Пусть говорят?

По данным Всероссийской переписи населения в 2010 году по Республике Татарстан татары — преобладающее по численности население (более 2 млн. чел. или 53,2% от общей численности). На втором месте русские — более 1,5 млн. чел. или 39,7%.

Согласно Конституции Татарстана, татарский язык, наряду с русским языком, является государственным языком. В республике действует Государственная программа по сохранению, изучению и развитию татарского языка как основы национальной культуры, полноценного средства общения и консолидации татарского народа.

В СМИ то и дело вспыхивают статьи на тему, нужен татарский язык в школах или нет. Активные сторонники татарского языка готовы стоять с транспарантами на митингах в защиту родного языка. Их оппоненты бросают свои, также вполне логичные, аргументы. И, если в изучении другого языка, отличного от родного (пусть это будет татарский, например), для детей всегда есть только польза в качестве инструмента развития мозговой деятельности, то что по факту происходит с татарским языком после окончания школы?

Семья Мингазовых – представители традиционной семьи по-татарски. Они везут из своей деревни за 200 км. от Казани несколько десятков килограмм мяса, приезжают домой, прокручивают его в фарш и лепят пельмени. В стенах их жилища течет татарская речь, по выходным они принимают в гости родственников, с которыми также разговаривают на татарском, и, только в своих офисах им приходится забывать о родном языке, где они говорят по-русски.

Нужно отдать должное Мадине Хафизовне, моей преподавательнице по татарскому языку, — я получила свою «пятерку» в аттестат, научилась говорить «Исенмэсез» и «Рэхмэт», и до сих пор помню строчки из песни «Ай, былбылым». И, несмотря на то, что мой отец татарин, родной язык, кажется, уже давным-давно забыт. На свадьбах друзей своего супруга я чувствую себя засланным казачком – мужчина-тамада обычно оказывается «ооочень» известным исполнителем татарских песен, все вокруг говорят на неизвестном языке, и единственное, что мне остается – сидеть, кивать головой «Эйе-эйе» и улыбаться. Периодически в компаниях, более мелких и менее насыщенных ярыми представителями аульной аристократии, я осмеливаюсь задать страшный вопрос:

— А нужен ли вам ваш язык в реальной жизни?

или:

— Для чего татарский язык будет нужен вашим детям?

На это я, увы, не слышу внятного ответа. Хотя изумление в глазах опрошенных читается искреннее. Отказаться от традиции представляется для них невозможным. В семье Мингазовых еще нерожденные дети заведомо будут разговаривать по-татарски. И, несмотря на языковой барьер, который возникает у их родителей сейчас, они пойдут в татарскую группу детского сада, потом в школу с углубленным изучением татарского языка, а потом их дети поступят в русскоязычный университет, и будут жить в русскоговорящем обществе. В их речи будут чувствоваться присущие только татарам речевые особенности и традиционный национальный акцент, которого могут не стесняться разве что президенты.

По мнению заместителя председателя Общества русской культуры РТ Михаила Щеглова, на сегодняшний день татарский язык исчерпал себя и стал непопулярным среди его носителей из-за «неперспективности». Действительно, стоит ли ждать, что язык будет популярен среди молодежи, если в нем нет явной необходимости? Лично у меня было два случая, когда я пожалела о том, что не говорю свободно на втором родном языке. Первый случай был связан с желанием устроиться в пресс-службу в нефтеносную в буквальном смысле компанию. Там одним условий было обязательное знание татарского языка. И второй случай связан с забытой Богом деревушкой вблизи Елабуги, куда меня странным образом завела судьба на несколько дней. Впрочем, сложность была связана не с самой деревней, а с продавщицей местного продуктового магазинчика, которая ни слова не понимала по-русски.

Участники моей беседы о пользе или бессмысленности татарского языка – молодые семьи в возрасте от 24 до 30 лет. Все они выросли в семьях, для которых татарский язык – основной. Для кого-то даже единственный. И каждый из них испытывал сложности, порой даже больше, чем просто дискомфорт от непонимания русской речи. Их родители не задумывались о вреде, который они приносят для своих детей – о психологических аспектах, о позитивном интегрировании своих деток в нормальную жизнь в России. Тогда думать об этом было ненужно, немодно.

Россия – многонациональная страна, а Татарстан – толерантная республика, в которой мусульманские женщины заявляют о нарушении их прав и в которой одновременно горят церкви. Вот она толерантность в чистом виде – все равны перед лицом опасности и перед нарушением закона. Все, что носит яркую экспрессивную окраску, потенциально очень опасно. Опасно навязывать необходимость изучения татарского языка тем, кому он не нужен. Опасно кричать о том, что татарский язык – это пустая трата времени. Все банально глупо и все банально просто – эффект старой-доброй золотой середины. Татарский язык как факультатив: кто хочет, тот пусть изучает, и изъясняется в стенах своего дома на том языке, на котором хочет. Перспектив у татарского языка, и это понимает сам президент Республики Татарстан, нет, и навряд ли скоро появятся логичные причины к их появлению. Страшно даже представить, что в скором будущем возможна такая картина: на улице Баумана из уютных магазинчиков перестала играть задорная татарская музыка, на киосках больше не висят афиши с певцами в тюбетейках, а радио больше не вещает о проблемах на дорогах, «ведущего» которого все равно никто не понимал… Звучит как конец света, не правда ли?

Диана Садреева