Ведущие экономисты России собрались на шестой «Международный политэкономический конгресс», чтобы обсудить ситуацию, которая сейчас происходит вокруг экономики нашей страны. Ученые и исследователи представили подробный анализ преимуществ и недостатков экономической системы России, а некоторые из них предложили ряд решений, которые могли бы помочь стране и её гражданам.

Во всем виновата Америка?

Российский ученый и экономист Руслан Дзарасов заявил, что на самом деле мировая экономика, частью которой является Россия, существует в состоянии стагнации вот уже как 14-15 лет.

— Современная эпоха бросает вызов прежде всего самим основам мировоззрения этих школ. Мы живем 14-15 лет в эпохе великой стагнации, которая последовала за глобальным финансовым крахом 2008-2010 годов. Характерно, что за столь долгое время отдельной человеческой жизни правящие классы господствующих в мировой экономике держав по существу не предложили никакой реформы, которая позволила бы выйти из этого состояния. Более того, увеличиваются признаки, а к этому приходят всё больше экспертов, что вплотную приближается вторая волна мирового экономического спада, которая должна быть более глубокой, чем первый спад, который был 14 лет тому назад, — рассуждал ученый.

Далее спикер сделал исторический экскурс, кто именно сформировал современную мировую экономику и почему она в 2008 году пережила кризис.

— Современная мировая экономика сформирована реакцией капитализма, доминирующих при капитализме держав, прежде всего США, на стагфляцию 1970-х годов. Если бы были тогда сделаны правильные выводы, например, по теории предельной производительности как объяснение распределения доходов в капиталистическом обществе, то думаю, что на падение прибылей западных корпораций 70-х годов, капитализм должен был бы ответить роботизацией. И мастерской мира должны были стать именно США, а не Китай, как сейчас. И США должен был завалить весь мир дешевыми товарами. Но произошло совсем другое. Капитализм совершил мировую миграцию, произошел сдвиг производства с Севера на Юг. В Китай переместились крупнейшие производственные силы и инфраструктура. Это сделано, чтобы получить выгоды от колоссально дешевых трудовых ресурсов развивающихся стран. На что это больше похоже? На увеличение предельной производительности капитала как основы прибыли? Или на увеличение производства абсолютной прибавочной стоимости, как сказал бы Карл Маркс? — задавался вопросом эксперт.

Отвечая на поставленные вопросы, спикер напомнил, что в течение 1990-х и 2000-х годов в мире упала средняя обеспеченность жителей планеты. Ученый это называет «средняя капиталовооруженность». Этот показатель снизился на 50-60%. А ведь именно в этот период наступает эпоха информационных, цифровых технологий, развивается постиндустриальное общество.

— Это значит, что капитализм США повел мир в направление, обратное техническому прогрессу. Вместо того чтобы увеличить предельную свою производительность, — рассуждал Дзарасов. Да, у западных корпораций прибыль выросла. Но это было сделано за счет эксплуатации дешевого труда рабочих и сотрудников в развивающихся странах. Американские корпорации подняли свои прибыли за счет наращивания дефицита совокупного спроса в мировом масштабе по отношению к мировому совокупному предложению.

Другими словами, детали и компоненты, скажем, высокотехнологичных автомобилей «Тесла», собирались в развивающихся азиатских странах, но не каждый гражданин этих стран мог себе позволить покупку такой машины.

— А за дефицитом совокупного спроса стоит проблема эксплуатации труда. Эмпирически это выявлялось в том, что в 1990-е и 2000-е годы непрерывно нарастала величина незагруженных производственных мощностей по основным отраслям мировой экономики и автомобилестроения, черной металлургии, текстильной промышленности, химической промышленности, — обратил внимание слушателей ученый. 

Небывалый взлет финансово-спекулятивного капитала, который был беспрецедентным в истории, связан с этим процессом. Потому что финансовые мировые рынки стали играть роль инструментов перераспределения значительной части доходов, созданных трудом населения в бедных странах, в пользу капитала стран богатых. На этой основе произошел стремительный рост всех финансово-спекулятивных активов, в том числе пресловутых деривативов. 

— В сущности это и стало причиной глобального краха 2008-2010 годов и последовавшей великой стагнации. Слишком много понастроили заводов по всему миру. Произошла индустриализация таких стран, как Китай, Индия, Мексика, Бразилия и так далее, где происходила эксплуатация дешевого труда, — считает Дзарасов. 

По его словам, так надувался финансовый пузырь на Западе, трудовые доходы стагнировали, потребительские — росли. В итоге население в мире столкнулись с ситуацией, когда просто не смогло обслуживать гигантское бремя долга, а это привело к краху финансово-кредитных западных институций в 2008 году.

Российская экономика периферийная или полупериферийная?

Ученый-экономист и писатель-фантаст Андрей Колганов в своем выступлении перечислил черты национальной специфики экономической системы России:

— природно-экономический фактор. Россия обладает полной сырьевой обеспеченностью, что укрепляет её самодостаточность. С другой стороны, это угрожает превратить её в сырьевой придаток в системе мирохозяйственных связей. Суровые климатические условия на большей части территории страны повышают энергоемкость и ведут к росту издержек производства;

— пространственный фактор. С одной стороны, он дает возможность использовать преимущества транзитной транспортной системы на территории страны, а с другой — осложняет и увеличивает риски на транспортные расходы, осложняет экономическую связанность территорий;

— геополитический фактор. У нас самые длинные сухопутные границы в мире. Есть исторически сложившиеся ареальные геополитические угрозы. Это формирует очень острое восприятие в стране проблем безопасности. И порождает завышенные затраты на поддержание оборонного потенциала;

— социокультурные факторы, этические, этнические, религиозные, ментальные культурные и ценностные факторы в России очень различны. Наше общество не монолитно. Есть огромный разброс ценностей. Но есть общие укоренившиеся ценности — коллективизм, острое восприятие социальной несправедливости, повышенные надежды на защиту от государства. Очень важную роль в поведении человека играют моральные и духовные мотивации, что служило и служит до сих пор препятствием для полного воплощения либеральных представлений о рациональном экономическом человеке, что затрудняет адаптацию российского общества к рыночной экономической модели.

По словам Колганова, у России есть национальное наследие, которое тянется ещё со времен СССР и даже Российской империи. И благодаря этому наследию Россию и её экономическую систему нельзя определить как периферийную. Но вместе с тем Россия сталкивается с рядом проблем, которые свойственны периферийным державам. Он их перечислил:

— свойство державности. У нас очень острое внимание к обеспечению военно-политического суверенитета, к способности занимать самостоятельные позиции по ключевым мировым проблемам и проблемам развития страны; 

— проблема с обеспечением реального экономического суверенитета. Россия остается достаточно уязвимой перед внешними шоками. Государственность выражается в сильной роли государства в экономике, в социальной жизни, в системе ценностей населения. Она подпитывается не только какими-то ментальными ценностями, но и реальными потребностями целенаправленного осуществления модернизации экономики, которая под силу только государству. К сожалению, есть и оборотная сторона этого. Есть чрезмерное огосударствление, рост бюрократии, сращивание этой олигархии с бюрократией, подавление малого и среднего бизнеса, создание высоких административных барьеров;

— национальная безопасность. То есть создание условий для нормальной жизнедеятельности страны. И это стремление к обеспечению нацбезопасности тоже имеет свою оборотную сторону, когда может возникать манипулирование всякого рода ограничениями, прикрываемыми стремлением обеспечить вот эту нацбезопасность;

— борьба за место в мировом хозяйстве. Эта борьба не может строиться на либеральной концепции сравнительных преимуществ, поскольку ориентация на эту концепцию всегда для всех стран, которые её исповедуют, если они относительно слабее своих сильнейших конкурентов, то это всегда ведет к деградации технологического уровня производства;

— поддержание целостности единого экономического пространства. Тут требуется политика отказа от деконцентрации тех отраслей, которые обеспечивают национальную, производственную и транспортную инфраструктуру.

Далее Колганов перешел к определению, что же на самом деле из себя представляет российская капиталистическая система.

— Мы можем определить российский капитализм как зависимый капитализм полупериферийного типа. Российская экономика находится в технологической зависимости от более развитых стран (стран Центра или «Ядра» мировой капиталистической системы), удельный вес организаций, осуществляющих технологические инновации в 2017 году, составил 7,5%. В странах ЕС этот показатель составил в Бельгии — 62,1%, в Финляндии — 58,2%, в Германии — 50%, в Эстонии — 44,4%, в Болгарии — 19,8%. Из структуры российской экономики практически исключено производство современного технологического оборудования (промышленных роботов и станков с числовым программным управлением). По станкоинструментальной продукции зависимость России от импорта держится на уровне 91-92%, — приводит данные Колганов. — В стране сложилась недостаточно высокая норма накопления капитала и чрезмерно высокая норма непроизводительного потребления капиталистической прибыли. Норма накопления капитал в ВВП в России колеблется в интервале 21-24%, в то время как норма накопления в ВВП Китая стабильно превышает 40%. Низкая норма накопления, в свою очередь, выражается в низкой норме инвестирования и недостаточном темпе технического обновления основного капитала. Если в 1991 году степень износа основных фондов составляла 35,4%, то в 2010-2017 годах она колеблется на уровне 47-49%. Значительная часть национального капитала находится вне российской юрисдикции. По международным оценкам, в иностранной юрисдикции находится 46% ВВП России. Так, под иностранным контролем находится большинство крупных компаний пищевой индустрии, из числа 500 крупнейших компаний России 183 находились в иностранной юрисдикции.

Несмотря на это, Россия — не периферийная экономика, полупериферийная. Почему? Колганов отвечает на этот вопрос:

1) У России есть военно-политическая самостоятельность. 

2) Сохранение национального контроля над основными ресурсами. 

3) Сохранение в урезанном виде ряда высокотехнологичных секторов экономики. 

4) Частичное сохранение потенциала для фундаментальных исследований. Такого нет ни у одной страны периферии.

5) Высокий уровень индекса человеческого развития, сохранение более развитой социальной сферы, чем в странах с аналогичным экономическим развитием.

Какие могут быть перспективы у России? Даже с учетом нынешней, изменившейся после 24 февраля ситуации Колганов с оптимизмом смотрит на возможности страны. 

— Может ли такая модель полупериферийной экономики стать отправным пунктом для отхода от модели зависимого периферийного капитализма и для ответа на те исторические вызовы, с которыми мы сегодня сталкиваемся? Да, может! Такая возможность есть. Но только как исключение, — заявил ученый. — И чтобы эту возможность реализовать, нужна ответственная государственная власть, которая способна принудительно ориентировать использование ресурсов на экономическое развитие, словом, по крайней мере, значительную часть тех трендов, которые характеризуют зависимое периферийное состояние. То есть по существу произведя коренную переделку исходной модели экономики. Первым шагом к решению этой задачи должно стать открытое признание тупикового характера той экономической модели, которая сложилась в России с 90-х годов. Это был бы не только научно-честный, но и идеологически продуктивный шаг. Есть такая точка зрения, что нынешняя российская экономическая модель исчерпала свой потенциал. Я категорически не согласен с этой точкой зрения. Я считаю, что те задачи, которые на российскую модель возлагались, она продолжает успешно решать. Она продолжает успешно сохранять топливно-сырьевую структуру нашей экономики. Она успешно продолжает сдерживать инновационное развитие, успешно продолжает обеспечивать недооценку стоимости рабочей силы на рынке труда. Она свои задачи решает. С точки зрения задач сдерживания развития экономики эта модель не исчерпала свой потенциал. А она с самого начала, с момента своего формирования была тупиковой моделью, — убежден Колганов.

Эффект неправильно застегнутой первой пуговицы

Кайсын Хубиев, профессор кафедры политической экономии экономического факультета МГУ, рассказал, почему в России не задалось становление эффективной экономики.

— Я это называю эффектом неправильно застегнутой первой пуговицы. Первая неправильно застегнутая пуговица — это приватизация госпредприятий в 90-х годах. Основная масса средних и крупных предприятий были приватизированы в форме превращения в акционерное общество. Это была совершенно формальная акция, по содержанию имевшая мало общего с акционерными обществами. Если посмотреть, как они возникали в мире и в России в конце XIX — начале XX века, то это были инновационные проекты. Под них собирались средства с риском для имущества, для репутации и так далее, — говорил Хубиев.

Ученый назвал ещё одну проблему, которая мешает развитию России, — «эффект растопыренности (лебедь, рак и щука)».

— Лебедь — это все национальные программы, все приоритетные программы, под которые в России выделяется огромное финансирование. Это, по сути, стимулирующая фискальная политика. Но в то же время у нас есть Центробанк, который абсолютизировал идею и практику таргетирования. Любой учебник откройте — это сдерживающая политика! Но они — нацпрограммы и ЦБ, то есть рак — сосуществовали десятилетия вместе, Россия — при сдерживающей и стимулирующей политике одновременно. И каким-то нелепым образом у нас Центральный банк оказывается самостоятельным, что на него как-то и повлиять невозможно, чтобы как-то органически соединить, что ли, стимулирующую фискальную политику и стимулирующую монетарную политику. А кто же у нас щука? А это наши олигархи, которые улавливают потоки доходов и уводят их за рубеж. Поэтому у нас экономика должна напряженно трудиться, чтобы щуки наши улавливали потоки доходов, вытаскивали их. Ожидать эффективности от такой растопыренной экономики едва ли следует, — считает Хубиев.

Он озвучил ряд предложений, которые должны помочь экономике России: 

1) Минэкономразвития должен быть преобразован и заниматься технологическими цепочками производства, работать над добавленной стоимостью в них.

2) Доходы природно-рентного и монопольного происхождения должны быть национализированы.

3) Приватизированные предприятия нужно превратить в открытые инвестиционные конкурсы, где может участвовать любой, в том числе и государство. Если прежние хозяева потеряют этот конкурс, значит, нужно им компенсировать то, что они внесли во время приватизации. Активы передать тем, кто способен к технологическому развитию.

4) Восстановить советы трудовых коллективов в этих предприятиях. Установить ежегодный план по переходу акций этого предприятия к трудовым коллективам. Скажем, по 5% акций каждый год или ещё в каком-то режиме.

Хубиев также обозначил и нынешнюю ситуацию, прокомментировал последствия специальной военной операции на Украине и её экономический контекст.

— Сейчас вопрос о новой экономической модели принял совершенно новую актуальность. Вот мы где-то боремся за то, что хотим денацифицировать, демилитаризировать. А что мы противопоставляем денацификации? Права человека? Демократию? Но эта риторика монополизирована Западом, который к нам исключительно враждебен. Я убежден в том, что если ничего не делать, то зеркально противоположно вырастет другой национализм. И ничего другого не будет.

Нам необходима другая экономическая модель, которая социальным своим содержанием даст смысл всем народам обеих стран, — высказал свою точку зрения профессор. — Из трех центров мирового развития мы нашли опору только в Китае. И для того, чтобы сильнее на неё опереться, мы, видимо, социальную модель тоже должны ориентировать на эту нашу единственную из великих опор, — резюмировал Хубиев.