Последние несколько дней в Казани идут спектакли в рамках V театральной лаборатории «Город Арт-Подготовка». Одной из таких постановок стал эскиз спектакля «Дом» — истории о жизни жителей Мергасовского дома. Рассказы людей, живших у Черного озера, собирали писатель Радмила Хакова и поэт Йолдыз Минуллина. Напомним, что казанские власти хотят расселить дом, предлагая его жителям уехать на окраину города, с чем мергасовцы не согласны. Не ясна пока и судьба здания.

«Было интересно, смогу ли я найти всех соседей в соцсетях»

— Я люблю всю документалку, ничего нет интереснее настоящей обыкновенной жизни. Это очень плотная работа, мы ищем везде: и во дворе, в библиотеке, в архивах, в газетах, и в Фейсбуке — мне лично было интересно, смогу ли я найти всех соседей в соцсетях через шесть рукопожатий. Сейчас, когда мы уже раскрутили эту карусель, истории продолжают поступать. В эскиз, конечно, невозможно вместить все, но мы копим голоса для настоящего спектакля, если будет решено поставить его летом, — рассказала KazanFirst Радмила Хакова.

Постановку эскиза взяла на себя режиссер Вера Попова, музыкальное сопровождение дело рук композитора Владимира Раннева. Сам же спектакль был показан на боковой стене Мергасовского дома. Актеры, снаряженные микрофонами, играли роли жителей дома разных лет, стоя на балконах. Зрители расположились на придомовой территории соседнего элитного жилого комплекса. Идея перенести площадку для эскиза к самому дому принадлежит художнику-постановщику Ксении Шачневой.

— От Мергасовского дома элитный жилой комплекс, кроме социальной пропасти, отделяет высокий, что символично, забор и дорога. Каким-то чудом, благодаря Инне Ярковой (директор фонда «Живой город», — Ред.) нас туда пустили, и мы там каждый вечер репетируем, топчем дорогостоящий газон. Мы решили, что несмотря на то, что площадка сложная (улицы, фонари, звуки города, к тому же, сегодня холодно и штормовое предупреждение), ставить будем возле дома все равно. Никто не знает, сколько ему, дому, осталось на самом деле и когда его затянут строительной сеткой или, когда он обвалится. На эскиз зарегистрировалась примерно половина города, мы все в ужасе и совершенно не ожидали такого ажиотажа, и хотим настоятельно предупредить: это всего лишь эскиз — наш набросок, короткая зарисовка к спектаклю. Кстати, «в зале» будут реальные персонажи — жители Мергасовского дома Казани. Мы их заранее попросили строго нас не судить, и вас просим о том же, — говорит Радмила Хакова.

О своих мотивах в создании подобной истории собеседница говорит коротко: «Я люблю этот дом».

Загадочный гость и кровь за шкафом

Показ эскиза назначили на девять вечера. За 40 минут до спектакля у входа на территорию ЖК напротив Мергасовского дома собралась очередь. Мимо пришедших бегали несколько ребят 7-8 лет.

— Знаете, здесь повесилась учительница, — вдруг заявил один из них, указывая на Мергасовский дом.

Оказалось, что мальчишки слушали репетирующих актеров, один из которых в своей роли действительно упоминает о подобной трагедии. Между тем, у Мергасовского дома появилась машина, из которой вышел мужчина, накинувший себе на голову кофту, словно скрываясь от солнца. Это при том, что на улице было довольно прохладно, а из-за облаков пыталась выглянуть луна. Незнакомец, так и просидевший на спектакле с кофтой на голове, не дождавшись финала, покинул импровизированный зал.

Стулья для зрителей поставили на газон — это самое лучшее место для обзора: проектор выводил на зеленую стену иллюстрации комнат и имена реальных героев — жителей Мергасовского дома.

Началась постановка с того, что женский (или детский) голос шепотом рассказал предысторию дома, который был назван «местом, где жить нельзя». Мергасовский дом считается аварийный с 1981 года. Другой женский голос громко и нараспев начал историю 24-летней Карины Николкиной, жившей здесь: «В этом доме несмотря на то, что снаружи он интересный, люди самые обыкновенные. Обыкновенные выходили и курили ничего вообще сверхъестественного. В этом доме я комнату сняла, чтобы ближе мне к работе жить. В «МегаФоне» тогда работала, в «МегаФоне» на Баумана. Но квартира убогая внутри, если честно, ну и мыши там. Я брала листок, клеем мазала равнодушно, клала под раковину. Равнодушно брала руками этих мертвых мышей, равнодушно выкидывала в пакет».

Кстати, всего в постановке задействовано семь актеров, двое из них студенты, для двоих — это работа дебютная. Между тем рассказы продолжались.

— В этом доме жила и работала Магда Мавровская, известная художница, бабушка казанского офорта, ушла в возрасте 98 лет. А Мавровские в прошлом году получили квартиру и съехали с радостью. У многих двери разодраны, вы видели? Говорят, это кто-то с чердака спускается и в двери скребется. Да ну! Это просто двери старые и кожа полопалась. А одни считают, что это приведение. Ко мне никто не скребется. Вообще этот дом позитивный. Он выглядит только устрашающе, — голос смешивался с пронзительной музыкой.

Скоро прозвучала и история, так запомнившаяся местным ребятам. Она принадлежит Наталье Николаевной, жившей в Мергасовском доме почти 50 лет назад: «Знаете, что в этом доме в моей комнате человек повесился. Потому его семья переехала в соседнюю. Ну, я конечно, очень любила эту комнату, это было мое самостоятельное жилье. Как-то там ловконько мне помогли, и я ее обустроила, была такая бомбаньерка крохотная девятиметровая, но очень удобная, очень приятная, мне было 23 года».

Вспомнили про известного ювелира Ильгиза Фазулзянова. Оказалось, и его жизнь связана с «зеленым домом» на Черном озере: «В этом доме у Надира Усмановича в 84-ом году была мастерская. Кто там не работал. Однажды прибывала компания ювелиров — два Шамиля и один Ильгиз Фазулзянов. У них тогда денег не было и Надир Усманович впустил их к себе. А вот Фазулзянов ни с кем теперь разговаривать не станет, на Казань он обижен, хотя хватило бы истории о том, что в этом самом подвале создавалась обложка Корана, которая получила премию в Пакистане. Первую премию в его жизни».

Очарование «Дома» смешивалось с таинственностью на грани ужаса, чему способствовала музыка спектакля. Актеры продолжали: «Мы когда выкидывали старую мебель, нашли городу молотков и топоров. И самое странное топоры. Зачем так много? Кровь была на стенах, на полу же нет, мы пол все-таки мыли, а вот на стенах…Я просто решила отдраить там все, со временем все зажелтело, заплесневело. Я вижу эти самые брызги, они были такого цвета. А что еще может быть такого цвета как не кровь? А может быть это кто-то случайно порезался?».

«Нормальный человек не заехал бы в такой бомжарник»

Вспомнили и про одну историческую неточность — Мергасовский дом не совсем Мергасовский. Дом, в котором жил купец Мергасов, находился выше, а «зеленый дом» у Черного озера стоял на Мергасовском переулке. Название улицы поменяли, а имя переулка закрепилось за домом. Сейчас это улица Кави Наджми, названа она в честь татарского писателя, жившего в доме вместе с женой Сарвар и сыном Тансыком.

Историю семьи писателя рассказывали актер и актриса — они неожиданно появились в паре метров от зрителей за решетчатым забором, и ходили вдоль него, повествуя о тяжелой судьбе Кави Наджми. Решетки предавали рассказу символизма: «В 1930-х в этом доме дали квартиры. 30-летняя замужняя пара — Сарвар, Кави и их сын Тансык. Сарвар переводила на татарский Катаева, Горького, Толстого, Пушкина, Дефо, Кави — писал и одну за другой публиковал свои книги, благодаря которым он стал одним из известных татарских писателей. Их квартира вскоре превратилась в самый настоящий писательский клуб. К ним приходили их друзья — Фатых Карим, Хасан Туфан и другие.  Кави нажил себе завистников. В 1937 году его арестовали за пропаганду по 58 статье УК РСФСР, а через полгода забрали его жену, ее этапировали в Севлаг. Их сына сослали в Ирбитскую колонию, вернулся в Казань и жил на чердаке, пока его не нашла и не приютила их знакомая. О школе пришлось забыть. Летом чистил обувь в Ленинском садике, зимой нянчил детей цирковых артистов. Кави сидел в одиночке в НКВД на Черном озере, в ста шагах от дома, 3 месяца его били резиновыми дубинками, требовали подписать сфабрикованное признание, шантажируя арестом сына, Кави подписал. Сарвар пробыла в Севлаге до октября 1940 работала на лесоповале в мороз. В августе писала мужу: «Ты уж моего возвращения не жди, в театр, кино ходи, живи полной жизнью. А что касается проблемы женщин, то это на полное усмотрение, я и не обижусь». Через 3,5 года Кави с Тансыком встречали вернувшуюся Сарвар на вокзале».

Внимание зрителей с трагичной истории и зеленого дома переключилось на соседний — Кави Наджми,24. В окне дома появилась девушка и поведала историю о «другом» Мергасовском доме: «Ночевать я тут боялась. Оля жила в четвертом подъезде, где сауна, ей было 24 года. Днем работала, квартира жесть какая убитая была. Соседи Олины не знали, чем она занимается. Я бы вообще с ней не познакомилась, если бы не Камиль. Он был у нее сутенером. Камиль говорил, дом нужный. В этом подъезде оружие продают, в этом — сауна для бандитов. Туда людей водят, чтобы вопросы решать. Нет, я его не сужу. Он мой друг с детства. И ее не сужу. В 2016-ом Оля замуж вышла за клиента и уехала. В Италию. Я с ней недавно разговаривала. Она говорит, что ее муж ей надоел, но сюда она не вернется».

За стеклом витрины магазина, расположенного на первом этаже жилого комплекса, появилась героиня той самой Оли. Девушки, в знак вечной женской дружбы обменялись жестами с вытянутым средним пальцем. Тут же пронеслась история другой замужней девушки, которая на татарском рассказала, как провела незабываемую ночь в гостинице «Рахат», что находится в Мергасовском доме.

Рассказчик сменился: «Я не встречала здесь неособенных людей, если вы понимаете, о чем я. Здесь все люди творческие живут, потому что, как говорит моя мама: «Нормальный человек не заехал бы в такой бомжарник». Здесь нет обычных людей, понимаете? Ни одного». 

— Самые обыкновенные кроме одного. Он в третьей комнате жил. Ему лет пятьдесят, нигде не работает. Я вообще не знаю, на что он живет. Один раз был где-то в Европе и потом всегда об этом разговаривал. Он вообще так красиво говорил, ни о хлебе там, ни о молоке, ни о деньгах, а о чем-то высоком. Его зовут Евгений, он такой мечтательный, — продолжила другая героиня.

«Ни о деньгах, ни о хлебе, ни о молоке» — пел хор из трех голосов. На верхнем этаже появились рабочие и начали закрывать дом зеленой строительной сеткой, но пение продолжалось.

Зал аплодировал. К публике вышли создатели постановки и предложили зрителям высказаться. Кто-то отметил, что выселение людей из дома — это гармоничное продолжение истории, кто-то попросил затронуть в спектакле больше историй известных творческих деятелей.

— Я была зрителем всего этого. Вы пришли посмотреть спектакль или обратить внимание на этот дом, откуда жильцов выселяют в «Салават Купере». Вот вы посмотрели на этот дом, мы еще пока здесь живем. Вы соедините эти две части — постановку с тем, что жильцы борются, чтобы нас не выселили и оставили в покое или в лучшем случае дали альтернативу в пределах разумного. Мы не против, но не в «Купере». Здесь родились наши дети, здесь уже родились наши внуки, — говорит жительница Мергасовского дома.

Спектакль «Дом» покажут на сцене театра «Угол» в новом сезоне. Примерно тогда же решится, останутся мергасовцы в своих квартирах или же дом будет домом только в театре.