Согласно данным Росстата, в нашей стране в 2017 году было зарегистрировано более 12 миллионов людей с инвалидностью по всем группам. Пусть эта цифра не составляет и процента от общей численности населения страны, но в своих абсолютных масштабах дает серьезную пищу для размышления о том, как часто мы видим (или не видим) этих людей рядом с собой и почему так происходит.
Включенность людей с инвалидностью в общественные процессы сегодня носит крайне низкий уровень, что подтверждают соответствующие результаты исследований. Комплексное наблюдение условий жизни населения за 2016 год показало, что только 6% людей с ограниченными возможностями старше 15 лет способны вести активный образ жизни. 89% опрошенных ссылаются на собственное здоровье как ограничитель вовлеченности в общественные процессы. 4,7% респондентов не выражают интереса к ведению активного образа жизни.
Эти данные показывают, что потенциал вовлечения людей с инвалидностью в процессы, которые направлены на решение социальных проблем, есть и он существенен. Кроме того, инклюзивные проекты, которые постепенно появляются в России в последнее время, это убедительно показывают. Люди с инвалидностью, участвуя в подобных инициативах, получают возможность реализоваться самим и помочь другим решить волнующие их проблемы.
Организацией, которая активно занимается адаптацией и вовлечением людей с инвалидностью в общественные проекты, является Инклюзивный клуб добровольцев, возглавляемый самарским общественным деятелем Алексеем Транцевым. В Казани при участии площадки “Карта инициатив” состоялся выездной семинар этой организации, посвященный распространению инклюзивных практик в реализации социально ориентированных проектов.
Алексей Транцев не понаслышке знает, с какими трудностями приходится сталкиваться людям, имеющим ограниченные возможности здоровья. В 18-летнем возрасте с ним произошел несчастный случай — он лишился обеих рук. Но это не помешало ему самореализоваться в обучении и профессиональном развитии, получив премию «Я гражданин» на представительном форуме с участием президента России Владимира Путина.
— До той истории, что произошла с вами в 18-летнем возрасте, вы как-то проявляли интерес к общественной тематике?
— Как бы правильно ответить на этот вопрос? До того как со мной произошел несчастный случай, после которого последовала двусторонняя ампутация рук, я был очень активным ребенком, подростком и молодым человеком. Я принимал участие во многих олимпиадах, турпоходах. Например, моя команда по спортивному ориентированию два года подряд была лучшей в регионе. Я активно увлекался интеллектуальными играми. Если вот такие направления молодежной деятельности мы считаем общественной деятельностью, то да, я практически с начальных классов этим увлекался и активно занимался. Я благодарен своим товарищам и друзьям, с кем это происходило, потому что это была настоящая жизнь в школьные годы. Уже тогда я понял, какая интересная у нас страна, какие интересные и замечательные люди здесь живут, как и в каких направлениях можно развиваться, куда можно идти, куда направить собственные силы. Это, безусловно, помогло мне в дальнейшей общественной деятельности. Я до сих пор люблю проводить различные интеллектуальные игры, мероприятия для детей и молодежи. В последнее время это получается всё реже из-за общественных нагрузок, совещаний, экспертизы законопроектов. Я понимаю, что это важная работа, но будь моя воля, я бы намного больше внимания уделял работе с этими детьми, подростками, помогал бы им развиваться личностно и интеллектуально, «прокачиваться» именно по тому пути, по которому в свое время «прокачивался» я сам.
— Что именно помогло пройти этап, когда вам говорили, что лучше сидеть дома и ничего не делать? Родители, друзья — что они делали в этот момент? Какие слова говорили?
— То, чем я занимаюсь сейчас, — это не просто профессия, а по-настоящему личная история, потому что это всё было пережито на собственном примере. Я абсолютно уверен, что для того, чтобы человеку, который получил инвалидность, не падать духом, развиваться и идти собственным путем, необходимо заниматься любимым делом. Для меня этим делом оказались общественная деятельность, интеллектуальные игры, общение с людьми и путешествия. Я благодарен своим родителям и друзьям за то, что они не поощряли мой первый инстинкт, возникший после приобретения инвалидности. Тогда было желание закрыться дома и никуда не выходить, на время уйти из вуза, год отсидеться дома, пока шрамы не зарастут, пока я не привыкну к тому, что на меня смотрит большое количество прохожих на улице. Меня практически взяли за шкирку и сказали, чтобы я возвращался в вуз. Мои друзья заезжали за мной, отвозили на тренировки, потом привозили обратно домой. Благодаря такому подходу я не чувствовал, что мои возможности ограничены. Я не чувствовал себя инвалидом. Я занимался тем, что мне нравится. Именно это помогло мне вернуться к пониманию того, что пусть у меня и есть инвалидность, но я очень многое могу сделать. Я закончил вуз, устроился на работу. Сам себе готовлю, мою посуду, прибираюсь в квартире, плачу за себя в общественном транспорте и такси. Я научился всему этому. Это было очень сложно в самом начале. Например, месяца три или четыре я учился надевать носки. С первыми моими протезами сделать это было безумно сложно. Если кто-то из наших читателей захочет понять, о чем идет речь, то, наверное, близким примером будет ситуация, когда, надев на левую руку боксерскую перчатку, засунув правую руку себе за спину, пользуясь левой рукой в перчатке и ногами, нужно надеть носки. Это чрезвычайно трудно! Но хочу отметить, что я учился надевать эти носки не просто для того, чтобы их надеть. Я делал это, чтобы выйти из дома и увидеть лица моих друзей, заняться любимым делом, поехать в другой город и вести полноценную жизнь. Это было решающей мотивацией.
Наши проекты, те возможности, которые мы предоставляем людям, позволяют им находить мотивацию, позволяют им забывать о бессилии, к которому они себя запрограммировали. Они забывают о том, что передвигаются на коляске последние три года только по дому, не выходя за пределы четырех стен. В наших проектах подобные мысли выветриваются из людей. Они становятся теми, кем они могут быть, — полноценными, красивыми, замечательными. Многих этих ребят мы увидим в проекте «Реформация возможностей». Я надеюсь, что людей, верящих в себя, в свои возможности, будет больше.
— В интервью для издания «Русская планета» вы сказали, что люди с инвалидностью часто не предпринимают каких бы то ни было действий, чтобы изменить свое положение. При этом государство зачастую не помогает по-настоящему социализироваться, да и общество провоцирует на бездействие. Вы потеряли руки в 18 лет, когда характер в принципе уже сформирован. Возможно, людям, физическое здоровье которых с рождения или раннего детского возраста имеет значительные дефекты, крайне сложно перестроить свое восприятие и начать думать в том русле, о котором вы говорите, — надо меняться и менять мир вокруг себя. Как быть в такой ситуации?
— Так получилось, что в нашей стране на протяжении долгого времени (по крайней мере лет 50) в государстве и общественном сознании главенствовала медицинская парадигма инвалидности. Если ты инвалид, у тебя ограниченные возможности, пользуйся медицинскими услугами, но общество, по сути, не для тебя. Поэтому на улицах наших городов очень редко можно встретить элементы безбарьерной среды. Это всё тянется ещё из советского периода. Тогда считалось, что достаточно построить для инвалидов какое-то количество необходимых учреждений, желательно подальше, за городом. Государство будет обеспечивать возможность поездки раз в год на море или куда-то ещё полечиться. В остальном люди с инвалидностью воспринимались не совсем полноценными гражданами. Я сейчас утрирую, конечно. Но общество привыкло к такой парадигме. Многие государственные механизмы, инфраструктура и умы людей сформированы и заточены именно под эту модель.
Лет пять-семь назад мы проводили социологический опрос среди молодежи города Самары. Мы спрашивали у ребят, с чем у них ассоциируется слово «инвалид». «Какую картинку вы представляете у себя в голове?» — примерно такой вопрос задавался. Большинство опрошенных сказали, что у них это слово ассоциируется с человеком на коляске, который около метро или остановки просит милостыню. Но ведь это неправильно! Я знаю огромное количество талантливых людей на колясках и с другими формами инвалидности. При современных темпах развития, инновациях, технологиях любой человек — на коляске, слабослышащий или незрячий — может воспользоваться ими, освоить десятки профессий, где он будет ничем не ограничен и даже талантливее, чем человек без инвалидности.
Есть такая известная фраза: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее». Я не вполне согласен с этой фразой. То, что нас не убивает, делает нас другими. У меня и таких людей, как я, независимо от того, врожденная форма инвалидности у них или приобретенная, где-то возможности ограничены. Я, например, не могу нормально открыть круглую ручку двери. И это проблема. Когда я приезжаю в гостиницу, есть риск, что я в душе закроюсь и не выйду оттуда до утра, пока кто-нибудь не забеспокоится и не придет проверить меня. С другой стороны, в своей общественной деятельности или в профессии у меня нет никаких ограничений. Можно заниматься программированием, режиссурой, писать сценарии и так далее. Есть масса возможностей.
Возвращаясь к вопросу, отмечу, что из-за всех существующих предпосылок часто сложно работать с детьми, у которых врожденная форма инвалидности. Они не помнят себя без инвалидности. Это совершенно другой психологический опыт. Здесь приходится постепенно раскрывать те возможности, которые у них действительно есть. Например, нужно брать их вместе с волонтерами и вывозить на пикник в лес или на речку. Побывать на природе для такого человека, тем более без родителей и родственников, а со сверстниками, приятелями, — это важнейший опыт, который может оказать колоссальное воздействие на будущее ребенка. Надо показывать им те возможности, которыми они могут пользоваться. Это поможет им реализоваться и получить признание. Они начнут отказываться от того, что в обществе именуется потребительской позицией. Мы должны постепенно приучать ребят с инвалидностью к тому, что общество поможет им, но для этого им требуется что-то делать самим — учиться, устраиваться на работу, становиться интересными для других людей, читать книги, развиваться, заводить семью. Если у людей вокруг хватает терпения, осознания необходимости идти по этому пути и доброты, то все получается.
— Сталкивались ли вы с негативом в жизни или социальных сетях по поводу своего нынешнего физического состояния? Объясню на примере. Мы занимаемся сейчас несколькими проектами, которые посвящены решению проблем детей с ограниченными возможностями здоровья. Мы часто публикуем про это посты в популярных городских сообществах, чтобы актуализировать проблематику среди молодой аудитории и призвать их помочь. Часто бывает так, что люди выражают весьма циничную позицию, когда в комментариях откровенно проводят аналогию с естественным отбором среди людей и/или требуют больше не публиковать таких вещей, говоря, что все проблемы должно решать государство. Что можно ответить таким людям?
— В городе Тольятти живет известная певица, которая пользуется креслом-коляской. Её зовут Нина Веденина-Меерсон. У неё есть собственная музыкальная студия, она записывает альбом, выступает с оркестром. Её творчество очень популярно. И это обусловлено именно личностью, а не тем, что она пользуется коляской. Нина как-то рассказывала, что ей часто пишут ребята с инвалидностью с примерно такой фразой: «Привет! Я тоже инвалид. Давай дружить». Нина в таких случаях пишет, что да, есть инвалидность, но это же не означает, что мы обязательно станем друзьями. Это все равно что два рыжих встретились на улице и сразу стали дружить, стали одной командой.
Инвалидность мало что говорит о человеке. Именно это я хочу сказать приведенным примером. Это должны понять как сами люди с инвалидностью, особенно молодежь, так и те, кто не имеет проблем со здоровьем. Если человек ходит с тростью, пользуется коляской или у него слуховой аппарат, то это еще не делает его хорошим, только это не должно быть причиной и мотивацией оказания ему содействия во всех его делах. Нужно быть хорошим, развитым человеком. Я уверен, что у всех людей с инвалидностью это может получаться. Практически все люди с инвалидностью, кто приходит на наши тренинговые программы, являются крайне интересными людьми.
Конкретно отвечая на вопрос, отмечу, что если бы не поддержка общества, государства, то, например, Стивен Хокинг не стал бы светилом современного научного мира. Давайте посмотрим на людей с инвалидностью, которые двигают вперед науку, искусство, политику, спорт. Ведь они более чем полезны для всего общества. Я думаю, что если кто-то не хочет оказывать помощь, не считает нужным участвовать в каких-то проектах, да пожалуйста, не участвуйте. Вас никто не заставляет. Но не надо говорить про естественный отбор. Совершенно с каждым может случиться что угодно. Это не завуалированная угроза, когда люди говорят, мол, не зарекайся, кто знает, что с тобой будет лет через 10-15. Вдруг ты тоже окажешься в коляске и будешь вспоминать свои слова. Нет, это не так. Я всем желаю счастья и здоровья, независимо от той позиции, которой они придерживаются. Я скорее говорю о том, что если бы не люди с инвалидностью, то многие важные и интересные вещи просто не случились бы. Насколько я помню, даже у Кутузова был один глаз. Получил бы сейчас третью группу инвалидности в современной России. Давайте судить о людях не по тому, ходят ли они на своих ногах или перемещаются с помощью инвалидной коляски, не по тому, сколько у них рук, а по тому, что делает человек, насколько он интересен. И решать, кому мы помогаем, кого мы поддерживаем, с кем мы дружим, кого мы любим, головой и сердцем.
— Алексей, не могли бы вы рассказать об Инклюзивном клубе добровольцев, который возглавляете? В каких направлениях он ведет свою деятельность? Какие проекты стали наиболее успешными?
— Инклюзивный клуб добровольцев как общественная организация был зарегистрирован в 2014 году. Мы сразу стали заниматься апробацией инновационных для России инклюзивных практик для детей, подростков и молодежи. Когда мы начали работать в команде, то увидели, что ребята с инвалидностью, несмотря на характер ограничений здоровья, ничем не хуже детей без инвалидности. У них есть такие же стремления, они тоже хотят брать на себя ответственность, хотят развиваться, участвовать в интересных молоднжных проектах и движениях. Мы подумали о том, почему бы нам не создать единую площадку для ребят с инвалидностью и без. Раньше было так, что аудитория для колясочников была одна, для слабослышащих — другая, для незрячих – третья. А где-то вдалеке проходило интересное мероприятие для детей без инвалидности. Мы стали думать о том, какие потребуются ресурсы и механизмы, чтобы это грамотно и комфортно организовать, чтобы это получилось интересно для самих ребят с инвалидностью, чтобы у них постепенно уходили комплексы, чтобы они не стеснялись своих колясок и других ограничений, чтобы это не задерживало ребят, у которых нет инвалидности.
Мы стали пробовать, провели большое количество проектов в самых разных направлениях — от туризма и экологии до проведения таких культурных мероприятий, как инклюзивные балы. Собственно, стало понятно, что практически нет направлений молодежной деятельности, волонтерства, различной гражданской активности, где молодые люди с инвалидностью не смогли бы чувствовать себя на равных. Это мы продолжаем доказывать и сейчас. Я надеюсь, что наша текущая деятельность — проект «Реформация возможностей» — поможет нам распространить этот опыт на всю страну и создать большое, по-настоящему межрегиональное инклюзивное молодежное движение. У меня есть мечта — сделать так, чтобы в каждом регионе России через год-два, пусть даже через три человек на коляске мог постучаться в дверь офиса некоммерческой организации или волонтерского центра и там ему были бы рады. Причем не просто как зрителю и благополучателю, но и как активному деятелю, сотруднику и волонтеру.
— Это у вас первый выездной семинар. Есть планы по выезду с «Реформацией возможностей» в другие города?
— В рамках проекта «Реформация возможностей» мы запланировали 12 больших тренинговых программ, которые будут опробованы в регионах России. Татарстан — это первый регион в рамках «Реформации возможностей». Это большая ответственность и честь для нас, потому что здесь очень много классных партнеров. Хочется показать действительно лучшее и подтянуть тех ребят с инвалидностью, которые ведут себя активно в Казани и других городах региона. Далее мы планируем посетить Пензу. Выезд туда намечен на 20-е числа февраля. После этого Екатеринбург, Челябинск. На данный момент точный список регионов еще не определен. Мы ждем новых заявок, находимся в поисках живых, активных партнеров, чтобы работать не формально, а так, чтобы после нас оставались живые, «прокаченные» активисты, которые будут вести уже свои проекты, нужные и интересные жителям региона. Поэтому сейчас организаторы из любого региона, крупного города России могут к нам обращаться, оставлять заявки. Мы с ними обсудим то, как именно мы можем к ним приехать, когда это может произойти. Те регионы, которые вдруг не войдут в пул регионов проекта «Реформация возможностей», мы всё равно готовы рассматривать. Дело в том, что нас с этими программами часто приглашают на различные крупные мероприятия, когда на это есть целевой бюджет. Например, только за конец прошлого года я работал в таких новых для себя городах, как Нижневартовск и Нижний Уренгой. Там очень крутые интересные молодежные сообщества. Они равняются в основном на школьников и ребят, которые по возрасту только окончили школу. Я вижу, что именно за этими людьми будущее. Они впитывают знания, приобретают опыт, понимают, что у них есть в регионе и что они хотели бы приобрести.
Читайте также: Поэт Дмитрий Кравченко: «Молодежи нужно писать нон-стоп»
Comment section