Руслан Айсин: У федеральных властей нет понимания, как должна выстраиваться образовательная политика

 — Что думаешь по поводу последних выпадов со стороны журналиста Сергея Доренко в адрес Татарстана?

— Я думаю, что Доренко выполняет чей-то политический заказ. Мы же знаем, какой у него бэкграунд. Он прославился как журналист по прозвищу Телекиллер. Он ведь с таким упоением работал на Березовского в конце 90-х начале 2000-х годов. Потом он работал на Кремль. Известно, как Доренко, переходя все грани журналистской этики, обсуждал здоровье Примакова, показывал кадры оперативной съемки операции на его колено.

То есть Доренко — это человек, который не имеет моральных границ. И тогда он часто прибегал к изощренным методам: заказухи, подлоги фактов. И сейчас он продемонстрировал то же самое, когда сказал, что, оказывается, Татарстан — это государство. Он передернул факты.

По Конституции Российской Федерации прописано, что республики в её составе являются суверенными государствами. Он не удосужился просто взглянуть на Конституцию страны.

Но на публику, на которую он вещает, его слова оказывают влияние. «Ах, эти татары детей ещё и сепаратизму учат!». Я думаю, этот эфир не инициатива Доренко. Он не из тех людей, которые работают по зову сердца. Он — человек, выполняющий политический заказ.

Думаю, что сегодня на Татарстан идет политический наезд, который будет только усиливаться. Будут подключать типа Владимира Жириновского, Сергея Доренко, может быть, какого-нибудь Караулова. У них будет задача разоблачать «сепаратистский режим» в Татарстане. А языковая тема в Татарстане — просто застрельщик большого политического наезда.

— Журналисты «Реального времени» на днях спросили у главы Удмуртии Бречалова, как обстоят дела с преподаванием удмуртского языка в его республике: добровольное оно или обязательное. Он ответил, что добровольное, и в негативном тоне привел в пример Татарстан. Что это значит?

— Эта история подтверждает тот тезис, что Бречалов, будучи прямым ставленником Сергея Кириенко, должен будет имиджево противопоставить себя Татарстану. Могу озвучить пока ещё не подкрепленную фактами теорию от инсайдеров, что Бречалов вполне может рассматриваться как кандидатура в главы объединенного большого Поволжского региона. Я знаю, что такие проекты по объединению регионов есть в недрах администрации президента России или около администрации. Как минимум эти проекты обсуждаются. Я в принципе думаю, что Бречалов — молодой технократ, преданный Кириенко, методолог. Он вполне как назначенец может быть.

Думаю, что сейчас новоназначенцы в национальных республиках будут тоже выступать с заявлениями, мол, почему Татарстан проявляет такую ретивость, почему он так уперся со своим языком. Мол, а вот у нас в республиках всё спокойно и вообще никаких проблем нет. То есть Москва сейчас будет подключать региональных назначенцев в национальных республиках, чтобы использовать ещё один рычаг давления на Татарстан. На Якутию и Коми тоже будут давить, так как они тоже сопротивляются.

— У нас в России ещё остались регионы, где национальные языки преподаются как государственные в обязательном виде?

— Сейчас уже в России нет таких регионов, где государственный язык преподается как обязательный. Насколько я знаю, глава Коми Сергей Гапликов сказал, что до прояснения ситуации по обязательному обучению языку коми вопрос остается открытым. Но это тоже дело времени.

В остальных национальных республиках к добровольному обучению языка перешли уже давно. В Якутии уже этот процесс начался. Последний регион с обязательным обучением национального языка как государственного — это Татарстан.

На самом деле лишь несколько субъектов Российской Федерации запротестовали. Оптимальная модель обучения на национальном языке связана ещё с культурным аспектом, который гармонизирует отношения между различными этническими группами. Язык взаимообогащает, взаимодополняет, является элементом взаимопонимания.

Когда ты знаешь культуру, язык и обычай соседнего народа, то у тебя уже нет его неадекватного восприятия. Обычно люди негативно реагируют на чужое, на то, что незнакомо. Это психологически в голове человека порождает боязнь или страх.

Но сейчас, когда мы видим такую историю с преподаванием национальных языков, создается модель, когда титульные нации поражены в своих правах. Возникает перекос в сторону преобладания одной культуры над другой. Народ конституционно имеет право на своё развитие духовной жизни, национальной инфраструктуры. 

Кстати говоря, народ так же поражается в своих конституционных правах на получение образования. Будет сохраняться и напряжение, потому что пораженные в правах национальности останутся обиженными и недовольными. Это вводит их в ситуацию оппонирования той группе, которая отняла их права.

На мой взгляд, вряд ли Кремль вот так серьезно рассчитывал, что получит такую ситуацию. Всё-таки если бы это решение принималось системно, то эти риски были бы просчитаны. Здесь же, на мой взгляд, произошло сиюминутное решение, которое вложили в уста Владимира Путина. Он об этом заявил, не вникая в ситуацию. Фактически подставили и его, и развернули ситуацию таким образом, что её невозможно решить без каких-то имиджевых, политических последствий и моральных потерь.

В любом случае трещина между народами останется. По большому счету Москва раньше действовала достаточно осторожно в национальных вопросах, несмотря на общие обвинения и поддержки русских националистов. Всё равно ярых националистов и их движения разгромили. Всё-таки Москва старалась держать руку на пульсе и пресекать всплески этих националистических заявлений.

У московского Кремля так много проблем, что вряд ли хотели такой языковой конфликт. Москва оставляет тему в неопределенности, потому что каждый последующий шаг приводит к чему-то необъяснимому и непонятности. Как для самих национальных элит, так и для федерального центра.

Все ждут, когда по языку что-то скажет Путин. Но ему сейчас не до этого, и он сам не знает, что делать в сложившейся ситуации. Если он даст ход назад, то это покажется имиджево проигрышным, что он пасует под давлением региональных элит. Это бьет по его образу как сильного лидера. С другой стороны, он не может дальше давить, потому что можно сорвать гайки и, опять-таки, на носу выборы.

Владимиру Путину сегодня нужно обеспечивать хорошие результаты в марте 2018 года в условиях ухудшающегося социально-экономического климата. Получается патовая ситуация. Я думаю, что до выборов она вряд ли будет разрешена. 

— Есть такое мнение, что вся языковая проблема возникла из-за недостаточной разработки нормативно-правовой документации. Кто, на твой взгляд, недорабатывает с документацией: федеральные законодатели, Министерство образования и науки России или местные власти?

— Ответственность лежит на федеральных органах власти. У них нет системного понимания, как должна выстраиваться образовательная политика в условиях федеративного обустройства страны. Ранее Москва в лице федерального Минобрнауки отменила пункт о возможности сдачи ЕГЭ на национальных языках в 2007 году. Родители одной из казанских школ ходили выбивать себе такую возможность. Прошли все инстанции, вплоть до Конституционного суда. Но в итоге экзамен на национальном языке был запрещен. Суд практически нарушил собственную конституционную норму о праве на преподавание на родном языке.

Если ребенок не может сдавать ЕГЭ на национальном языке, то он ущемлен в правах по отношению к русскоязычному ученику. Ребенок 11 лет получает образование на татарском языке, а аттестационный экзамен идет на русском. А ведь у ученика образ мысли на татарском языке, он вынужден переводить сами вопросы заданий на русский.

Тогда складывается ситуация, что смысла в получении образования на национальном языке нет. Ведь итоговая аттестация будет на русском. После отмены ЕГЭ на национальном языке был и отменен этнорегиональный компонент в системе образования. Это уже годами позже, это тоже сильно затруднило ситуацию вокруг национального образования; что породило правовые коллизии: нарушение Конституционной нормы, противоречие с федеральным законом об образовании.

Министерство образования и науки России старательно зачищало положения, связанные с регионалистикой и национальной системой обучения. В то же время не решала вопросы с преподаванием русского языка. Что же мешало Минобрнауки страны улучшать методики преподавания русского языка, ввести русский язык во ФГОС как «родной язык»? Это не было проблемой регионов или Татарстана. Единственная возможность для нас, то есть окно, — это преподавание татарского языка как государственного.

Если русский язык введут как «родной язык», то получается, что у русского языка будет статус «государственного», то есть как языка получения образования и русский как «родной язык». Тогда надо будет разрабатывать новые учебники по русскому языку, отдельную учебную программу. Это какая-то пелевинщина получается. То есть ты будешь изучать русский как государственный и русский как родной. И у тебя будут разные учебники, разные нормативные и методологические подходы.

Ситуацию довели до такого абсурда, что сама русская общественность сейчас в недоумении: «Как же так? С одной стороны, ущемили права татароязычных граждан, но, с другой стороны, породили проблемы для русскоязычных граждан». 

Всё это говорит о том, что чрезмерная вертикализация и негибкость образовательной региональной политики приводит к таким нонсенсам. Вообще, непонятно, к чему это приведет. 

Я бы здесь отметил очень важный факт — Министерство образования и науки оценивает качество образования по итогам аттестационного экзамена. Согласно результатам ЕГЭ, Татарстан делит первые и вторые места с Москвой. На третьем месте располагается Санкт-Петербург. Значит, доводы, что татарский язык мешает, нагружает и ущемляет русский язык, несостоятельны. Если бы он ущемлял, то результаты были бы плохие. А куда лучше может быть результат выше второго или первого места? У нас лучшая система образования в России. Проблема на самом деле лежит в политической плоскости. 

Несмотря на то, что Москва «щемит» Казань различными бюджетными отчислениями в федеральный центр, наш регион находит ресурсы для собственного развития.

В условиях сужающихся возможностей у политико-олигархических группировок, прежде всего экспансионистских возможностей и международных санкций, аппетиты растут. Они положили глаз на Республику Татарстан. Это накладывается на ту неопределенность, которая царит на самом верху власти. 

Путин колеблется относительно своего политического будущего, и в эту неопределенность попадаются такие проекты. Он не контролирует ситуацию. Олигархические структуры, сросшиеся с властью, начинают выходить из-под тени.

Читайте также: Татарский язык в школах: добровольно, с письменного согласия родителей