В конце марта 2013 года в Казани в доме-музее Василия Аксенова прошел творческий вечер известного поэта, публициста, эссеиста Юрия Кублановского, представившего публике свой новый сборник стихотворений «Чтение в непогоду».
Книга, приуроченная к 65-летию автора, состоит из трёх частей. Открывает его избранная лирика поэта прошлого века. Вторую часть составили стихотворения начала этого столетия. В третьей части – поэзия последних лет, не входившая в прежние сборники.
Творчество Юрия Михайловича высоко ценили наши нобелевские лауреаты по литературе. Так, Иосиф Бродский отмечал, что Кублановский, по его мнению, единственный поэт, способный говорить о государственной истории как лирик, и о личном смятении тоном гражданина. Александр Солженицын восхищался смелостью его метафор и живейшим ощущением русского языка.
Когда поэт был лишен родины и оказался на Западе в 1982-м, ничто не предвещало его скорое возвращение. За спиной Юрия Кублановского к тому времени был уже сборник, изданный на Западе с предисловием «нобелевского тунеядца» Бродского, публикации в запрещенном «МетрОполе». На родине Юрий Михайлович был вынужден работать сторожем в церквах и провинциальных музеях (на другую работу не брали), писать стихи в «стол», зная, что советская цензура их не пропустит. Но, главное, он один из немногих не побоялся выступить в защиту Александра Солженицына, когда того изгнали из страны.
Как справедливо заметил Виктор Леонидов, в поэзии Юрий Михайлович всегда занимал свое, только одному ему присущее место: «Глубинные традиции русской поэзии в его стихах сочетались с восприимчивостью поисков Серебряного века, исканий русских литературных салонов и поэтических объединений предреволюционной России». Стихи Кублановского нужно читать вдумчиво, никуда не торопясь, забыв о сумасшедшем ритме современности:
…Россия, это ты на папертях кричала,
когда из алтарей сынов везли в Кресты.
В края, куда звезда лучом не доставала,
они ушли с мечтой о том, какая ты.
Представляем вниманию читателей небольшое интервью с поэтом, взятое во время его последнего пребывания в Казани (ранее нигде не публиковалось):
— Юрий Михайлович, вы уже не первый раз выступаете в доме-музее Василия Аксенова. Было бы интересно узнать о вашем знакомстве и общении с Василием Павловичем.
— Познакомился я с Аксеновым благодаря Бродскому, на ступенях Московского центрального телеграфа. Автор «Звездного билета», как настоящий стиляга, пришел в ковбойской шляпе и белом плаще. Для меня это была встреча с кумиром. Помню, в 13-летнем возрасте я прочитал его повесть «Коллеги» и был поражен неповторимым стилем и мастерством писателя. Эта книга в красной обложке приоткрывала дверь в другую реальность, от нее веяло свободой и подлинной жизнью. Впоследствии с Василием Павловичем жизнь меня сводила не раз. Мы вместе с ним участвовали в неподцензурном альманахе «Метрополь», неоднократно встречались в эмиграции, а также после возвращения обоих в Россию. Я бережно храню свои воспоминания об этом замечательном писателе и человеке. Поэтому всегда охотно приезжаю выступать в его дом-музей.
— Расскажите о причинах вашего отъезда из Советского союза на Запад в 1982 году.
— Было множество причин. Но основной из них была невозможность опубликовать свои стихи в Советском союзе. В какой-то момент я почувствовал, что не могу больше писать в «стол». Все-таки поэту важно видеть свои стихотворения напечатанными, чтобы объективно оценивать их сильные и слабые стороны (феномен так называемого «типографского отчуждения»). И однажды я не выдержал и переправил лучшие стихи Иосифу Бродскому в США. В то время мы еще не были знакомы, но я знал нескольких его приятелей из диссидентского движения. Через полгода, слушая «Радио Свободы», я узнал, что мои стихи дошли до адресата, и он в ближайшее время собирается их издать в Америке. Сказать, что я был счастлив, ничего не сказать. Скоро я стал самым публикуемым поэтом на Западе. Мои стихи печатались во всех журналах русской эмиграции: в «Гранях», «Континенте», «Вестнике», что, конечно, крайне раздражало КГБ. В конце концов, мне в ультимативной форме предложили уехать, пришлось согласиться. Сначала я оказался в Вене. И там же получил письмо от Солженицына, который написал мне из Вермонта: «Через 8 лет вы вернетесь в Россию». Тогда это казалось невозможным. Но Александр Исаевич все точно предсказал. Спустя восемь лет я все-таки вернулся в Россию.
— Многие эмигранты, тот же Бродский, отказались возвращаться в Россию, даже после крушения Советского союза. Вы же были в числе первых вернувшихся. Почему?
— Вся моя жизнь настолько тесно связана с Россией, русской культурой, что я даже не рассматривал возможности остаться на Западе навсегда. К тому в эмиграции мне стало ясно, что западное общество тоже переживает кризис, что царящая там идеология потребления так же тотальна и безжалостна, как и коммунистическая. Поэтому, вернувшись в Россию, я оказался в полной изоляции. Мне было не по пути ни с демократами с их слепой верой в западные ценности, ни с патриотами-сталинистами. Вообще, 90-е годы были для меня очень непростым временем. Я, как и многие, понял, что значит жить в стране зависимой, не способной к самостоятельной политике. В провинции учителя и врачи падали в голодные обмороки, месяцами не получая свои нищенские зарплаты, а в столице жирели олигархи и обслуживавшая их тусовка. К сожалению, и сегодня наша культура, наука, образование и медицина финансируются по остаточному принципу и находятся на грани вымирания. Видимо, спорт и пиар для государства важнее.
— Как Вы относитесь к современной поэзии? Выделяете ли вы кого-нибудь из молодых поэтов?
— В целом, современная поэзия производит на меня удручающее впечатление. Все больше в ней потакания массовому вкусу, словоблудия, ерничанья и иронии. И, как правило, за этим не стоит ничего, кроме пустого нигилизма. Все потому, что поэзию перестали воспринимать как форму служения Богу, как поручение свыше. Поэтому лучшие стихи до сих пор сочиняют поэты, сформировавшиеся еще в советские времена. А вообще, культура во всем мире переживает упадок. Не только у нас. Общество потребления пытается вытеснить его из всех сфер жизни. Заменить подделками вроде «шоу-бизнеса» и «глянца». Потому что искусство опасно. Оно может дать человеку противоядие от всей этой «губительной мишуры».
— Сейчас многие говорят, что книжный формат изжил себя. И скоро книги будут выходить только в электронном формате. Как вы к этому относитесь?
— Сам я остаюсь сторонником бумажной книги. Я не могу читать с экрана ни стихи, ни книги. И не хотел бы, чтобы мои стихи существовали только в электронном виде. Возможно, в этом я старомоден, но уж какой есть.
— Есть ли надежда, что Россия все-таки возродится в духовном и культурном плане?
— Это зависит от того, что будет с нашей страной, сохранится ли наша родина как уникальный исторический феномен. Или отойдет в тень, как это не раз происходило с другими некогда могущественными цивилизациями. Все зависит от нас с вами. Я продолжаю в это верить.
Фарид Хайруллин
Фото с сайта «Art16.ru»
Comment section