Скрепы не обеспечат развития, нужны эксперименты

Стремительное развитие IТ и компьютерной техники, бум социальных сетей, экономические и политические пертурбации. Мир вокруг меняется настолько быстро, что, как процитировал в своей программной статье президент Татарстана Рустам Минниханов строчку из «Алисы в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла, «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте».

Кажется удивительным, но в детстве тех, кому сейчас около «тридцатки», не было соцсетей, а чтобы послушать песню любимой группы, приходилось ждать едва ли не час — настолько «быстрой» была связь. В школьные годы тех, кому сейчас в районе 50 лет, предложение «погуглить» в лучшем случае вызвало бы смех, а для фотки в тогдашний «Инстаграм» (называвшийся фотоальбом) приходилось проявлять пленку в специальных реактивах, а затем печатать снимки. Да и аудитория составляла обычно пять-семь самых близких друзей и родственников — куда уж до нынешних десятков миллионов.

Чтобы «быть на коне», нужно, как и говорится во второй части цитаты, «бежать как минимум вдвое быстрее». Другими словами — хотя бы умозрительно представлять, какие вопросы задавать, к каким вызовам готовиться и как на них отвечать. На заседании экспертного клуба «Волга» обсудили, к чему стоит готовиться России и российским регионам в ближайшую пятилетку и каких изменений ждать к 2025 году.

Общественные настроения и повседневные практики — не самые подходящие параметры для подобного анализа. Первые очень интенсивно меняются, а вторые хоть и могут кардинально меняться в случае чрезвычайных ситуаций, затем довольно быстро возвращаются в привычное русло, отметил социолог, глава экспертного совета лаборатории социальных наук SSL, профессор Российско-Британского университета МВШСЭН, главный редактор журнала «Социология власти» Виктор Вахштайн.

— Коллективные представления меняются. Например, в первые месяцы пандемии мы видели, что был невероятный всплеск кредита доверия к государственным органам и органам управления. Те же самые либеральные и оппозиционные СМИ писали, что нужно больше тоталитарных мер по контролю над зараженными, нужно еще сильнее. Это контрастировало с их прежней риторикой. Но уже через три месяца мы увидели падение доверия еще большее, чем прежде. Сейчас говорят, что люди привыкнут учиться в онлайне, не захотят возвращаться в аудитории. Но это то же самое, что сказать, что партизаны на время войны ушли в лес, они сейчас привыкнут там в землянках жить и не захотят возвращаться в деревню, — говорит эксперт.

Важным параметром для анализа остаются социальные связи — своеобразная «записная книжка» гражданина с приятелями, коллегами, родными и близкими.

— В стране в целом в период пандемии примерно три четверти населения нашли работу по знакомству. Это многое говорит о рынке труда. В Татарстане — 92%. Это тоже многое говорит о рынке труда. Отталкиваясь от социальных связей, мы можем говорить, что в конце 2019 года уровень доверия к системе здравоохранения был такой, что более 50% населения России не обратились бы к врачу, если бы он не был знакомым. При этом чем более тесная личная связь с врачами, тем меньше доверия к системе здравоохранения в целом, — продолжил эксперт.

С 2012 года пакет социальных связей стремительно расширялся: приятелей стало в два раза больше, друзей — в полтора. При этом снижался уровень доверия ко всем формальным институтам. А еще пандемия впервые за 10 лет привела к распаду этих связей — в крупных городах кардинально, в регионах — отсекая все контакты, кроме самых доверительных.

— Сильные связи стали еще сильнее, слабые исчезли. Разница реакции на пандемию между крупными городами и регионами именно в этом. Дальше полностью будут полярные реакции на поиск работы, кредитного поведения, образования сообществ, доверия органам власти. Чем дальше мы будем сталкиваться с последствиями реконфигурации социальных связей, тем сильнее будут различия между Москвой, Питером и регионами России, — добавляет Вахштайн.

Сейчас мы живем в эпохе не просто перемен, а кардинальных перемен, продолжил ректор Университета Иннополис, доктор физико-математических наук, профессор МФТИ, входящий в число ведущих мировых ученых, работающих в области виртуализации программного и аппаратного обеспечения,  Александр Тормасов. Это давит на людей, и к 2025 году «соломинка может сломать спину верблюда».

— Когда мы в 60-е думали о будущем, это были скорее способы руководства пожертвовать чем-то ради благих идеалов. Сейчас мы решили, что к этому не готовы, что лучше заменим потреблением этот процесс. Поэтому хотим думать о будущем, которое близко и нам понятно. Проблема в том, что накопление этих изменений, которых люди боятся, может вызвать ситуацию похуже, чем была в 17-м году. Если мы сможем размыть пик на длительное время, как с коронавирусом, то избежим проблем. Если соберем в пачку и совместим — а за счет цифровой среды это все мгновенно и сразу, да еще преувеличено, — это может дать экспоненциальный эффект, — отметил он.

Ожидают страну и регионы также экономические, инфраструктурные вызовы, связанные со сменой поколений и экономических циклов, отмечает футуролог, эксперт по теории поколений, специалист в области кластерного развития Евгения Шамис. Кризис подчеркивает необходимость развития науки, техники, острую необходимость вложений в человеческий капитал. В более благоприятные времена меняются и интересы.

— Мы сейчас были на этапе экономического кризиса. Мы перейдем в районе 2024-2025 годов в большой экономический рост. На этом этапе меняются кардинально интересы, куда будут идти деньги. На этапе кризиса интересуют науки, технологии. Инвестиции туда шли очень активно. Это подтвердил и COVID. Из Питера пришли данные — беспрецедентные цифры по конкурсу на отделение педиатрии — 400 с лишним человек на место, — замечает Шамис.

Еще один вопрос, который неизбежно затронет всех в мире, где множество гаджетов, — этика коммуникаций. Когда-то не было принято «выносить сор из избы», сейчас едва ли не о каждом в открытом доступе целое досье — где живет и отдыхает, с кем встречается, на кого работает, чем увлекается. При этом нет четкого понимания — ни в обществе, ни в законодательстве — где граница вмешательства в жизнь человека в подобном мире.

В такой ситуации роль государства — управлять вызовами и минимизировать риски, взял слово министр цифрового развития государственного управления, информационных технологий и связи Татарстана Айрат Хайруллин. Пандемия обнажила и, возможно, даже усугубила некую технофобию, которая порой приводит к абсурдным вещам.

— Диву даешься, как быстро и легко можно манипулировать общественным сознанием, особенно в области технологического развития. В этой части роль государства обусловлена в этой проблеме, с которой надо очень серьезно работать. Это приводит не только к кухонным обсуждениям. Но к тому, что начинают сжигать станции сотовой связи, продавать крем от 5G, чтобы не облучало. Появляется бизнес по продаже устройств, которые надо носить на шее, чтобы получить защиту от «цифровых бед», — рассказывает руководитель республиканского ведомства.

В этом плане необходима работа с жителями, так как отсутствие понимания, правовой основы не позволит развиваться, улучшать качество жизни и повышать производительность труда. Не получится оставить в стороне и использование личных данных граждан, например, крупными корпорациями.

— В Конституции прописано право человека на жизнь, на жилище. Но появляется достаточно обозримая тема — право человека на собственные данные. Нам данные сейчас не принадлежат, они принадлежат цифровым корпорациям, которые их монетизируют для продажи цифровых продуктов. Это все находится пока вне правового поля, вне поля государства. Когда ты, твоя деятельность — начиная с того, как часто ты заказываешь такси или какие сосиски покупаешь, — превращается в актив, продаваемый из одного источника в другой. Остро стоит вопрос: принадлежат эти данные мне как человеку, корпорации, имею ли я право претендовать на стоимость от тех данных, которые были проданы другим? — задается вопросом Хайруллин. 

Вызовы имеют такую природу, что «ответить» в общем-то нельзя, отметил Тормасов. Можно либо трансформироваться, либо «остаться за бортом».

— В свое время были машинистки. Появились компьютеры, люди научились сами печатать — они исчезли. Если бы они не трансформировались, то могли бы максимум на пенсию выйти, — сказал он.

Одна из основных проблем, которую необходимо решить в ближайшие годы, — избавление от закостеневшей модели образования, заложенной в головах. Долгие века работала стандартная схема — человек идет в подмастерья, тратит годы на освоение какого-то ремесла, а затем до конца жизни зарабатывает им на жизнь. Однако современность «сломала» привычные установки.

— Сейчас мы перешли в состояние lifelong learning. Мы учимся всю жизнь. И хотим или не хотим, но тому поколению, которое в 2025 году выйдет на тропу взрослой жизни, придется с этой мыслью свыкнуться. Ситуация, что я закончил, прощай родимый вуз и до свидания, никогда за парту не сяду, — она, увы, ушла. Понимания массового этого пока не вижу, — сказал ректор Университета Иннополис.

Изменятся и коммуникации, продолжил управляющий партнер агентства «К9» Ярослав Муравьев. В разрезе 5-10 лет произойдет интеграция коммуникаций и услуг в некое единое «поле».

— Главный тренд — если мы сейчас смотрим на социальные сети, другие методы коммуникации в интернете как на нечто особенное, то это станет абсолютно органичной частью жизни. Куда будут интегрированы и различные услуги, в том числе и государственные. Это станет единым полем, где есть абсолютно все, где люди общаются, заказывают такси, товары, оплачивают покупки. Нам и гаджеты скоро будут не нужны, — считает медиатехнолог.

Несмотря на явную «глобализацию» соцсетей, где аудитория популярных блогеров насчитывает миллионы человек, коммуникации парадоксально «уходят в локальность», продолжает эксперт. Небольшие группы по интересам, сообщества дома или двора приобретают гораздо больше влияния и обладают кредитом доверия, недоступным Инстаграм-звездам.

СМИ и социальные сети в привычном понимании рано или поздно исчезнут, уверен Муравьев. Однако когда это случится, сказать сложно — слишком много переменных.

— Футурологи в середине 19 века прогнозировали главные проблемы Лондона. Одна из них, что в 20-м веке будет большое количество навоза на улицах, потому что будет много лошадей, много повозок. Прошло некоторое время. Сбежавшая несколько недель назад лошадь, пронесшаяся по улицам Казани, вызвала дикий интерес. Через 20 лет будет столько разных вводных, что мы можем сколько угодно планировать, а будет так, как будет, — высказывает мнение Муравьев.

Подводя итог, эксперт отметил, что один из существующих рисков — недостаток экспериментов: разные мнения, разные действия сейчас подменяются классическими «скрепами» и «правильностью». Но такой тренд важно создать, чтобы обеспечить развитие.