многозадачности, бизнесе и феминизме.
Скажу сразу: брать интервью у человека, с позицией которого во многих вопросах ты полностью согласна, очень сложно. Ничего, кроме как сидеть и кивать, просто не остается. Так произошло и у нас с Ксенией. Нестандартная притягательная внешность, терпимая степень высокомерия, оценивающий взгляд, стильный образ, украшения от Cartier и не выпускающийся из рук айфон — такой я увидела собеседницу при знакомстве и это меня оттолкнуло. Вопреки народной поговорке опыт показывает, что первое впечатление не всегда обманчиво, но Ксения — исключение.
Ксения Дукалис — это не дочь персонажа из «Улиц разбитых фонарей», а достаточно известная поколению миллениалов личность. Наибольшую популярность она приобрела после выхода ютуб-шоу «Подруги», в котором девушка является соведущей вместе с «Нежным редактором» Татьяной Мингалимовой и известной диджейкой Кариной Истоминой.
Но и до этого в «светской Москве» Ксюша была популярной персоной — все-таки она является сооснователем маркетингового агентства Belong Agency, часто читает лекции для студентов журфака МГУ (кстати, сама его окончила), а также занимается диджеингом.
— Когда ты говоришь, что являешься сооснователем маркетингового агентства, это звучит очень солидно, а тебе ведь всего 25 лет. Сколько ты в бизнесе?
— Три года. В сентябре у нас «день рождения агентства». Вообще, маркетингом я начала заниматься гораздо раньше. А бизнес, получается, мы запустили, когда мне было 22.
— Ты все время говоришь «мы». А мы — это кто?
— Мы — это я и моя подруга (партнер) Юля Городничева. Она сегодня, кстати, родила! Она чуть старше — ей 33.
— Насколько большая у вас организация?
— У нас в офисе сидит восемь человек, плюс еще четыре на фрилансе (дизайнеры, фотографы). Ну и еще я не считаю команду таргетологов — их много по разным городам.
— На сайте написано, что на сегодняшний день агентство ведет 25 клиентов. Для обывателя это не очень внушительная цифра. Расскажи, как происходит взаимодействие с заказчиком?
— На самом деле их уже давно больше, чем 25, — мы просто не обновляли сайт, в декабре вот будем его перезапускать. Раньше, когда мы только начинали, в основном нашей клиентурой был малый бизнес, потом (что забавно) мы доросли до среднего, а сейчас — до большого. Начинали мы буквально с кондитерских, а сейчас, например, работаем с таким международным брендом, как Subway, также с нами хочет работать Coca-Cola. Взаимодействие начинается с тендера, а потом уже все зависит от клиента — от того, какая маркетинговая компания его интересует. Кто-то хочет работать с визуалом для «наружки» (наружная реклама. — Ред.), с большинством мы работаем для соцсетей и диджитал-платформ (Инстаграма, Фейсбука, Твиттера, сайта). Отдельная моя любовь — съемки, сейчас уже начинаем больше залезать в продакшн.
— У тебя как у основателя какой список обязанностей?
— Хочется сказать, что я — ходячий кошелек. Но нет, шучу, конечно. Просто все курирую. Я не занимаюсь микроменеджментом, я не должна влезать в каждую деталь, потому что, слава богу, умею делегировать полномочия и у меня классная команда. Но при этом я в курсе всех проектов, которые мы ведем, — ко мне приходят подчиненные, рассказывают о концептах съемки, к примеру, а я уже по каждому кадру даю оценку и рекомендации. В общем, я управленец.
— Смотри, в твоем списке регалий часто звучит слово «инфлюенсер». Оно имеет достаточно широкое значение. Что такое «инфлюенсер» в твоем случае?
— Разница между блогером и инфлюенсером заключается в том, что блогер имеет исключительно онлайн-влияние. Объясню на утрированном примере: девочка, у которой, допустим, 100 000 подписчиков, узнаваема в Инстаграме для этого количества подписчиков. Когда она придет на мероприятие, ее не узнают. Если она объявит тренд, это повлияет только на людей, которые на нее подписаны. А вот инфлюенсер — это Даша Веледеева, главред Harper’s Bazaar Russia, которая может не иметь и 100 000 подписчиков, но одного ее поста о том, что «это классная ручка», хватит, чтобы для большого количества людей эта ручка стала классной.
У меня сейчас 150 000 подписчиков, а раньше было еще меньше. Но я знаю, что влияю на людей. Плюс тот же диджеинг, ведь люди приходят и прислушиваются ко мне офлайн. С точки зрения маркетинга тоже: у меня есть опыт, у нашего агентства — кейсы, к тому же я читаю курсы, которые мы запустили. В светской Москве я тоже узнаваемый персонаж. Это и считается инфлюенсерством.
— Что ты только не делаешь: занимаешься диджеингом, бизнесом, читаешь лекции, мотаешься по конференциям в другие города, участвуешь в ютуб-проекте, успеваешь отдыхать и заниматься личной жизнью. Как ты совмещаешь это в своем графике?
— Это смешно, но я чувствую себя Бекмамбетовым у Дудя, который жалуется: «Мне задают этот вопрос каждый раз». Приятно, что хоть где-то можно почувствовать себя Бекмамбетовым. Но знаешь, нормально. Я рано встаю, ложусь в 23:00. Этого времени мне хватает, чтобы все успеть. В рабочую неделю я занимаюсь агентством, на выходных — всем остальным. Я сто раз уже говорила, что если бы занималась чем-то одним, я была бы менее счастливой. Есть вариант, что я начала бы заниматься каким-то гончарным искусством или лепкой, но в любом случае чем-нибудь бы занималась, а так это еще и деньги приносит.
— А свой Инстаграм сама ведешь?
— Конечно, кто еще будет мое лицо в сторис вставлять? Директ читаю, но редко, а раньше даже отвечала. Но сейчас директ — это не самый комфортный агрегатор сообщений.
— У тебя есть менеджер?
— Да, у меня есть человек, который отвечает за мои выступления и т. д.
— Давай немного поговорим о «Подругах». Откуда взялась идея этого формата? Его Таня предложила?
— Идея такая: мы с Кариной делали подкаст «Маски-шоу», он был абсолютно безцензурный (максимально). Но мы хотели в «Ютуб». И вот рубрика «мысли материальны»: Таня давно хотела сделать что-то подобное, но не знала с кем. Наши идеи встретились, это вылилось в шоу. Танюха — огромный эксперт «Ютуба», у нее гигантский опыт продюссирования. Мы вообще думали, что это все на один раз, но у нас случилась настоящая химия и мы как Totally Spiese до сих пор всё вместе делаем.
— А комменты ты читаешь?
— Слушай, я первые три выпуска вообще не смотрела — только читала комменты. Я и наше с тобой интервью смотреть не буду, потому что ненавижу смотреть на себя со стороны, смотреть, как разговариваю, — меня колбасит. А вот комментарии читать мне нравится, я вообще жестко над ними угораю — это очень смешно, особенно хейт — это отдельный вид искусства. В декабре у нас с Кариной выходит EP (мини–альбом. — Ред.). И люди, которые его еще физически не могли послушать, уже начали его ругать. Если бы тогда в июне (с момента запуска ютуб-шоу. — Ред.) у меня не было этой «вакцинации» хейтом в интернете, то сегодня я бы переживала. Но сейчас я просто куражусь — отвечаю им, шучу, а люди просто не понимают, почему я так по-доброму реагирую на их негатив, и теряются.
— Да, я помню, что в одном из выпусков ты рассказывала про ответ на хейт в стиле айкидо.
— Да! Принцип айкидо базируется на том, что ты используешь силу соперника. Люблю пример с Федуком: ему пишут: «Ты похож на крысу», а он отвечает: «Я и есть крыса». Многие хейтеры надеются на файт и просто обескураживаются. А некоторые вообще начинают добреть, как только ты им отвечаешь, потому что изначально хотели просто внимания.
— В тех же комментах многие пишут, что смотрят «Подруг» только из-за тебя. Ты не хотела бы что-то свое, отдельное?
— Нет. Мне очень нравится наша химия, наш баланс. Когда я была чуть младше, то думала, что человек чего-то стоит, только если он делает все сам. Со временем ты понимаешь, что ничего классного в одиночку не делается. Вспомним Джобса — он был не один, с ним еще Возник тусовался. Как только я это поняла, то перестала вводить себя в невроз.
— Кто из гостей оставил самое яркое впечатление?
— Самое положительное — однозначно Данила Поперечный. А самое негативное, наверное, Саша Митрошина. Мы в конце практически ругались — у меня давно не было такого, чтобы я настолько была с человеком не согласна. Многие спросят: «А как же Моргенштерн?», но он в своем сознании настолько преисполнился (процитировала героиня один из известных ютуб-роликов)… Я просто понимала, что против лома нет приема.
— Перейдем, наверное, к основной теме вашего канала — феминизму.
— Нет, основная тема все-таки сексуальность. Просто из-за того, что мы девочки, эти темы пересекаются. То, что мы поднимаем подобные проблемы, неизбежно приводит к поднятию темы феминизма.
— Я вижу, что у тебя абсолютно естественная красота. Вот ты, будучи феминисткой, как относишься ко всякого рода изменениям во внешности (уколам, операциям)?
— Если ты это делаешь потому, что твой муж хочет, чтобы у тебя были большие сиськи, или, например, ты думаешь, что если сиськи станут больше, он будет тебя больше любить — это однозначно нет. Я, конечно, не могу никому запрещать делать операции, но меняться надо только для себя и ради себя. Я абсолютно спокойно к этому отношусь, но сама ничего не делала. Многие мои подруги подкалывали себе губы, но тупее они от этого не стали. В общем, если ты это делаешь, чтобы получить валидацию от общества, — этого делать нельзя. Вот образно я однажды возьму и сделаю себе грудь просто потому, что в моей голове сформирован определенный идеал внешности. Но если мы начнем сейчас обсуждать, почему этот идеал так сформировался и что на это повлияло, нам не хватит нескольких часов.
— Недавно я сформулировала для себя такой тезис: мне кажется, что феминизм уже давно перерос своё историческое значение. Нам, женщинам, больше не нужно бороться за свои права — работать и голосовать мы и так можем.
— Ну, он не перерос, просто мутировал.
— Об этом я и говорю. Феминизм перестал быть похож на борьбу за права женщин и стал похож на борьбу со стереотипизацией общества. Ты что об этом думаешь?
— Есть очень много видов феминизма, но их нельзя объединять. Есть интерсекциональный феминизм — это когда борются за всех и за равноправие. Есть более узкие ветви феминизма — когда борются за права женщин и все вытекающие. Я бы не хотела говорить, что феминизм перерос: нам до…(много) еще есть чего делать и за что бороться, просто каждый выбирает свои методы.
— То есть дать общую оценку современному феминизму мы не можем?
— Можем. Это положительное явление в 99% случаев, но 1%, как и в любом движении, может быть негативным. Это как христианство — вроде бы самая добрая религия на земле, но и в нем были крестовые походы, в которых люди убивали других людей абсолютно не ради христианства. Поэтому я никогда не говорю, что что-то белое или черное. Но те, кто против феминизма, цепляются за этот 1% и говорят: «Вот это и есть ваш феминизм. Видите, какой плохой?».
— А можно как-то охарактеризовать состояние феминизма в России?
— Здесь хочется отвечать со статистикой…
— А мне хочется, чтобы ты дала ответ, основываясь на ощущениях.
— Тогда образно: если Америка сейчас в 8-9-м классе и уже готовится к ЕГЭ, то мы где-нибудь во втором — изучаем букварь.
Ксюша много и интересно говорит. У нее поставленная речь, креативный словарный запас, отличное чувство юмора и совершенно свой стиль изложения. Если бы у нас было больше времени, мы бы, наверное, проболтали несколько часов. Поэтому мне было интересно, как бы она охарактеризовала себя за неимением возможности сказать много.
— Амбивалентная. Горящая. Веселая, — заключила собеседница.
Пока оператор «сворачивал» съемку, Ксения пожаловалась, что ее всегда и везде спрашивают про феминизм.
— А что ты хотела? Теперь ты — одно из немногих лиц феминизма в России, — ответила я.
— Да, видимо. Невольно им стала. Такие феминистки, как Белла Рапопорт, бесятся из-за этого, но я этого не понимаю. Ну что они бесятся? Одно дело ведь делаем!
В материале использованы фото: vk.com/tedinnopolis, instagram.com/kdukalis
Comment section