«Опека готова оставить ребенка наркоманке, лишь бы не с отцом»

История разбирательства дела Федора Иванова и Ольги Л. тянется уже не первый год. Мужчина — отец двухлетнего Ярослава, которого ему родила техническая мать Ольга. Однако мужчина растил ребенка только 1,5 года.

Федор познакомился с девушкой в социальных сетях, когда искал мать для своего будущего ребенка. У нее были на руках документы о прохождении медицинского обследования для суррогатного материнства в Москве. Он договорился с Ольгой, что та родит ему сына за вознаграждение. Так и произошло: Иванов платил по 20 тысяч рублей в месяц во время беременности Ольги и отдал еще 500 тысяч после родов.  

Мужчина заключил с суррогатной матерью мировое соглашение о том, что сын будет проживать с ним, и добавил, что Ольга может приходить к ребенку, потому что мать как-никак нужна. Ярослав жил с отцом. Ольга сама отдала ребенка.  

Как рассказал Федор, первое время женщина появлялась, потом стала пропадать. В итоге после долгих месяцев споров ситуация дошла до Приволжского районного суда Казани. На одно из предыдущих заседаний пришли документы, где сказано, что мать Ярослава состоит на учете в наркодиспансере, причем суд сам делал этот запрос.

В акте №2652 от 20 июля 2018 года, выданном Республиканским наркологическим диспансером, говорится, что женщина действительно состоит на профилактическом учете. В этом же заключении указано, что анализ показал наличие психотропного вещества — метилендиоксиметамфетамина — полусинтетического психоактивного соединения, больше известного как «экстази».

Во время процесса эксперт подтвердил факт обнаружения наркотических веществ анализируемой крови. Из его речи следовало, что мать ребенка должна была ежемесячно сдавать анализы. Однако она этого не делала.

Представители органов опеки Приволжского района Казани высказали мнение, что ребенок должен проживать с матерью. Это мнение поддержала и прокуратура. Сами органы опеки апеллировали тем, что нет подтверждения систематичности употребления наркотиков и что жилищные условия хорошие.

— Опека и прокуратура считают, что ребенок должен жить с матерью. Это органы, которые должны заботиться о судьбе ребенка. Они готовы оставить ребенка матери-наркоманке, только чтобы не отдавать отцу, хотя по закону у нас равные права, — говорит Федор Иванов. — После того, как в прошлом году забрали сына, я запросил хотя бы общение с ним. На последнем заседании опека заявила, что мне достаточно видеть ребенка раз в неделю в течение двух часов в присутствии матери.  

Отец ребенка забрал решение суда и сейчас собирается оспаривать его в Верховном суде Татарстана.

— Мне совсем непонятна позиция опеки. Они говорят, что жилищные условия матери ребенка позволяют жить ему там. На заседании суда мой адвокат спросила опеку: «А вы там были?». Те ответили, что, мол, они ходят вдвоем, но я в этом не уверен, — говорит он.  

Его сын, как рассказывает Федор, живет в коммунальной квартире в одной комнате с матерью, ее сестрой и старшим сыном сестры. В соседних комнатах живут два студента и больная бабушка. Там на всех одна кухня и один туалет, а у ребенка даже нет своего спального места. 

— Я живу в собственном благоустроенном коттедже. Площадь позволяет воспитывать ребенка. Проводить отпуск с ним, куда-то его возить мне тоже не разрешили, — сказал Федор Иванов.  

Мужчина недоумевает, куда смотрят органы опеки и почему они не отмечают в актах реальные жилищные условия, в которых проживает ребенок.

— Говорят, что все хорошо, дома пахнет пирожками. Давайте оставим ребенка матери, которая употребляет наркотики. У меня ни актов в полиции, ни судимостей нет, нигде на учете не состою. Судья на заседании спросила Ольгу, ходит ли она отмечаться в диспансер. Та ответила, что не ходит, якобы не доверяет службам. Но это говорит лишь о том, что она продолжает употреблять наркотики, — считает Федор. 

Мужчина добавил, что он каждый месяц берет у приставов справку, которая подтверждает, что у него нет никаких задолженностей по алиментам. Он не понимает, «почему верят голословным утверждениям матери ребенка, а не официальным документам».   

По словам мужчины, мировое соглашение, подписанное матерью ребенка, почему-то никто не рассматривает. 

— Ребенок рос со мной полтора года, а я могу его видеть только два часа в неделю. По закону у нас равные права, а на деле получается, что опека заняла позицию матери. Мы будем обжаловать решение, которое пока не вступило в законную силу. Еще как минимум два месяца я не увижу сына. На заседании суда она (Ольга) сказала, что ребенка мне не отдаст, — говорит Федор. 

Как утверждает отец Ярослава, по всем документам видно, что ребенок Ольге был не нужен. 

— Ей нельзя воспитывать ребенка в таком состоянии. Не дай бог кипяток на него прольет, еще что-то сделает. Мы как будто живем не в правовом государстве, а в стране третьего мира, — вздыхает Федор Иванов, который в последний раз видел сына год назад.  

Мнение эксперта

Татьяна Анисимова, юрист:

— В полной мере называть Ольгу суррогатной матерью нельзя по причине отсутствия соответствующего договора. В этом случае они оба являются равноправными родителями ребенка. В российском законодательстве прописано, что права родителей равны, но на практике суды склоняются в сторону матерей, указывая, что малолетний ребенок нуждается в их уходе. Исходя из пунктов Семейного кодекса, Федор имеет право принимать участие в воспитании сына, выезжать с ним на отдых.