В трех километрах от Набережных Челнов в елабужской Тарловке есть место, где самая смертоносная в истории Вторая мировая война представлена в концентрированном виде. Вся ее беспощадность, вся боль, вся оголенность чувств собраны в братской могиле и выражены на стене-мемориале с именами павших. Это могила воинов, умерших в тыловом госпитале №4089 в годы войны и в течении нескольких месяцев после нее. В этот госпиталь привозили раненных в грудную клетку и больных туберкулезом. Вместе с воинами, которым не удалось выжить, захоронены и сотрудники госпиталя.

В братской могиле похоронены 330 воинов

— За годы войны в санатории здесь пролечились 9900 человек, 330 из них умерли от ран, — говорит бывший первый секретарь Набережночелнинского горкома комсомола, а ныне генеральный директор Торгово-промышленной палаты по Закамью Фарид Башаров. Рассказал он об этом у мемориальной плиты на Тарловском кладбище на митинге, посвященном 73-й годовщине со Дня Победы. 

В нем приняли участие представители русской, украинской, грузинской, еврейской общин, члены регионального отделения Всероссийской армейской общественной организации «Защита», казаки Боровецкого хутора Набережных Челнов, школьники. 

Присутствующие выступали горячо, проникновенно, школьники читали берущие за душу стихи. На могилу высыпали землю, привезенную из Грузии и Израиля. 

Но сквозь пронизанные благодарностью павшим выступления и приношения проступала очень непростая правда жизни. Она напоминала насколько истинно высказывание гениального русского полководца Александра Суворова о том, что война незакончена, пока не похоронен последний солдат. На Тарловском кладбище останки умерших солдат и офицеров похоронены. Но многие из них заслуженного покоя еще не обрели.

Почему они не упокоены

Военный госпиталь №4089 был закрыт в октябре 1945 года. Могилы умерших в нем пациентов находились в том месте, которое в 1978-м году попало под затопление водами водохранилища, которое было создано в ходе строительства нижнекамской ГЭС. Поэтому останки умерших извлекли и перенесли в лес в братскую могилу на Тарловское кладбище, где они сейчас и покоятся. Над могилой тогда был поставлен простой металлический памятник с именами покойных. Но на памятнике было всего 63 фамилии. Без имен и данных о годах жизни и прочем. На этот пробел обратил внимание и инженер Домостроительного комбината Нариман Абдрахманов. С тех пор почти сорок лет журналист-волонтер занимается расследованием судеб умерших в госпитале воинов. Он выяснил имена уже многих бойцов, но правда открывается шокирующая.

— Во время войны в госпитале работали и данные раненых пациентов записывали нянечки и медсестры с 4 классами образования и прошедшие ускоренную подготовку для работы в госпитале. А привозили сюда туберкулезников или тяжелораненных в грудную клетку. Пациенты не всегда могли четко назвать, а медсестры не всегда могли как следуют разобрать и правильно записать имена прибывших латвийцев, узбеков, казахов. Да и привычные славянские имена они зачастую записывали неправильно. 

Например, здесь похоронен Роман Русмиленко. Так о том, что он Русмиленко, а не Рушиденко, как было раньше написано на обелиске, волонтеры узнали от его племянника. Неверно записанные имена, неполные данные об умерших, многие другие обстоятельства привели к тому, что очень многие семьи воинов до сих пор не знают, что их павшие родственники похоронены в Татарстане в Тарловке.

Елабужский предприниматель Мингали Гайнутдинов поехал в Грузию и разыскал там семьи четырех воинов-грузин, умерших в тарловском госпитале. Выяснилось, что только в одной семье знали, что случилось с их ушедшим на войну родственником и где он похоронен.

— Или вот очень противоречивые данные из разных документов об Андрее Васильевиче Чуприне. На плите мемориала в Тарловке указано, что он умер 20 января 1946 года. Однако, есть сведения, что он пропал без вести в 1941-м году, 20 августа 1943-го года выбыл из госпиталя в Челны и умер 1 января 1946-го года. Путаница возникает еще и потому что, выписавшись из госпиталя, скажем в 43-м году, воины не всегда моли отправиться домой к своим семьям, потому что родные места оставались под оккупацией. Они оставались в Челнах, могли почувствовать себя плохо и вернуться в госпиталь, а затем выписаться еще раз, — объясняет Абдрахманов.

Были и совсем удивительные случаи. Сосед по палате из Грузии посоветовал пациенту с Украины указать своими родителями его грузинских папу и маму.

— Ты ведь боишься, что умрешь, и похоронка не дойдет до твоих родителей, потому что там сейчас фашисты! Так пусть похоронку на тебя отправят моим родителям, а после войны они сообщат твоим папе и маме о тебе все!

— На плитах мемориала сейчас значатся 166 фамилий и есть еще 7-8 имен, сведения которых надо уточнить, — сообщает Абдрахманов.

Похоронены, но не упокоены

А всего в госпитале умерло 330 человек. И их останки покоятся в братской могиле в Тарловке. Но суть ведь в том, что упокоятся эти души тогда, когда все сведения о них выплывут из небытия, когда об их судьбе узнают их родственники. Выяснить все непросто, архивы находятся в Санкт-Петербурге. Нариман Абдрахманов готов туда ехать хоть сейчас. Но он пенсионер, а на поездку нужны деньги. Нариман ищет спонсоров, но чаще слышит отказы.

— Говорят, извини, Нариман, мне это не по средствам. Или узнают, что могила находится в Тарловке и говорят, пусть елабужане спонсируют! Один спросил почему он должен раскошеливаться, пусть государство занимается! Однажды на очередном митинге возле мемориала ко мне один за другим подошли несколько серьезных предпринимателей. Все они поинтересовались кто профинансировал строительство мемориала, но никто не спросил, чем еще надо помочь! — рассказывает Абдрахманов.

Сам Нариман уже не молод, собирается отмечать столетие со дня рождения своего отца. И здоровье уже не то. Пенсионер тревожится, что не успеет завершить дело пока здоровье позволяет.