован не только в Зеленодольске, но и в Казани.

— Говорят, в «Савиново» есть такая коробка, в «Перекрестке», в переходах разных. Причем я разговаривала с другими семьями. Они говорят, что им тоже перечисляются такие же суммы. Потом, когда я уже стала узнавать, что за ситуация такая, оказалось, что президент Фонда постоянно меняется. По адресу, по которому они в договоре прописаны, вообще магазин какой-то. Ну в итоге мы отказались от такого сотрудничества. Хотя к нам приходили еще и уговаривали остаться, — продолжает женщина.

Всего с фотографией этого ребенка было установлено около восьми коробок для сбора средств. По словам представителей зеленодольского магазина, один такой пункт собирает около 10 тысяч рублей. Это в небольшом городке, а если установить подобные коробки в Казани, то суммы вырастают в разы.

Проведем нехитрый математический расчет. Если 30 тысяч, дошедших до больного ребенка, разделить на 90 дней — три месяца, которые стояла коробка, то получится 333 рубля в день с восьми коробок. Представители благотворительных фондов утверждают, что такой маленькой суммы быть точно не может, ведь люди бросают в основном по 50-100 рублей. И если это так, то возникает вопрос — куда делись остальные деньги?

Фонды, которые честно ведут свою деятельность уже много лет, возмущены подобной ситуацией. Мол, они столько убеждали всех, что благотворительность существует, что надо помогать. А теперь их трудами пользуются мошенники. И люди, привыкшие к тому, что пожертвования — это нормально, дают им деньги. Более того, рядом с пунктами стали появляться сотрудники, которые продают браслеты, игрушки, ручки, все средства от которых идут на благотворительность и «обязательно спасут чью-то жизнь». Причем работники не из благих побуждений этим занимаются, а, как и положено, получают зарплату — 1 000 рублей в день.

— Понимаете, когда человек нанимает кого-то, чтобы там стояли, — это дармовые деньги. Люди ведь дают эту 1 000 на лечение ребенка, а не на то, чтобы кто-то стоял и зарабатывал, получая зарплату, — говорит Лариса Романова, учредитель фонда «Благое дело».

Получается, что заниматься благотворительностью в наши дни — не только модно, но еще и прибыльно. Результат тренда — ущерб реальных меценатов, которые должны конкурировать с условными предпринимателями, чей бизнес построен на добре.

— Когда организуется Фонд, у него появляется устав, в котором должно быть все прописано. Но существует федеральный закон, позволяющий оставлять до 20% от суммы на нужды Фонда. Это банковские перечисления, за которые сейчас берут немалый процент, содержание того же бухгалтера, аренда помещения. Организация, которая занимается деньгами, не имеет права существовать виртуально — она должна арендовать офис. Вот для этого и остаются в фонде 20%. Это если мы говорим о переводе денег на расчетный счет. А когда выставляются вот такие уличные «ящики», то съем короба должен быть зафиксирован актом. Если деньги собирали на Иванова, Петрова, Сидорова, то вскрытие должно идти в присутствии Иванова, Петрова, Сидорова, причем они должны подписывать акт, что короб открылся в их присутствии и они подтверждают эту сумму. Это же неучтенные деньги, поэтому их очень легко скрыть, — говорит Лариса Романова.

Журналист редакции KazanFirst решила найти «Лучших друзей», чтобы выслушать их точку зрения на эту историю. Но когда мы стали звонить по номеру, с которого представители Фонда связывались со всеми родителями, оказалось, что давать комментарии на том конце трубки не настроены. После «Здравствуйте, я журналист», в ответ прозвучало «Вы не туда попали».

foto_3

Из документов следует, что Фонд зарегистрирован только в марте этого года, хотя работу в Зеленодольске он начал еще в прошлом году. Никаких следов в интернете у этой благотворительной организации нет. Сайт, группы в социальных сетях, блог — отсутствуют. Получается, что «Лучшие друзья» вовсе не друзья, а так?

Если рассматривать бизнес на благотворительности как мошенничество, то нужно искать потерпевших и доказать факты присвоения чужого имущества, а прохожие расстаются с деньгами добровольно. При этом выяснить, какая сумма была пожертвована, практически невозможно. У подобных псевдофондов нет прозрачной отчетности. Вот и получается, что с точки зрения закона все чисто, а вот насчет морально-этической стороны вопросы остаются.


Наша справка

В прошлом году Россия заняла 126-е место в списке 140 стран по количеству людей, делающих взносы на благотворительность.


Читайте также: «Если человек плюет на закон в машине, то так же поступает в остальных ситуациях»


 

Comment section

Добавить комментарий

Войти: