Депутат Шарафиев: «Я не думаю, что у нас будет такая же Победа, как в 1945-м»

Сегодня исполняется три года специальной военной операции России против бандеровского режима на Украине и его западных покровителей. Депутат Госсовета и доброволец СВО по просьбе KazanFirst поделился тем, как спецоперация изменила страну, и дал прогноз касательно сроков ее окончания.

Редакция KazanFirst обратилась к депутату Госсовета РТ, ветерану СВО Эдуарду Шарафиеву с просьбой поделиться своими впечатлениями того дня, когда началась спецоперация, а также высказать мнение о ее перспективах.

– Эдуард Сулейманович, вы помните тот день, когда было объявлено о начале СВО?

– Хорошо помню. В тот день, 24 февраля 2022 года, я встретился у себя в офисе со своими друзьями-товарищами. Естественно, все мы обсуждали начавшуюся спецоперацию. Для меня СВО в какой-то мере стала шоком. Конечно, я понимал, что международная ситуация шла к чему-то подобному. Но начало спецоперации все равно стало большой неожиданностью. Причем мои товарищи все время спрашивали меня. Ведь я депутат, поэтому они полагали, что я должен знать больше них.

Потом уже, когда мы все вжились в новую реальность, я стал ожидать, что СВО завершится быстро. Тогда никто не думал, что всё так затянется, что понадобится частичная мобилизация, что появятся какие-то добровольческие формирования. У меня было понимание: есть регулярные войска, и они быстро сделают своё дело. Не за три дня, конечно, но за месяц, два, максимум три. Поэтому не было тогда ощущения, что это надолго. Спецоперация поначалу воспринималась как подобие военного конфликта в Южной Осетии, когда за пять дней принудили Грузию к миру. Ну а на Украину с учетом её размеров и численности населения понадобится времени побольше. Поэтому было ощущение, что политические последствия для России будут, но лично нас это никак не коснется.

Потом уже во второй половине мая я общался с некоторыми участниками СВО из числа добровольцев. Они многое рассказали о реальной ситуации. В том числе то, что бойцам в зоне СВО многого не хватает, каких-то бытовых вещей, технических средств и много чего еще. Это и натолкнуло меня на мысль включиться в волонтерское движение. Я несколько раз съездил с гуманитарной миссией, а осенью 2022 года ушел уже добровольцем.

– Как вы оцениваете готовность России к СВО на начальном этапе?

– Я думаю, сейчас всем понятно, что мы не готовились к такой затяжной войне. Как я понимаю, планировалась спецоперация, не очень продолжительная по времени. Главной целью, вероятно, была смена политической власти на Украине. А меры военного характера – это был инструмент, который должен был обеспечить достижение этой цели. Но наши первоначальные расчеты не оправдались. Поэтому спецоперация превратилась в долговременную войну. А поскольку конфликт принял затяжной характер, это привело к втягиванию стран НАТО. Если бы спецоперация завершилась быстро, западные страны не стали бы оказывать военной поддержки Украине. Думаю, что все ограничилось бы экономическими санкциями против России и какими-то политическими мерами. Поэтому утверждение, что мы на Украине воюем с НАТО, верное. Когда я находился на Бахмутском направлении, в районе Богдановки, там иностранцев было очень много. В перехватах вражеских сообщений регулярно появлялась польская и английская речь. Кстати, очень много иностранцев сейчас воюет в Курской области. Этим в какой-то степени и объясняется ожесточенность тамошних боев.

– Какой, на ваш взгляд, был наиболее тяжелый для России период СВО?

– Я думаю, это осень 2022 года. Тогда наши войска оставили почти все контролируемые нами территории в Харьковской области, а потом ушли с правобережья Херсонской области. По сути, это было временное поражение, тогда же мы начали менять стратегию и тактику боевых действий, приспосабливаясь к длительной войне. Поэтому тогда в начале осени и было принято решение о частичной мобилизации, очень сложное с политической точки зрения. Ведь частичная мобилизация проходила не гладко. Всех мобилизованных надо было где-то разместить, обучить, вооружить, на каждое воинское подразделение назначить офицеров, которых тоже не хватало. Кстати, напомню, тогда все отметили, насколько хорошо показал себя в рамках частичной мобилизации Татарстан. Решением Рустама Минниханова для мобилизованных были выделены помещения «Казань Экспо», где им создали нормальные бытовые условия. А ведь в некоторых регионах мобилизованных размещали в чистом поле.

– Эдуард Сулейманович, насколько сильно СВО повлияла на наше государство и российское общество?

– Я вижу очень сильные изменения, причем практически во всех областях. Начнем с экономики. Вопреки западным прогнозам российская экономика оказалась очень устойчивой, несмотря на мощные санкции. Мы смогли адаптироваться и даже показали экономический рост. Это стало неожиданностью для Запада. Ведь нам прочили скорый крах. Посмотрите, насколько успешно была перестроена наша оборонная промышленность. Кто-то из европейских лидеров, по-моему, министр обороны Германии, недавно сказал, что Россия за три месяца производит столько оружия, сколько весь Евросоюз за год.

Потом посмотрите, как изменилось наше общество. В стране наблюдается сильный рост патриотических настроений. Не только из-за СВО, но также из-за резко возросшей русофобии на Западе. Те, кто был против СВО, уехали. Но очень многие пожалели о своем выборе, так как столкнулись с дискриминацией на Западе. Они вроде как выезжали в «свободный мир», но оказались там, где их гнобят как русских, независимо от их политических взглядов. Это сильно влияет на настроения россиян. Знаете, я сейчас периодически выступаю перед школьниками, так вот патриотизм у нашей молодежи наблюдается очень высокий. Они же все видят своими глазами. И потом, многие школы вовлечены в гуманитарную поддержку, школьники пишут письма нашим бойцам. Это очень сильно мотивирует их и воспитывает в духе патриотизма.

– Насколько значима сейчас волонтерская поддержка?

– Волонтерская поддержка необходима и сейчас. Конечно, за три года Россия смогла создать систему регулярного снабжения наших бойцов вооружением и боеприпасами. Налажены большие объемы производства, выстроена логистика. Также сейчас практически нет проблем с питанием. Но по очень многим предметам нехватка возникает регулярно. Всегда пользуются спросом определенные медицинские препараты. Большая потребность в автотранспорте из-за высокого расхода. Теплые вещи, предметы гигиены, какие-то хозяйственные принадлежности. Ну а также разнообразные военно-технические средства. Потребность в этих и других вещах есть всегда.

Кстати, в этом плане хочу отметить нашу республику. Многие находящиеся в зоне СВО бойцы отмечают, что объемы гуманитарной помощи, идущей из Татарстана, очень высокие. Помимо этого направляют помощь ведь не только бойцам, но и мирным жителям того же Лисичанска и Рубежного. Могу сказать, что там эту помощь очень ценят, а Татарстан пользуется большим уважением.

– Эдуард Сулейманович, как долго, на ваш взгляд, будет еще продолжаться СВО?

– Я понимаю, в нашем обществе есть запрос на завершение СВО. Однако подавляющее большинство россиян хочет завершения только Победой. Я не думаю, что у нас будет такая же Победа, как в 1945 году, которая закончилась подписанием нацистами акта о капитуляции. Мне кажется, СВО завершится принятием Украиной основных наших требований, которые будут оформлены юридическим соглашением. И там будет прописан нейтральный статус Украины, а также другие наши требования. Те территории, которые мы будем контролировать, останутся у нас. Также на Украине будет другая власть. Но я не думаю, что СВО завершится скоро. Сейчас в нашем обществе царит определенный оптимизм по этому вопросу благодаря политике [президента США Дональда] Трампа. Но я бы с осторожностью смотрел на такую перспективу. Трамп, может быть, и хочет завершения войны, но он не всесилен. И нынешнее украинское руководство, и очень многие люди на Западе не хотят завершения войны, ведь они наживаются на войне, поэтому сделают все, чтобы она продолжалась.