Ректор КНИТУ-КХТИ Сергей Юшко не торопится услышать приговор

Дело ректора КНИТУ-КХТИ Сергея Юшко движется необычайно (хотя на самом деле – обычайно) медленно. Материалы рассматриваются уже полгода (а само уголовное дело заведено еще на полтора года раньше) – за это время успели лишь зачитать обвинительную часть и допросить двоих свидетелей обвинения из 30.

Напомним, Юшко обвиняется в хищении 11 миллионов рублей. По версии следствия, дело было так: в период с 2004 по 2017 год Юшко занимал в КНИТУ-КХТИ несколько должностей — и завкафедрой инженерной и компьютерной графики, и декана факультета информационных технологий, получая соответствующую зарплату (плюс надбавки по ещё нескольким ставкам). В месяц выходило около 62 тысяч рублей, а за 13 лет накапало 9,7 миллиона рублей. Все бы ничего, но силовики уверены: мужчина на вышеперечисленных должностях фактически не работал, а реально был трудоустроен директором по инновациям в технопарке «Идея». Только вот деньги все равно исправно получал. Более того, Юшко заключил договор между «Идеей» и вузом, связанный с повышением квалификации сотрудников. Сумма по договору числилась 1,3 миллиона рублей, а вот по факту было потрачено 129 тысяч, остальное — присвоено, считает следствие. Так и сложился суммарный ущерб по делу в 11 миллионов рублей.

На очередном заседании была допрошена секретарь ученого совета КНИТУ-КХТИ Зинаида Коновалова. Она фактически подтвердила, что Юшко присутствовал на всех заседаниях ученого совета — это может означать, что свои обязанности Юшко все-таки выполнял. Если ударяться в конкретику, Коновалова подтвердила свою подпись и подпись бывшего ректора Германа Дьяконова на каждом протоколе, вменяемом Юшко. Именно Дьяконов, кстати, брал на работу Юшко. Правда, потом в августе 2020 года сам сел на семь лет (несмотря на попытки обжаловать приговор) за хищение 42,6 миллиона рублей. Суд доказал, что Дьяконов присвоил поступившие из бюджета средства на выполнение оборонного госконтракта от «Газпрома». В итоге Дьяконова признали виновным в десяти эпизодах мошенничества – но это так, лирическое отступление.

— Сегодняшний свидетель подтвердил, что на всех предъявленных Юшко протоколах стоят подписи ректора и секретаря ученого совета, а в явочных листах в тех графах, в которых положено, среди явившихся есть подписи Юшко. А почему пустые графы не заполнялись прочерками – это уже вопрос к Коноваловой. Возможность внести в графы задним числом подписи – это ее предположение (о котором она заявила на суде. – Ред.), оно ни на чем не основано, ей лично не известно о какой-либо фальсификации, как она и сказала, – говорит адвокат Александр Шемаев.

Защитник объясняет, что Юшко не предъявляется подделка подписей или их фальсификация – сомнения в достоверности указанных протоколов и явочных листов у следственных органов просто нет. К тому же в каждом протоколе вверху указано количество людей из числа явившихся.

— Если в протоколе 73 человека явились, там будет 73 подписи – я лично проверял каждый документ. Если даже теоретически кто-то мог внести в пустой квадратик подпись, то кто мог изменить машинописный текст в начале документа? – добавляет Шемаев.

Прокурор Татарстана Илдус Нафиков лично возвращал дело на доследование, так как по многим эпизодам не хватало доказательств. По словам защиты, руководитель надзорного ведомства указал на необходимость проверки достоверности сведений, изложенных в планах работ кафедр, рабочих программ и экзаменационных ведомостях, содержащих сведения об участиях в них Юшко. Было решено дополнительно опросить преподавателей и студентов, чтобы узнать, действительно ли ректор проводил занятия и выполнял учебную работу. На последнем заседании Шемаев ходатайствовал о вызове этих свидетелей для судебного допроса, так как они не были включены в список лиц, подлежащих обязательному допросу. Одна из этих свидетелей уже скончалась, и чтобы ходатайствовать об оглашении ее показаний (судя по всему, значимых для защиты), необходимо ее смерть доказать, но только адвокат этого сделать не может.

— Ни как у адвоката, ни как у гражданина у меня нет полномочий истребовать свидетельство о смерти гражданина, – пытался объяснить судье Руфине Газизовой Шемаев.

— Сторона защиты пытается возложить свои обязанности на сторону обвинения. Вы можете сделать адвокатский запрос, – непреклонно ответила Газизова.

— На такие адвокатские запросы не отвечают, так как эта информация относится к персональным данным и медицинской тайне, – попытался защититься адвокат.

— Не надо пререкаться, – отрезала Газизова. 

Она же, к слову, в ста процентах случаев запрещает журналистам съемку, если против хоть один из участников процесса. На возражение о том, что подобные решения суд должен принимать самостоятельно, Газизова всегда просит не пререкаться.

Так или иначе, суд снова отложили. Юшко по-прежнему не признает вину даже частично и настроен к прессе более доброжелательно, чем официальные представители КНИТУ-КХТИ, участвующие в заседании. На вопрос о том, по какой причине тогда заведено уголовное дело, адвокат и его подзащитный не отвечают, но намекают, что есть определенные догадки.

— Если звёзды тушат — значит, это кому-нибудь нужно, – философски перефразировал Экзюпери Шемаев.