«Мы подошли к моменту, когда из ремесла кузница должна все-таки прийти к бизнес-модели»

Редакция KazanFirst продолжает серию интервью с предпринимателями, которые успешно развивают бизнес в Татарстане. Очередным героем нашей рубрики стал представитель такой редкой профессии, как кузнец. Ян Тинчурин обучался этому мастерству самостоятельно. В один из моментов своей жизни, после долгих скитаний по офисным стульям, он понял, что хочет зарабатывать своими силами в прямом смысле этого слова. Теперь у него мастерская, обеспечивающая несколько сувенирных лавок Казани, и, конечно, толпы довольных клиентов. 

Я встретилась с Яном около Северного вокзала. Он заверил меня, что без его помощи до мастерской мы с фотографом просто не доберемся. И это действительно правда, но об этом позже. Итак, перед нами взрослый мужчина на стареньком синем «Рено». У него настоящие рабочие руки — большие, с широкими пальцами, с чернотой от металла — и совершенно магнетический голос. Ян однозначно недаром окончил исторический факультет — это чувствуется в его манере говорить, в поставленной речи, в преподнесении фактов. 

В ожидании опаздывающего фотографа решаем начать интервью. 

— Мы о чем будем говорить? О ремесле или о бизнесе? — неожиданно озадачивает меня собеседник.

— Я думала, о ремесле как о бизнесе, — отвечаю я.

— Нет, ремесло как бизнес-модель умерло. Это реликтовая история. В ремесленники за деньгами не идут.

— Тогда давайте говорить о вас.

— Я закончил истфак КФУ, но после выпуска, естественно, ни дня по профессии не проработал. Долго работал в продажах: сантехника, электротехника, много чего. В 2010-м мне резко захотелось начать делать что-то руками, абсолютно спонтанно. Историческое образование давало возможность представить, что для этого нужно. Первое изделие я вообще делал на даче. Мне это понравилось, и я стал искать, где можно заниматься этим в режиме хобби, о другом пока речи не шло. В поисках подходящих курсов нашел единственное объявление какого-то кузнеца из Кирова. В общем, брал отгулы и ездил в Киров учиться. Потом в Казани нашел кузницу и приходил туда по выходным дням, по праздникам. В итоге в 2012 году окончательно перешел туда на работу.

— Как вы начинали свое производство?

— В этой казанской кузнице я был учеником Сергея Ершова — сейчас его, к сожалению, уже нет. Там же познакомился с Алмазом Казаковым. После смерти Сергея кузница перестала существовать в том виде, в котором была. Алмаза позвали в Свияжск, а я ушел в одиночку — снял страшное холодное помещение в 42 квадратных метра и работал там. Сейчас мы выросли, помещение сменили — теперь мастерская уже 100 квадратных метров. Продолжаем работать в тандеме с Алмазом — у него сувенирные лавки в Свияжске, Кремле, на Каюма Насыри, музей Самогона на Баумана и еще две точки открывает. В общем, я делаю, а он продает. Два года назад у меня появился первый человек, который надолго задержался. Начинал как ученик, а сейчас это мои основные рабочие руки, которые все делают. Я только иногда придумываю что-то новое, в основном занимаюсь всем бизнес-процессом, но пока это все-таки еще ремесло.

— А что больше всего любите делать?

— Возиться со старым железом. Старое железо постоянно учит тебя чему-то новому.

Тем временем к нам подтягивается фотограф. Мы садимся в машину и едем в мастерскую Яна. Она находится в Авиастроительном районе, последняя автобусная остановка примерно в километре от неё. Само здание выглядит как типичное производственное помещение и лаконично вписывается в антураж территории. Пока Ян готовит локацию для фона, я рассматриваю комнату. Никаких тебе гигантских печей, подков и прочей стереотипной атрибутики, лишь горы железяк, большой стол и маленькая наковальня. В общем, XIX веком и не пахнет.

— Сколько стоило создание производства на начальном этапе?

— Надо понимать, что это был 2012 год и совершенно другие цены. Оборудование для хобби и каких-то мелких вещей стоило в районе 50 000 рублей. Для старта производства понадобилось около 300 000, но это только  оборудование.

— Какие у вас сейчас объемы?

— К счастью, растущие. Если в 2012 году того, что делал я, еле-еле хватало на одну точку продаж, то к этому году у нас уже шесть таких точек. Мы не всегда успеваем в срок, иногда просто аврал. 

Когда работаешь в режиме ремесла, то занимаешься всем. Начинается с задумки, потом пробная партия — только на ней можно понять экономику производства. Надо стараться держать и удовлетворять спрос: если ты работаешь больше в сфере сувенирки, чем в сфере индивидуальных заказов, то ты должен быть «икеей». С одной стороны, надо оставаться относительно честным и по минимуму использовать конвейерные технологии. Заводскую работу спрятать под ручную достаточно сложно. Человек в качестве сувенира покупает только честную ручную работу.

— Китайцы бы с вами не согласились.

— Кстати, китайцы очень хорошо умеют прятать заводскую работу, надо отдать им должное. Важно еще понимать, за какую условную цену турист готов купить изделие.

— То есть вы сами занимаетесь ценообразованием?

— Вдвоем с Алмазом. Но сам я часто бываю на точках продаж, смотрю, что и как говорит продавец, кто и о чем его спрашивает — от этого многое зависит. В основном наши сувениры берут туристы из Москвы, Питера, Новосибирска. Железо покупается либо мужчинами, либо для мужчин — мужей, сыновей, любовников, начальников. Понимая конечную стоимость, за которую товар готовы купить, мы подстраиваем под это производство. Когда речь идет о сувенирной продукции, то мы говорим о наценке в 100%. Условно, если товар будут готовы купить за 1 000 рублей, мы его должны произвести за 500. И тут уже встает вопрос: а сможем ли мы в эту сумму уложиться? Пытаться торговаться с перекупом бесполезно, 100-110% — это стандартная наценка на все. За исключением разве что редкого эксклюзива, авторской работы.

— А не жалко так дёшево продавать?

— Когда я говорю, что делаю изделие за такие-то деньги, другие кузнецы смотрят на меня квадратными глазами и говорят: «Да ты что, с ума сошел?». А я не сошел с ума, просто я знаю, как сделать 10 таких изделий за день, а они будут делать за это время одно. Но не со всем так получается. Некоторые изделия остаются в штучном экземпляре.

— Какой у вас самый популярный товар?

— Нож «куябрик» (он же нож кузнеца) — слово образовано от глагола ковать в повелительном наклонении «куй» — то есть «иди, работай». Я даже в шутку называю себя куябрикокуем. Реально есть люди, которые его покупали себе, потом возвращались и покупали родственникам, потом приезжали их друзья и спрашивали, где можно купить такой нож. За 2012 год я их сделал штук 15, сейчас делаем 1 000 в год, к сегодняшнему дню мы отковали уже около 6 000 штук. Еще один популярный сувенир — колокольчик с зилантом. Он стоит 1 500, и, если верить интернету, это достаточно «шоколадная» цена. 

Ян готовит место для кадра. Кладет на стол какие-то красивые обожженные доски, а сверху выкладывает товар, бережно упакованный в слои пленки. Изделий совсем немного — так и не скажешь, что кузнец обеспечивает сувенирами несколько лавок. Но собеседник предвосхищает мой вопрос.

К счастью, в мастерской редко что задерживается надолго. А эти деревяшки должны были быть камином под кодовым названием «могила викинга», точнее его частью. Первый вариант для продажи давно ушёл, хотел в кои-то веки сделать что-то для себя, но для себя почему-то всегда не получается. 

— Вот вы говорили, что тогда, девять лет назад, вам было очень тяжело найти мастера. А сами сейчас не хотите обучением заниматься?

— Обучение — это громко сказано. Очень редко я провожу мастер-классы. Но для этого меня надо найти, взять за шкирку и заставить. Мастер-класс проводится тет-а-тет. Все-таки работа с горячим металлом — это не самое безопасное занятие, поэтому позволить себе пригласить группу из 10 человек мы просто не можем. Я против такого обучения, на которое можно прийти, за полчаса сделать подкову и уйти. Если уж человек хочет заняться подобным, то мало ли для чего: может, адреналина в жизни не хватает или он сам хочет стать кузнецом. У меня мастер-класс жестокий — начинается в 9-10 утра и заканчивается 18:00 (конечно, с перерывами на «поболтать»). Стоит он у меня 4 500 рублей. Хотелось бы в дальнейшем организовать отдельную туристическую кузницу для мастер-классов.

— А какая у вас выручка, если не секрет?

— На этот вопрос, наверное, не отвечу. Но чистые расходы по мастерской составляют 100-200 тысяч в месяц (аренда, зарплата, газ) — это тот минимум, который мы должны сделать, это даже если я не посчитаю свою собственную жизнь. 

— Каково вести бизнес именно в нашей республике? Переезжать не планируете?

— Нет. Если перестанем помещаться в этой мастерской, переедем в мастерскую побольше. Но я в принципе даже не задавался вопросом о глобальном переезде. Казань сейчас стала одним из первых туристических городов России, поэтому мы останемся здесь, ведь напрямую связаны с туристическим бизнесом. 

— А республика как-то помогает в ведении бизнеса? 

— В 2016 году я вступил в Палату ремесленников РТ, она обеспечивает мастерам выезды на выставки. Также есть программы получения грантов для малого и среднего бизнеса, в том числе для бизнеса в сфере художественного промысла. Я этот грант получил как раз в 2016 году и большую часть оборудования закупил на эти средства.

— На каких условиях оказывают поддержку?

— Общая сумма гранта — 350 000 рублей. Условия безвозмездные. Но система его получения достаточно сложная, как и система отчета: там и бухгалтерские документы надо предоставлять, и физическое нахождение, эксплуатацию оборудования постоянно проверяют. 

— Есть какие-то планы по расширению?

— Оставаться на месте просто бесполезно, поэтому, конечно, определенные планы есть. Сейчас надо в обязательном порядке создать второе рабочее место, мы вместе уже не помещаемся — работает либо Семён, либо я. Если ты перестаешь вообще что-либо делать руками, то ты теряешь само восприятие процесса и перестаешь адекватно оценивать человека, который на тебя работает.

— То есть я правильно понимаю, вы сейчас занимаетесь больше творческой работой, а основным производством — ваш сотрудник?

— Нет, я как раз занимаюсь абсолютно нетворческой работой. Сейчас мы подошли к тому, что из ремесла кузница должна все-таки прийти к бизнес-модели. Нам в обязательном порядке нужно новое оборудование, необходимо увеличивать ассортимент.

На этом наше интервью закончилось. Ян любезно предложил подвезти «до цивилизации». Отказываться мы, ясное дело, не стали — журналисты народ не гордый. 

— Есть в голове три-четыре интересных идеи новых изделий, которые связаны с историей. Тут уже надо собрать остатки исторического образования в кучу, покопаться в архивах, в библиотеках, в источниках и сделать наброски и описание предметов. Перевести наброски в эскизы, разработать технологию, ценовую политику. Но на все это нужно время и оборудование. Времени пока нет, а оборудование — это минимум полмиллиона. На самом деле хотелось бы уже настолько вырасти, чтобы перестать заниматься ростом, — философски заметил Ян в завершение нашей встречи.